Глава 8.
***
Дни бежали, незаметно переворачивая листы календаря. Для двух людей, познающих новые, тайные чувства в своей душе, они неслись незаметно. Саске не переставал неприятно удивляться тому, что мысли о мести старейшинам все реже и реже владеют его разумом, хотя холодная решимость и долг перед погибшей семьей не давали окончательно потеряться этим мыслям в водовороте новых дум. В голове засела маленькая куноичи с пепельными глазами, робко смотрящими на него из-под прикрытых век с пышными черными ресницами. Ее румянец, когда бросала на парня несмелый взгляд, почему-то казался Саске очень милым. Он не знал, что с собой делать, когда каждое утро, душа рвалась в сад, где неизменно проводила свои дни пленница из Конохи.
Она никак не могла понять, что происходит с ней, чувствуя, как сильнее начинает биться сердце в груди, когда едва слышно скрипнет ниша двери в старом поместье, и через несколько секунд в саду покажется фигура Саске, как он слегка сощурится от яркого солнечного света, которому было не пробраться в комнату шиноби, как остановится, вслушиваясь в окружающие звуки и окинет взором привычный вид, пробегая глазами по всему, что его окружало. Сердце куноичи неизменно замирало, когда холодный взгляд на долю секунды останавливался на ней. И что происходит? Все реже и реже она вспоминала лицо Наруто. Теперь же вместо него, все чаще и чаще ей снились черные глаза и надменная усмешка, а утром, первой мыслью в голове было увидеть его. Она пыталась сопротивляться, гнала от себя этот образ, но было уже слишком поздно. Видение того тайного, что всего лишь один раз показалось в этих темных глазах, преследовало куноичи Конохи, заставляя искать это снова и снова.
За эти дни между ними было много бесед, в которых Хината открывала для себя совсем другого Саске: не врага и предателя, помешанного на мести фанатика, как говорили ее товарищи, а человека очень умного. Он знал так много всего интересного, так много видел за годы своих скитаний. Девушка удивленно хлопала ресницами, слушая, что Орочимару, который всегда казался ей сумасшедшим, развивал в тогдашнем ребенке, видевшим перед собой единственную цель в жизни – месть, личность. Он заставлял его читать не только свитки с секретными техниками, которые скрупулезно собирал со всего света, но и книги, внушая мальчику, что заложенные в них знания ничуть не ниже указаний по применению печатей. Парень говорил о своих путешествиях между убежищами, раскиданными по миру шиноби, о морях и странных, не виданных самой Хинате землях.
- Ты так много видел... – печально вздохнула девушка, понимая, что кроме Конохи, близ лежащих деревень и городов, в которые они попадали на задания, ее глаза больше ничего и не уловили.
- Да... – Саске же удивлялся тому, как легко он поведал ей о годах своей жизни у Орочимару, о том, что не рассказывал никому. Неужели его так доконало собственное добровольное одиночество, что всего пара печальных глаз смогла заставить его открыть рот и жаловаться на жизнь? Нет. Он вовсе не жаловался и не жалел о прожитых годах. Он видел, с каким желанием и вниманием слушает его Хината, ловит каждое слово и будто сама погружается в этот странный мир, который он показал ей, поведав о своих странствиях с темным саннином.
Был уже вечер, солнце всего пару минут назад скрылось за покатой крышей поместья, озарив красным заревом сад, отразившись в окнах ярко-рыжим блеском. Они стояли на веранде – очень близко, чтобы тихий шепот был слышен только им двоим, но слишком далеко, чтобы почувствовать тепло друг друга. Хината поежилась под прохладным ветром, обхватив себя руками. Тонкая кофточка никак не спасала от холода, но уходить не хотелось: так приятно ей было чувствовать рядом присутствие Саске. Он все стоял, как статуя, устремив взгляд в сад, где уже властвовали ночные гости – соловьи, чья сладкая трель раздавалась по округе, наполняя зарождающуюся ночь какой-то таинственной и романтической аурой.
Молодые люди хранили молчание, опасаясь нарушить умиротворение и покой, которое установилось с исчезновением солнечного света, будто вместе с ним, этот мир покинула и дневная суета. Луна понемногу отвоевывала свое место на небе, робко касаясь своим холодным светом листьев на дереве камелий, пробегая по поверхности старых статуй. Соловьи запели еще громче, чувствуя, что настало их время. Вдруг в траве начали мелькать слабые огоньки, то тут, то там светлячки зажигали свои тела-фонарики, создавая сказочный пейзаж, будто маленькие феи спустились с неба и начали плясать диковинные танцы. Пряный запах камелий достиг Хинаты, завороженной зрелищем ночного сада, и она спустилась с веранды, желая почувствовать это странное волшебство, царившее вокруг. Ноги утопали в мягкой траве, еще теплой и шелковистой. Снова подул ветер, заколыхались стебли и листья, щекоча щиколотки куноичи, неслышно, пробирающейся сквозь кусты к старой статуе льва с полурассыпавшейся головой. Зеленый мох, покрывающий ее, в ночном свете казался черным, и лев, будто темный властелин ночи, возвышался среди таких же тварей, показывающихся только во тьме ночной. Девушка вдыхала пряный воздух, пыталась поймать в ладони светлячков, кружась в траве и чувствуя невообразимый покой и счастье.
Саске наблюдал за странными танцами, будто прикованный к ограждению веранды. Завороженным взглядом следил он за движениями девушки, за плавными поворотами рук, бесшумными шажками. Ее тело без слов говорило, что эта девушка – шиноби – ни одного лишнего движения, она словно слилась с природой, став частью этого сада. От ее шагов, не сломалась ни одна веточка, ни один сверчок не выпрыгнул из своего травяного укрытия, испугавшись невиданного гостя. Вдруг девушка остановилась, вытянулась по струнке, словно услышала приказ. Сейчас она была похожа на одну из статуй – темная и абсолютно неподвижная. Саске следил за тем, как она, явно выследив кого-то, неслышно ступала по траве, приближаясь к жертве, словно хищная пантера, опустилась на корточки рядом с каменным львом, активировала зачем-то бьякуган:
- Саске-кун! Саске-кун! – зашептала девушка, оживленно размахивая руками. – Скорее иди сюда!
Что еще оставалось делать, когда Хината звала с таким энтузиазмом, что даже темнота не могла скрыть сияние ее глаз. Как только парень оказался у статуи, девушка тут же начала дергать его за рукав рубашки, молчаливо указывая на маленький разлом в подножии каменного льва.
- Смотри-смотри, - зашептала куноичи.
