Орихиме и Улькиорра
Она может смотреть в окно часами. Просто стоя перед ним, задрав голову и остановив взгляд на перечеркнутой прутьями решетки белой луне. Она не замечает, как затекает шея, и начинают болеть глаза, и вздрагивает лишь, когда ее страж произносит:
- Айзен-сама хочет видеть тебя.
Капитан Айзен. Теперь уже бывший.
Человек, предавший Общество Душ.
Тот, чье удушающее рейацу она чувствовала у подножия Соукиоку, слабая, неспособная помочь хоть чем-то, когда Куросаки сражался там совсем один.
И этот человек разговаривает с ней так, будто ничего не произошло. Будто она просто заглянула к нему в гости, как к старому знакомому. От его голоса – мягкого, обволакивающего, жестокого – хочется бежать, не оглядываясь, но Орихиме не в силах сделать даже шаг.
Когда Айзен говорит, что ей дарована сила, способная изменить сущее, она впервые чувствует что-то кроме страха.
Горечь. Она забивает ей горло, такая густая и вязкая, что Орихиме кажется, будто ей нечем дышать. Потому что даже со всей этой силой, такой могущественной, по словам Айзена, она неспособна сделать то единственное, чего так хочет, – защитить своих друзей.
Это она – та, кого все оберегают, та, что всегда стоит за спинами своих друзей и может лишь безмолвно смотреть, как они сражаются.
И только когда она видит Хогёку – прозрачный, будто вырубленный из стекла шарик с чуткими, реагирующими на прикосновение ладони Айзена искорками внутри, – ей снова кажется, что она еще может что-то изменить.

Это было ошибкой.
Пустой надеждой, наваждением. Понимание приходит позже, но сначала Орихиме трепетно хранит в сердце это чувство – такое горячее и яркое. Такое нужное ей, чтобы оправдать свое существование. Она искренне верит в то, что может все изменить, может сделать так, чтобы Хогёку никогда не существовало.
Она верит так сильно, как не верила никогда, но время идет, двери тронного зала для нее по-прежнему закрыты, Хогёку недосягаемо, и только ее молчаливый страж всегда рядом.
И вера постепенно уходит.
Рассыпается, будто увядший, так и не принесший плода цветок.
Орихиме долго мнет в руке сморщенные лепестки. Может, неделю. Может, месяц. Может, целую вечность… Здесь, в Уэко Мундо, время похоже на подмоченный песок: оно течет тонкой струйкой, будто в больших старинных песочных часах, которые она видела давным-давно на витрине магазина, но то и дело задерживается, когда попадаются слишком крупные комки из слипшихся песчинок.
Орихиме кажется, что ее посадили в эти песочные часы, и она пытается разбить комок, чтобы жизнь двигалась дальше. Но ничего не выходит, и остается только сидеть, прислонившись спиной к стеклянной стене, и вспоминать, как быстро – так быстро, что порой она не успевала разглядеть, – бежало ее время там, в мире живых.
Когда от лепестков увядшей веры в ее руках остается лишь прах, Орихиме слышит, как что-то ломается внутри нее – с чистым, высоким, печальным звоном, – и будто пелена спадает с глаз. Для остальных она теперь предательница, и никто не придет за ней сюда, все верно. Она поняла это давно, но лишь сейчас действительно готова смириться.
Ей больше некуда возвращаться.
В ту ночь она попрощалась с Куросаки навсегда.
Когда осознание этого укладывается внутри нее большим мохнатым зверем, нашедшим себе логово, Орихиме, наконец, поднимает глаза.
Лицо Улькиорры в такой близости от своего собственного она ожидает увидеть в последнюю очередь. Вполне достаточно, чтобы испуганно дернуться, пытаясь отстраниться, открыть рот для крика… и получить туда полную ложку какой-то жидкости. Орихиме рефлекторно сглатывает, едва не подавившись, и замирает с вытаращенными от изумления глазами.
Это что, был суп?
Улькиорра смотрит на все это так, будто видел уже тысячу раз.
- Чт… чт… что это…?
- Суп.
Орихиме бросает быстрый взгляд на глубокую тарелку в руках Улькиорры и неуверенно кивает, одновременно осторожно отодвигаясь от него чуть подальше, до тех пор, пока не упирается спиной в подлокотник. Оглядывается – все та же комната, все та же луна за решеткой высокого окна, – но как оказалась на диване, Орихиме не помнит. Она будто только что выбралась на свет из густого тумана и трет глаза, чтобы убедиться, что это не очередной сон.
Улькиорра набирает новую ложку супа и молча протягивает ее пленнице. Судя по всему, далеко не в первый раз