Саске внимательно вглядывался в черную дыру, пытаясь увидеть то, что так заинтересовало Хинату, но ничего не замечал. Вдруг из разлома выглянул острый нос, а потом в темноте сверкнуло два черненьких круглых глаза. Из щели в статуи появился ёж. Повел носом, явно чуя странные и непривычные запахи вокруг себя, задержался в тени статуи, но все же осмелился высунуться наружу и быстро прошлепал по саду в сторону кустов. Через несколько минут зашелестела трава, и еж прошмыгнул в расщелину статуи, неся на своих иголках какие-то ягоды и неизвестно где добытый гриб. Хината наблюдала за зверьком, прижав руки к груди. Вдруг она сорвалась с места, легко, огибая все кустарники и статуи, которые были едва различимы в этой мгле, и скрылась где-то в стороне кухни. Саске смотрел ей вслед, не зная, что и делать: погнаться ли за ней или подождать и узнать, что заставило куноичи нестись сломя голову прочь. Ломать голову над вопросом пришлось недолго, в кухне что-то грохнуло, заскрипела ниша двери и вот уже сверкнула молочная кожа в лунном свете, и в саду снова появилась Хината, что-то сжимая в маленьких ладошках. На лице сияла улыбка, и глаза светились ничуть не меньше, она уже открыла рот, чтобы что-то сказать, как вдруг споткнулась о маленький камушек, и полетела на землю. Вся ее поклажа рассыпалась у подножия статуи, и к ногам Саске подкатилось красное яблоко. Теперь стало ясно, зачем она бегала на кухню: в траве лежали яблоки, ягоды и даже печенье. Сама Хината сидела на земле, потирая ушибленную руку. Щека ее испачкалась в земле, и на верхней губе выступила черная капелька крови. Она хотела вытереть ее рукой, но Саске быстро схватил запястье девушки, помогая подняться.
- Прости… я такая неуклю… - она не смогла договорить, заметив, как парень аккуратно вытирает большим пальцем ее кровь, а остальными пальцами стирает прилипшую к щеке грязь, поглаживая нежную кожу. Девушка остро ощущала эти прикосновения, чуть подавшись вперед, чтобы вобрать в себя тепло его ладони.
Мягкие губы, бархатная кожа, такой туманный и таинственный взгляд – она вся манила его, как свет мотылька, и он летел ей навстречу, прекрасно осознавая, что все это неправильно и недопустимо. Но можно ли сопротивляться свету, такому яркому и теплому, когда всю свою жизнь жил в ледяной тьме? Когда душа так рвется к ней, сметая последние препятствия, а сердце больше не хочет слушать доводы рассудка? Саске не знал, что было тому виной, но сейчас не смог бы оторваться от этой девушки, он просто хотел чувствовать ее дыхание, узнать ее вкус, запомнить навсегда.
Как под гипнозом Хината наблюдала, как медленно приближается лицо Саске. Еще немного… но он остановился, опалив своим дыханием ее губы, которые уже приоткрылись в ожидании. Еще чуть-чуть! Саске прижался к ней – сухо и почти незаметно, просто прикосновение теплых губ. Они совсем не знали, что нужно делать, просто желание коснуться, почувствовать, быть ближе, чем когда-либо, овладело молодыми людьми. Хината прижала дрожащие руки к его рубашке, сминая плотный лен тонкими пальцами, но никак не хотела отрываться от парня, который и сам был поглощен странными эмоциями: счастьем и трепетом - охватившими все существо.
Она была мягкая, податливая и теплая и пахла камелиями, рядом с которыми очень любила стоять и даже в комнате поставила маленький букетик красных цветов. Так не хотелось открывать глаза, так не хотелось отрываться от нее, но неестественная тишина вернула шиноби из мира грез в реальность. По земле бегал тот самый еж, шмыгая мокрым носом. Он торопливо собирал яблоки и печенье, раскиданные по траве. Однако птицы в саду как-то притихли и даже сверчки перестали издавать свою трещетку. Саске открыл глаза, неохотно отпуская куноичи: вокруг было темно, хотя всего несколько минут назад яркая луна освещала сад. Где-то неподалеку раздался раскат грома и хлынул дождь, всего за пару секунд превратившийся в ливень. Ничего не оставалось, как только нестись под крышу веранды, спасаясь от ледяных капель.
Вода стекала с мокрой одежды и волос, образовав лужу на дощатом полу, стена дождя скрывала от глаз противоположную сторону дома, капли барабанили по крыше подобно боевому маршу, стучали по листьям и омывали старые статуи. Раскаты грома ревели со всех сторон, и молния вторила его крику, вспыхивая то с одной, то с другой стороны. Хината боялась взглянуть на парня. Дыхание сбилось, щеки покраснели, хоть и тряслась от холода, вся промокнув до нитки.
Саске следил за ней, сам не зная, что же предпринять. Сейчас между ними произошло что-то странное, что-то, не поддающееся объяснению, и как разрядить напряжение, он совсем не знал. Но вот Хината подняла лицо с пылающими щеками, во взгляде ее читался страх, но потом искорки заблестели в туманной дымке, и она широко улыбнулась дрожащими губами, глубоко вздохнула, поднялась на цыпочки и, оставив на щеке Саске след от холодных губ, быстро побежала по веранде, скрывшись в своей комнате.
Он стоял один в луже воды, слушая барабанную дробь своего сердца, которую не заглушал даже звук дождя и рев грома. Мокрая рубашка липла к телу, волосы свисали на глаза, холодные струи стекали за воротник, но ему было абсолютно все равно. Только сейчас, счастье и радость, каких ему не приходилось испытывать с самого детства, снова наполнили пустую душу, казалось уже навсегда лишенную подобных чувств, и уголки губ нервно дрогнули в несмелой попытке изобразить это счастье.
- Саске. Дело плохо. – С очередной вспышкой молнии на веранде появились Дзюго и Суйгетсу в промокших до нитки плащах. Лица их были мрачнее этой ночи, что принесла с собой столько нового в жизнь беглого шиноби. – АНБУ выследили нас и успели отправить донесение в Коноху.
Шиноби молча следил, как его напарник достал из-за пазухи свиток, скрепленный печатью, весь залитый кровью и мокрой землей.
- Это все, что удалось достать. - Суйгетсу виновато глядел на Саске, прекрасно зная, насколько требователен этот парень ко всем в команде. Дзюго точно также потупил взор, осознавая, что теперь им никак нельзя и дальше прятаться в этом поместье, где произошло столько всего интересного.
Свиток, как и ожидалось, был защищен печатями, которые никак нельзя было просто сорвать и прочитать содержимое. Саске спокойно принял его из рук Суйгетсу, также абсолютно безэмоционально прошел с ним в свою комнату. Руку жгло это еще неизвестное послание, в котором, он был уверен, конец для этого крохотного счастья, что только-только начало зарождаться в стенах старого поместья. Он закрыл дверь, скинул мокрую одежду комом в углу, достал полотенце и методично начал вытирать мокрые волосы, лицо, шею, грудь и ноги, после чего облачился в чистую рубашку и брюки. Как и в любой другой вечер он предался обязательному занятию: разобрать катану, наточить и начистить ее до зеркального блеска, чтобы даже тончайший волосок мог быть рассечен острым лезвием. Свиток все это время покоился на полу, обсохнув и съежившись от дождевой воды.
Осторожно убрав кусанаги в ножны, шиноби подошел к свитку. Больше оттягивать не имело смысла. Саске был уверен, что в этом свитке был его шанс на месть, тот шанс, которого он ждал столько лет, но именно сейчас так хотелось, чтобы этот свиток был еще одной охраняемой техникой или пустышкой. Сколько раз им попадались такие обманки, которые АНБУ выдают за секретные сведения, чтобы выманить врага. Он готов был отдать что угодно, лишь бы это была пустышка, лишь бы еще ненадолго продлить эти мгновения, это счастье. Неровный свет свечи отбрасывал черные тени на стены, комод и кровать, чуть освещая ярким оранжевым светом деревянный пол, сохранивший отличное состояние даже через столько лет, правда доски слегка поскрипывали при ходьбе. Но сейчас это мало беспокоило. Саске расположился на полу рядом со свитком, достал кунай, аккуратно надрезал кожу на большом пальце левой руки. Алая кровь проступила мгновенно, и багряные капли начали стекать по ладони. Не теряя времени, шиноби нарисовал круг на полу, вокруг свитка, сложил печати и приложил тот же окровавленный палец к свитку. Раздалось шипение, и бумажная печать, будто съеденная термитами, рассыпалась в прах. Больше нет препятствий и можно спокойно развернуть донесение и прочитать.
Однако Саске все не спешил. Аккуратно вытер палец, дождался, когда остановится кровотечение, и прошел к окну, глядя как капли дождя разбиваются о стекло. Вот так и его надежды одна за другой разбивались. Как сохнут лужи после дождя, сохли и они, постепенно и безнадежно, не оставив после себя и следа, лишь горькие разочарования и боль. И что он может сделать сейчас, чтобы спасти маленький огонек надежды? Разве есть выход из этого положения?
Бессильно сжимая кулаки, Саске снова подошел к свитку, который, как проклятый артефакт, источал темную ауру и приковывал взгляд. Упрекнув себя за малодушие, шиноби быстро поднял донесение и развернул, пробегая глазами по иероглифам, выведенным каллиграфическим почерком. За окном громыхала гроза, и рев ее становился все сильнее и страшнее, угрожая ветхому поместью своей силой. Кое-где с потолка уже капала вода, собираясь в лужицы на полу и свист ветра пробирался в щели, трепал тонкие двери, стуча нишами, будто собирался вырвать их проемов. Все вокруг ревело и стонало, но Саске было абсолютно все равно. Он стоял, не шевелясь, снова и снова читая строки в свитке. В голове уже возник план дальнейших действий. Это был единственный их выход.
Саске быстро пересек веранду, не обращая внимания на капли косого дождя, которые били по ногам. На кухне горел тусклый свет. Суйгетсу и Дзюго терпеливо ждали своего напарника, молча сложив руки на деревянном столе.
Когда вошел Саске, лица двух шиноби выражали немой вопрос, ответом на который был брошенный на столешницу свиток, уже успевший заново промокнуть. Молодые люди быстро пробежали глазами по тексту, устало сжимая кулаки:
- Что будем делать?
- Я разработал план. - Саске обвел напарников холодным взглядом, ясно давая понять, что отметет любые протесты, которые могут быть сказаны в процессе обсуждения.
***
Было уже около четырех часов утра. Дождь прекратил, и луна постепенно блекла на светлеющем небе. Скоро утреннее зарево осветит землю, и все увидят последствия ночной грозы. Промокшие листья будут сохнуть под солнечным светом, деревья и кусты жадно впитают в себя дождевую влагу. Птицы и звери стряхнут холодные капли, вычистят шкурки и перышки и будут радоваться новому дню. Цветы еще ярче засверкают своими лепестками, умытые дождем, и будут источать еще более сладкий и пьянящий аромат.
Саске брел по веранде, не обращая внимания на то, как ночь отступает, и утро во всех красках расцветает на горизонте. Душа рвалась на части от всех тяжких решений, которые ему пришлось принять в эту ночь. Суйгетсу и Дзюго устало выходили с кухни, надеясь хоть немного отдохнуть перед всем тем, что им придется пережить так скоро. У двери комнаты стояла Карин, с губы ее были вытянуты в тонкую полоску, брови сдвинуты и глаза сверкали бессильным гневом, когда она встретилась с взглядом Саске.
- Я все знаю. Я все видела ночью.
Парень не обратил внимания на сухие слова, уже открывая дверь, чтобы скрыться в своей комнате и в одиночестве еще раз прокрутить сегодняшние события. Никогда еще он не чувствовал себя таким опустошенным. Когда умерла семья, он был так мал и находился в таком шоке, что все чувства проходили через него, как сквозь призму. Ему казалось, что все это происходит не с ним, а с кем-то другим, очень на него похожим. Но сейчас... осознание того, что своими собственными руками он должен разрушить это хрустальное чувство, лишало всякого желания действовать.
Однако Карин явно не собиралась отступаться. Она уперла руку в дверь, не давая напарнику раздвинуть нишу, чтобы остаться в спасительном одиночестве.
- Ты знаешь, что у вас нет будущего, Саске. И она тебе не пара. И я даже не понимаю, что ты в ней нашел? Почему она? – девушка злилась все больше и больше, видя, что ее слова, как и в любое другое время, словно ударяются о стену и отлетают от Саске, не доходя до его сознания. Он даже не смотрел на нее, устремив взгляд куда-то вдаль, будто и вовсе не слушал.
- Пройди в комнату. Я расскажу тебе, что нужно делать.
Глава 9. Заключительная.
***
Утро встретило ее, радостно сверкая солнечными лучами в окно комнаты. Девушка перевернулась набок, попытавшись продлить сладкий сон, но нахлынувшие воспоминания о минувшей ночи, заставили широко раскрыть глаза. Хината с опаской выглянула из-под одеяла, боясь, что кто-то зашел и тайком наблюдает за ней. Однако комната была пуста, и только стопка одежды и сандалии, аккуратно лежавшие рядом с футоном, наблюдали за куноичи. Как же не хотелось вставать… Хината сладко потянулась, улыбаясь прекрасному утру и своим мыслям. Щеки, еще румяные ото сна, покраснели еще больше от воспоминаний о теплых прикосновениях Саске.
Она слегка побаивалась выходить из комнаты, поэтому максимально растянула время одевания, застегнула сандалии, проверила все ремешки, пуговки, отряхнула рукава куртки, пытаясь разгладить складки, и замерла, нервно теребя собачку молнии. Как же ей показаться на глаза Саске, когда вчера, не зная почему, сама поцеловала его на прощание? Сердце, как бешеное застучало в груди, когда она снова вспомнила, как прижалась к парню.
Хината в ужасе схватилась холодными ладонями за горящие щеки и закусила губу, мучительно думая о том, что же ей теперь делать? И как назло, в голову сразу же пришла крамольная мысль: «А как же Наруто?» Разве такое поведение нельзя считать предательством? Но думать обо всем этом совершенно не хотелось, хоть и червячок сомнений и вездесущая совесть язвительно нашептывали о том, какой гадкой девчонкой оказалась наследница могущественного клана Хьюга.
За этими раздумьями Хината и была застигнута Саске, который вошел в комнату, как всегда, абсолютно бесшумно. Цепкий взгляд сразу же устремился к девушке, в немом шоке смотревшей широко открытыми глазами на посетителя. Оба молчали, и чем дольше продолжалось это немое глядение друг другу в глаза, тем краснее становилось лицо Хинаты. Что делать? Что сказать? Она в панике открывала рот, но не могла произнести ни единого слова и больше походила на рыбу, выброшенную на берег, чем на куноичи Конохи.
- Тебе пора вернуться домой.
Холодные слова резанули слух, как будто тонкая плеть прошлась по спине девушки, тотчас покрывшейся мурашками.
- Но… Я не понимаю, Саске-кун…
- Тебе не нужно понимать. Пришло время поставить все на свои места. Сегодня осуществится моя месть. А ты вернешься туда, где тебе место. – Он говорил это как заученную речь, силясь не выдать своих истинных мотивов. Как давно ему было так трудно скрывать чувства?
Хината стояла, как громом пораженная, и парню так хотелось уверить ее, что все будет хорошо. Но ведь это очевидная ложь и сейчас врать совсем не хотелось, точно так же, как и давать ей ложные надежды, которым не суждено сбыться. Он заметил, как блеснули глаза девушки, и решил прибегнуть к радикальным мерам. Гендзюцу вмиг сковало Хинату, и девушка осела на пол, вовремя подхваченная Саске. Если она заплачет, он просто не выдержит, разрываемый на части долгом и желанием быть с ней. Никогда еще ему не приходилось сомневаться в правильности своих поступков, но сейчас ком стоял в горле от того, что он должен пожертвовать всем, ради мести. Да и чем жертвовал раньше: личной свободой, друзьями, с которыми провел от силы пару месяцев? Тогда это не казалось такой уж потерей, но сейчас…
Парень тряхнул головой, отгоняя прочь все сомнения, которые не давали спать всю ночь, достал веревку, припрятанную за пазухой, и крепко связал руки и ноги Хинаты, постаравшись не ранить тонкую кожу. Осталось только самое малое: сделать так, чтобы она вернулась домой ни в чем невиновной, под видом жертвы его мстительной и жестокой натуры.
Девушка доверчиво, словно во сне, опустила голову на плечо Саске, когда тот поднял ее, чтобы вынести в сад, где уже собралась вся команда, встречая своего командира мрачными лицами. Черные плащи как нельзя лучше отражали настроение команды Така.
- Выходим.
Никто не посмел ослушаться короткого приказа, и, плотнее запахивая полы верхней одежды, шиноби выступили в путь. Саске нес свою ношу, теплую и мягкую, прижимая девушку груди под плащом. Сейчас никто не сможет заметить, с каким отчаянием сжимаются его руки, какой тревогой горят глаза под капюшоном, как ходят желваки стиснутых челюстей. Никогда еще жертвы во имя мести и справедливого суда не давались ему с таким трудом.
Пустынная дорога, окруженная лесом с обеих сторон, тихая и спокойная проселочная колея, по которой вот уже столько лет ходили повозки, набитые товарами, которые крестьяне везли на городской рынок, по которой прошел ни один путешественник в желании увидеть все скрытые уголки этого необъятного мира. Эта дорога, станет местом побоища, когда делегация Конохи ступит на этот путь, чтобы встретиться с союзниками из Суны. Именно это было в том послании, которое удалось перехватить Дзюго и Суйгетсу.
Шиноби притаились в кустах по обеим сторонам дороги. Карин умело скрывала чакру товарищей и Хинаты, которая уже очнулась, но не могла даже слово сказать, лишь молча наблюдала, связанная, с кляпом во рту. Сейчас она была в руках Дзюго, который старался не смотреть в глаза куноичи, не желая отвечать на все те вопросы, что мелькали в ее глазах, цвета утреннего тумана.
Природа вокруг жила своей жизнью: насторожившиеся присутствием чужаков птицы, снова зачирикали свои веселые песенки, успокоенные бездействием людей, ящерицы ползали по иссохшей земле дороги, подставляя блестящие бока солнечным лучам. Противник появился через несколько часов. Всего их было десять человек, и у Хинаты заныло сердце, когда в толпе она узнала Наруто и Неджи. Ее бьякуган позволил разглядеть еще восемь путников: Какаши, Гая, Сакуру, Шикамару, Ли, Тсунаде и двоих старейшин. И сейчас девушка, наконец, поняла – вот шанс для Саске осуществить свою месть раз и навсегда.
Она взглянула на молодого человека, бесстрастно сидящего в кустах, в ожидании удобного момента, и молча попрощалась с ним, уже догадываясь, что последует дальше. Слезы горечи и утраты, полились по ее лицу.
Все произошло быстро. Не успела Хината осознать, что всему вокруг пришел конец, как шиноби выскочили из укрытия, преграждая путь Хокаге и ее свите. Острие кусанаги блеснуло в лучах солнца, показывая серьезность намерений Саске. Шиноби Конохи молниеносно приняли боевые стойки, окружив старейшин и Тсунаде плотным кольцом. Сакура сурово сдвинула брови, стараясь не дать волю нахлынувшим чувствам: один раз она уже пыталась его убить и отринуть свою любовь, значит, и в этот раз все получится. Какаши уже хотел подать знак к атаке, когда заметил на плече одного из противников Хинату, заливающуюся слезами и во все глаза смотревшую на своих товарищей.
- Не думал, что ты дойдешь до того, чтобы шантажировать нас заложником, Саске.
- Шиноби должен быть холоден, отринуть дружбу, любовь и семейные узы, ради своей миссии. Этому нас учили в академии… И ты, Какаши. – Саске слегка скосил взгляд на девушку, безвольно висящую на плече Дзюго, зная, что сказал эти слова скорее для нее. – Сможешь ли ты отринуть их и не обращать внимания на ничтожную жизнь одного человека, ради блага всей деревни? Это же в порядке вещей в Конохе.
Тсунаде задохнулась от такого оскорбления, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, оставляя кровавые следы.
- Маленький засранец!..
- Напомнить вам, как обошлись с моей семьей?
Хокаге стиснула зубы, понимая, что поспорить с такими фактами она не в силах.
- Твоя семья угрожала спокойствию всей Конохи. Их нельзя было оставлять в живых. – Старейшины стояли абсолютно равнодушные, ничуть не впечатленные разыгравшейся сценой.
- Видимо, даже младенцы своим плачем угрожали Вашему ночному храпу.
- Ни одной капли проклятой крови не должно было остаться после того инцидента. Но, по всей видимости, мы сделали ошибку, поставив на Итачи.
Все присутствующие в немом шоке слушали эти откровения, не в силах поверить в правдивость жестоких слов. Наруто с опущенной головой стискивал кулаки, силясь не прервать этот диалог. Значит, все, что сказал ему тогда Мадара, было чистой правдой? И где же тогда правда и справедливость? На чьей стороне?
- И чего вы все встали? Какаши, мы думали, ты опытный боец и не должен спасовать при виде союзника, взятого в заложники. Ее жертва будет не напрасной, когда мы уничтожим последнее бельмо на глазу деревни.
Однако Саске больше не мог ждать и бросился в атаку, пытаясь достать старейшин своим мечом. Тут же завязался бой и противники столкнулись, ожесточенно сражаясь с врагом. Дзюго пришлось туго: его окружил Шикамару и Неджи, желая освободить Хинату живой, а не присвоить ей звание героя посмертно. Сражаться было трудно, особенно учитывая, что Дзюго вовсе не собирался причинять вред своей хрупкой ноше. Он должен был отдать ее друзьям. Но как? Саске приказал вернуть девушку, но при этом не выдать того, что пленницей она была только на словах. Просто отпустить, значит, скомпрометировать ее в глазах Хокаге и всего сообщества деревни. Ее могли лишить звания шиноби, могли запереть в клетке, могли казнить, как предательницу, связавшуюся с преступниками.
Ничего подобного Дзюго не желал этой милой и открытой девчушке, которая вместе с ним кормила птичек по утрам и мило краснела от шуток Суйгетсу. Пока парень раздумывал над тем, что же ему делать, противники сами предоставили отличную возможность: Шикамару раскидал небольшие дымовые бомбы, которые вмиг лишили Дзюго возможности увидеть, где же находится враг. Он стоял в клубах едкого дыма, пытаясь понять, откуда ждать нападения, как вдруг в спину ему последовал удар, заставивший все внутренности содрогнуться в болезненных спазмах. Великан упал на колени и уронил свою ношу, не удержавшуюся на его широком плече.
Хината видела, как ее брат одним точным ударом поразил каналы чакры Дзюго, опутывающие легкие и желудок. Такой удар мог нанести серьезные повреждения и вырубить врага, но каналы чакры остались невредимы, и циркуляция, нарушенная на пару мгновений, вновь возобновила свой бег, вернув великану былую силу. Однако даже краткого мига хватило Неджи, чтобы выхватить сестру и унести в безопасное место, где уже ждала Тсунаде, спрятавшись вместе со старейшинами подальше от места схватки. Как ей хотелось самой проучить мальчишку, но пришлось поддаться уговорам стариков: это опасно, а деревня и так уже чуть не потеряла пятого Хокаге.
Неджи без слов посадил Хинату у дерева, позволив себе легкую улыбку, когда увидел ее заплаканное лицо. Он спешно развязал сестру и вынул кляп, быстро и неуклюже обнял, лишь для того, чтобы убедиться, что с ней все в порядке.
- Тсунаде-сама. Оставляю ее на ваше попечение. – С этими словами шиноби вновь вернулся в гущу схватки, где Шикамару пытался в одиночку справиться с обезумевшим великаном, превратившимся в чудовище.
- Хината… как ты? – женщина ощупала девушку, пытаясь выявить повреждения, но с телом куноичи все было в полном порядке, лишь слезы катились по лицу. – Не волнуйся, все уже прошло. Все закончилось…
Хината еще горше заплакала от этих слов, доверчиво прижимаясь к Хокаге. Закончилось. Она совсем не хотела этого, только сегодня утром, ей казалось, что все проблемы так далеки, ей казалось, что в этом старом поместье время остановилось. Но судьба украла у нее это мимолетное счастье.
- Не плачь, девочка. Мы разберемся с Саске, и он больше никогда не причинит тебе зла.
Куноичи зажмурилась. Совсем не желая слышать подобное. Зла… Он много раз оскорблял ее, даже пытался убить… Но… Разве она не была виновата во всем? Она кричала, говорила гадкие вещи, задевала его гордость, его семью, которая умерла. Но сейчас... Саске спас ее, он подставил все так, что она оказалась лишь жертвой, которую пожалеют, погладят по головке и скажут, что все будет хорошо. А ведь она жила в его доме, ела его пищу, смеялась с этими людьми, она целовалась с преступником класса S! Она сама целовала его! И за это все только он понесет ответственность. А она будет всю жизнь носить на себе эту вину?
Послышался взрыв. Земля летела во все стороны, и в клубах черной пыли Хината видела, как Саске сошелся с Наруто. Расенган и чидори встречались бесчисленное число раз, и вся дорога уже покрылась рытвинами от этих атак. Наруто что-то кричал, пытаясь достучаться до своего друга, но Саске, будто лишенный чувств, словно продолжение кусанаги, мчался вперед. Желая добраться до старейшин.
«Он хочет убить себя», - пронеслось в голове Хинаты. Вспомнилось, как они говорили совсем недавно, одним далеким вечером. Она помнила слова Саске, которые вызвали у нее страх: «Месть это все, чего я хочу. Когда она осуществится, мне больше не за чем будет жить». Страшная догадка поразила мысли Хинаты. Нет! Он не посмеет оставить ее одну с этими воспоминаниями и угрызениями совести.
Куноичи решительно встала, мягко отстранив Тсунаде. Она должна что-то сделать! Она не может остаться в стороне.
- Хината! Стой!
- Я должна… - слова девушки потонули в новом оглушительном взрыве, и куноичи исчезла в клубах пыли, стремясь поскорее добраться до Саске.
Когда дым осел, Тсунаде из своего укрытия увидела, как Хината стремительно ворвалась в гущу схватки, сумев уйти из-под атаки несущихся друг на друга шиноби. Саске и Наруто отпрыгнули в разные стороны, сверля друг друга уничтожающими взглядами, когда появилась куноичи и встала на пути обоих.
- Хината! Отойди скорее назад!
- Уйди.
- Нет! Я никуда не уйду! – девушка крикнула, что было сил, привлекая внимание всех в округе. Даже Неджи не знал, что его голос сестры может звучать так решительно и твердо.
Вот он, самый сложный, самый страшный выбор в ее жизни. Наруто и Саске. Любовь цвета солнца, или самой темной ночи. Никогда еще Хината не чувствовала такую ответственность за свой выбор.
- И я хочу сказать! Я!.. Я… - голос неожиданно подвел, и девушка в ужасе посмотрела на Саске, пытаясь молчаливо извиниться за подобную слабость. Парень же сверлил ее суровым взглядом, будто призывая к молчанию. Но нет! Она уже решила. И никогда еще собственные решения не казались ей такими правильными и никогда не приносили столько удовлетворения, как сейчас.
Куноичи повернулась лицом к Наруто и выставила руки для стойки «легкого касания».
- Я… Я буду защищать Саске-куна!
Наруто, да и все на этой старой, потрепанной дороге, похожей на морщину, пересекающую лоб столетнего старика, замерли, услышав эти слова.
- И.. И это не шутка! – Она совсем не любила находиться в центре внимания стольких людей, но все же выпрямила спину, внутренне говоря себе, что наследница могущественного клана не может быть такой трусихой, хотя коленки уже заметно подрагивали. – Я… Я не была пленницей, я все это время жила в поместье с Саске-куном и остальными. Жила там, как друг… и… я верю, что Саске-кун имеет право на месть.
Хината сглотнула ком в горле, понимая, что этими словами она отнимает у себя последнюю возможность вернуться домой.
- Я буду защищать Саске-куна! И даже ты, Наруто-кун… не сможешь мне помешать.
Она смотрела в глаза, цвета небесной лазури и понимала, что уже слишком далека от этого человека, хотя… если хорошенько подумать, никогда и не была близка к нему. Сейчас же он казался, как воздушный змей, который парит в облаках, сопротивляясь ветрам, весело развивающийся и играющий с облаками. Она же навсегда останется на земле, восхищаясь его полетом, но никогда не сможет взмыть в воздух и лететь рядом с ним. И в какой-то момент вдруг стало понятно, что на земле есть гораздо более захватывающие вещи, чем змей, которого никак нельзя поймать.
Тяжелая рука легла на плечо. Саске не смотрел на нее - боялся, что, если увидит эти глаза, не сможет продолжать схватку и бросит все свои планы, вынашиваемые столько лет. Он не верил, что Хината сможет сделать нечто настолько глупое и рискованное, но настолько важное для него. Неужели у такого отщепенца наконец-то появился человек, который поддерживает его по своей воле, который понимает его стремления и верит? Она готова предать семью и друзей ради него. Как же можно отказаться от всего этого?
- Ты глупая девчонка. Зачем ты говоришь все это? Возвращайся домой.
- Н…нет… - Голос ее надломился, но девушка упорно стояла на своем.
- Хината… Что за ерунду ты несешь? Это он заставляет тебя? – Неджи никак не мог поверить, что его сестра может предать Коноху, предать клан и податься в преступники вместе с Учиха. Он готов был поверить в любую сказку, но только не в это.
- Брат… Подумай сам. Если бы ты остался один. Если бы всех наших родных, всех до одного, убили… и ты бы знал преступника.. Смог бы ты остаться в стороне? Я понимаю Саске-куна. И я верю, что он имеет право мстить. Простите меня все…
Девушка снова приняла стойку легкого касания, боясь посмотреть в глаза Саске. Он так старался помочь ей вернуться домой абсолютно невиновной. А теперь она самолично уничтожила все его благие намерения.
- Ну что ж.. Раз ты так говоришь… остается только привести тебя домой силой. А уж Хиаши–сама сможет напомнить тебе о долге пред семьей. – Неджи также принял боевую позицию, собираясь атаковать, когда неожиданно для всех, из своего укрытия вышли старейшины вместе с Тсунаде.
- Надеюсь, ты понимаешь, Хьюга Хината, что такое поведение расценивается как предательство. За это карают по всем строгостям законов шиноби. Тебе грозит смертная казнь. К тому же, ты носитель уникальной способности, и мы никак не можем допустить, чтобы Бьякуган ушел в неизвестном направлении. Ты – собственность клана Хьюга и Конохи. Ты не можешь просто так уйти, сказав «Простите». – Старейшины сурово смотрели на девушку, видимо, этой речью пытаясь заставить ее одуматься и принять другое решение. Однако у куноичи сложилось другое мнение.
- Я не собственность! Не ваша и не Конохи! Я человек и сама буду решать, как мне жить.
- В таком случае, нам не остается ничего другого, кроме как признать эту девушку нукенином и предателем. Наказание ее должно придти немедленно. Врагов нужно уничтожить. – Старейшины говорили приказным тоном, однако, ни один из шиноби так и не поспешил выполнять поручение. – Вы все тут оглохли? Уничтожьте этих предателей!
- Ты не права… Вернись, пока не поздно.
Хината молчала, устремив суровый взгляд на таких близких ей людей, по ее воле ставшими теперь врагами. Девушка так и не взглянула на Саске, только еще сильнее сдвинула брови: «Пора вырасти, Хината-сама. И не прятаться за других».
- Элита Конохи превратится в сборище трусливых кроликов, если шиноби не будут способны отбрасывать личное перед лицом общего блага! Это не простое испытание для всех, но вы должны его выдержать и показать, что достойны зваться шиноби! – Старейшины все пытались заставить молодых людей принять нужное решение, но никто не шелохнулся. Они просто сжимали кулаки в нерешительности.
Как так? Хината, милая, скромная девушка, всегда вежливая, она никогда не грубила и не причиняла другим зла. Она была даже слишком мягка для звания куноичи, но все же носила этот титул с гордостью, как и ношу наследницы могущественного клана.
- Что ж… Раз никто этого не может. Мы сами завершим это дело. В конце концов, не будь мы элитой, не стали бы старейшинами.
Две белых тени бросились в атаку, не ожидая никакой поддержки со стороны молодого населения. Целью их была Хината, которая даже не успела уловить молниеносных движений. Перед ее лицом мелькнула рубашка, и взгляд тут же уперся в герб Учуха. Саске, будто веер прикрывает лицо девушки от любопытных взглядов, закрыл ее своими руками-крылами, отбивая атаку двух стариков. В этот раз схватка предстоит нешуточная. Старейшины – одни из сильнейших в деревне, и парень помнил, какого было в схватке с Данзо, так с ними еще и свита: Хокаге, джинчуурики и прочая компания. Эта схватка, из которой им вряд ли удастся выйти целыми и невредимыми, а возможно, и живыми. Но сейчас цель – два старика в белых балахонах. И даже, если суждено здесь умереть – этих лицемеров он заберет с собой.
***
Сколько часов уже прошло. Дорога превратилась в сплошное месиво из земли, дерева и мертвых тушек зверей и птиц, не успевших вовремя покинуть место схватки. Шиноби, истощенные и уставшие, превозмогая себя, продолжали бой на пределе своих возможностей.
Наруто злился все больше. Его умения совсем не помогали, и Саске, как уж на сковородке, избегал атаки. Он преследовал только старейшин, убегая от всех, будто просто не замечая врагов.
Опасная ситуация: Шикамару сидит в кустах, пока Наруто пытается загнать его в ловушку театра теней, так еще и старейшины пытаются запутать его своими трюками. Именно сейчас Саске был, как никогда горд за то, что родился Учиха. Его Шаринган видел все хитросплетения, все уловки и движения, скрытые от простого взгляда. И пусть у этого неудачника – Наруто хоть сколько силы, способной крушить горы и иссушать моря, он слишком медлителен для его совершенного зрения. Он достанет этих стариков, заставит страдать!
Парень снова ушел от атаки, отпрыгнув к краю дороги и выкроив для себя секундную передышку: справа сражались Суйгетсу и Дзюго, сдерживая Хокаге, Какаши, крикливого Гая и его фанатичного ученика Ли и не давая всей этой своре подобраться к Саске. Карин где-то позади, в чаще, бегала от Сакуры, заманивая куноичи в свои ловушки: меж деревьями она сможет затеряться, подавить чакру и напасть внезапно. Слева бой вела Хината, пытаясь совладать с человеком, который всегда был для нее примером и эталоном наследника Хьюга.
Как это тяжело – он твой брат, и только несколько недель назад обучал техникам, тренировал, помогая лучше понять и применить приемы, чтобы сокрушить врага, а сейчас сам же стал им.
- Я не хочу с тобой сражаться.
Две, почти одинаковых пары глаз, смотрели друг на друга с тоской и нескрываемой болью.
- Я тоже…
- Тогда прекрати этот цирк и вернись.
- Брат. Ты не понимаешь... – Хината устало смежила веки, но тут же снова открыла глаза и выпрямилась, вспоминая, что бой не окончен. – Саске-кун… Он… Он не такой злодей, как все говорят.
- Нет. Он злодей. Он отвратителен и мерзок. Хотя бы потому, что притянул тебя, самую доверчивую и наивную из всех на свою сторону. – Неджи, словно выплевывал эти слова, гневно сверкая Бьякуганом в сторону сестры.
- Да! Я наивна и доверчива! Но не до такой степени, чтобы просто так поверить и предать свою семью и бросить родной дом! И друзей!
- Тогда что он сделал?! – Неджи уже с трудом сдерживал клокотавшее в душе негодование, когда увидел Шикамару, незаметно подобравшегося к Хинате с той стороны, где ее Бьякуган не мог его заметить. Надо отвлечь сестру, и тогда театр теней сделает свое дело. – Что заставило тебя предать нас?!
- Как я уже говорила… ты вряд ли поймешь.. Но… Я чувствую, что здесь я нужнее, чем дома.
- И это все?! – Не веря своим ушам, Неджи смотрел на свою госпожу – на наследницу, которой предстояло стать главой клана Хьюга – быть матерью каждого, кто попросит о помощи, быть милосердной и жесткой, любить уважать и журить своих родственников и соратников. Как может она, в ком заключено будущее стольких людей, произносить подобные слова?!
- Я… - Договорить ей было уже не дано. Ноги, будто вросли в землю, и тело, словно стянутое металлической проволокой не могло пошевелиться, не подчинялось приказам хозяйки.
Саске кружился, как волчок, замахиваясь катаной, но Наруто, все никак не хотел отступать и открывать путь к старейшинам, которые, как два сторонних зрителя, стояли в сторонке, покачивая головами и спрятав руки в широкие рукава своих балахонов. Как же это мерзко – стоять в стороне, когда твои соратники сражаются и только отпускать замечания по поводу техники боя.
Схватка стала жестче, когда Наруто, наконец, начал просчитывать движения противника, теперь, в режиме отшельника, он мог потягаться с силой Саске. Он даже смог запечатать его аматератсу, пожертвовав курткой. Но это ничего, ведь соперник уже давно расстался со своей рубашкой и весь в копоти и грязи, утирая кровь из глаз, стоял напротив, с обнаженной катаной, готовый к очередному броску. Солнце уже в зените и нещадно пекло, жаля свежие раны и ссадины, целясь в глаза своими яркими лучами, не знающими жалости к тому, кто решится посмотреть на их ослепляющий свет.
В этом бою ценились даже не минуты и не секунды – доля секунды решала все, и извечные противники бросились навстречу друг другу, решив закончить все последним ударом, когда краем глаза Саске вдруг засек движение со стороны старейшин.
Белые балахоны, всего мгновение назад, казавшиеся мраморными статуями, вдруг сорвались с места, словно белокрылые голуби. Целью их была обездвиженная Хината. Бьякуган видел, как приближается опасность, и кунаи, блеснувшие в полах платья, но девушка ничего не могла предпринять для защиты. Шикамару напряженно замер на месте, направляя чакру по теням, чтобы удержать, сопротивляющуюся изо всех сил куноичи на месте, Неджи же просто не успел среагировать, когда старейшины в мгновение ока оказались рядом с Хинатой:
- Предатели должны умирать! Бьякуган не покинет Коноху!
Она не могла шелохнуться, и лишь потому не упала на дорожную колею. Не было возможности даже посмотреть, как вытекает кровь из рваных ран, как темнеет уже потрепанная и измазанная куртка, как липнет к телу ткань. Краска постепенно отливала от лица девушки, делая ее похожей на фарфоровую статуэтку с белоснежной кожей.
Неджи, как вкопанный стоял всего в шаге от сестры, твердя про себя, что это не может быть правдой, и всего лишь иллюзия, в которой его сестра истекает кровью, не в состоянии даже корчиться от боли.
Старейшины же, с абсолютно равнодушными лицами, уже стояли в стороне, спрятав кунаи обратно в полы одежды, и удовлетворенно кивали головами, испещренными глубокими морщинами:
- Шикамару, молодец. Единственный, кто достоин похвалы среди этой горстки котят.
Шиноби осел на землю, прекращая технику. Все лицо его было в мелких капельках пота, замершее, словно восковая маска, в ужасе. Девушка, свободная от театра теней, тут же упала, и боль от удара заставила кровь хлестать из ран на животе. Какая невыносимая боль, как трудно дышать, и почему что-то булькает в горле? «Я не хочу умирать!» - Слезы катились по грязным щекам, серым от недостатка крови. Сознание ускользало, но лишь одна мысль не давала ей окончательно сдаться этой агонии, что охватила все существо: «Я не хочу умирать!».
Последний лучик солнца… И он вдруг померк. Неужели конец?
- Черт, - как тихо и надломлено звучит этот голос. Кто это? – Глупая девчонка.
- Са..ске-к… - остаток слова произнести уже не удалось, и он потонул в крови, что вырывалась из горла куноичи. Последний раз она чувствует его теплую ладонь на своей. Она не видит лица, хотя так хочется в последний момент посмотреть в эти черные глаза, в которых плескалось столько чувств, как в бездонном колодце. – Про…сти…
- Дура. Как ты могла так сглупить? Я же… ты была последней надеждой… А теперь… - голос надорвался, и впервые Хината услышала такую тоску, такую грусть, будто у него отняли все силы. Она должна сделать хоть что-то.. ведь так хотела помочь ему в этой битве… В его справедливости.
- Ка… - Девушка закашлялась, отхаркивая кровь. Легкие сдавило. Нет! Она еще не все сказала! «Всего мгновение! Пожалуйста, дай мне еще немного времени!» - все же удалось судорожно вздохнуть, тратя последние силы на этот вздох и слова, - Саске-кун… твоя надежда… она не… не ушла… ведь я… я буду здесь…
Наугад поднятая рука, точно попала туда, куда хотела, и на груди, там, где гулко билось сердце последнего Учиха, забагровел маленький след от тонких пальцев. Ладонь упала обратно на живот. Хината больше не говорила, глаза ее так и застыли, как жемчужины, ловя солнечный свет, но теперь не вбирали его в себя, а только отражали теплые лучи. Солнце Хьюга закатилось навсегда. Его надежда исчезла, умерла, забрав все.
Жизнь. Почему она всегда поступает с ним именно так: сначала дает счастье, заставляет отдать ему душу, а потом жестоко вырывает из рук, вместе с сердцем?
***
Два тела в белых балахонах бесформенной кучей лежали на земле, с застывшими восковыми лицами. Неджи на коленях стоял на земле, не в состоянии двинуться и продолжать схватку. Он оплакивал свою сестру: за весь клан он горевал о солнце, о легком румянце, о робком взгляде, о черных волосах, переливающихся бархатной синевой. Наруто, поникший стоял в стороне, низко опустив голову, сопереживая общему горю.
Саске неподвижно сидел на дороге, прижимая к груди остывшее тело Хинаты, неестественно замерев на месте, будто превратился в камень.
Карин вдруг остановилась, почувствовала угрозу, исходившую с той стороны леса, где должна была проходить схватка. Ее соперница минутой ранее застряла в расставленных сетях из металлической лески, увешанной взрывными печатями. Даже медику с моментальной регенерацией не выжить после стольких ран. Сакура понимала это и только скалила зубы, проклиная себя за невнимательность и бессилие.
«Нет! Только не это!» – Карин вдруг сорвалась с места, бросив девушку в чаще. Она должна это остановить или всему конец!
Девушка ворвалась на поляну, уже открыла рот, чтобы остановить безумие, но тут увидела Хинату. Карин больше не чувствовала ее чакры, как и тех двоих, что лежали в сторонке, с торчащим рядом кусанаги. Сострадать не было времени, ведь то, что сейчас произойдет - принесет еще больше жертв, поэтому куноичи подскочила к напарнику, заглядывая в его безжизненные глаза:
- Саске. Очнись! Успокойся! Ты… Ты еще не завершил свою месть, слышишь?!
- Нет. Это были последние. – Парень даже не удостоил взгляда трупы старейшин. Его голос, пустой и глухой, словно потерявший внутренний стержень, больно резал слух Карин.
- Но! Рано умирать!
- Отстань. Я давно решил. Мои цели выполнены и… - он взглянул на Хинату, – здесь все закончилось.
- Ты идиот… - сквозь пелену слез, она последний раз кинула взгляд на когда-то гордого и несокрушимого Учиха Саске. Даже в таких решениях он был непреклонен. – Суйгетсу! Дзюго! Он!..
Напарники все поняли сразу по истеричному крику девушки. Их бой окончен.
– Убирайтесь отсюда! – Карин пыталась заставить Неджи подняться с земли.
- Оставь меня…
- Я сказала: уходите! Вы все идиоты! Тоже хотите сдохнуть на этой дороге?!
Битва, которая все еще продолжалась в стороне, вдруг остановилась, и шиноби Конохи уставились на Карин и Саске. Поглощенные схваткой, они не видели, что тут произошло. Но как только картина предстала их взглядами во всем своем безобразном виде, они остановили чудовищный натиск.
- Убирайтесь отсюда, если жизнь дорога! Он уничтожит все здесь! И заберет вас всех с собой! – с этими словами Карин, вместе с остатками команды Така, исчезла в лесу, стремясь как можно дальше уйти от дороги. Даже если эти Коноховцы станут жертвами собственной глупости, они не собирались умирать с ними за компанию.
Вокруг суета, крики, но они, такие живые и яркие, кажутся сейчас слишком далекими. Она больше никогда не будет так же кричать, не будет радоваться, плакать, смеяться и злиться. Для него же исчерпаны все силы, все цели достигнуты. И смысла продлевать жизнь на этой земле, превратившуюся в нескончаемую пытку, больше нет.
Они убили его последнюю надежду. Пусть кричат, пусть пытаются бежать, но им всем не спрятаться. Остался всего один, последний удар, который освободит его от этих мучений и воздаст должное всем, кто посмел посягнуть на его надежду.
- Саске. У тебя нет шансов. Твои напарники тебя бросили. Сдавайся. – Какаши дотронулся до плеча парня, но тут же отдернул руку – пальцы кололо от разряда тока. Шиноби присмотрелся к неподвижно сидящей фигуре, со склоненной головой и только сейчас заметил, как едва видные, тонкие белые сполохи опутывают Саске. – Черт! Все! Быстро уходим! Наруто, хватай Неджи! Гай, Ли, уводите Хокаге-сама!
Молодые люди не понимали, что творится, но кинулись исполнять приказ, видя, какой ужас написан на лице Какаши, обычно сохраняющего ледяное спокойствие даже в самой, казалось бы, безвыходной ситуации.
Лес непривычно замер. Птицы вдруг срывались со своих мест и улетали прочь от дороги, звери в панике уносились подальше в чащу, прячась в своих норах или за камнями. Мир остановился в ожидании катастрофы. Лес и проселочная дорога казались застывшей картинкой на экране телевизора, в центре которой сидел шиноби, скапливая силы до последней капли. Глаза его сияли Шаринганом, устремленные в землю, вскопанную сражением. Еще пара секунд...
Оглушительный свист, будто миллионы птиц, хищных и голодных, а оттого жаждущих плоти, горячей и живой, чтобы поглотить ее в своем бездонном брюхе, оглушил окрестности. Испуганные животные метались по чаще, но яркий, ослепляющий свет, будто не видел препятствий, волной съедая деревья и траву, мгновенно останавливая сердца лесных обитателей.
Сакура все еще пыталась выбраться, как вдруг услышала свист и увидела огромную молнию, несущуюся на нее. Все заняло каких-то пару мгновений, взрывные печати детонировали, взметая вверх землю, разрывая плоть, но для куноичи это уже не было важно. Разряд тока прошел через ее тело сотнями тысяч вольт, пробежал по тканям и органам, задав сердцу слишком быстрый темп.
Группа шиноби Конохи пыталась укрыться в лесу, но ушла слишком недалеко, чтобы вездесущий визг не смог достичь их. Гай лишь успел прикрыть собой Хокаге, в то время, как Шикамару отпихивал Наруто с Неджи, приняв весь удар на себя.
Крики боли и отчаяния тухли в ультразвуковом свисте чидори, но, даже не слыша их, Саске знал, что врагам досталось по заслугам. Он сможет продержать технику еще несколько секунд, насладиться последним мгновением конца.
Все смолкло. Всего мгновение назад сполохи молнии разлетались вокруг, преследуя и уничтожая каждого, кто смел препятствовать ее бегу. Сейчас она прощалась с хозяином, который все также сидел в центре дороги. Кожа его, изуродованная шрамами, сминающими тонкие черты лица и тела, все еще искрилась разрядами чидори, поглощающей последние капли чакры.
Шаринган потух, но глаза, черные, словно тьма, что жила в них все эти годы, были устремлены в жемчужный взгляд, и точно также отражали солнце...
классно)))))))) супееееееееер 
обожаю этот пейринг (пару) 
я тоже должна вылажит свой фанф))))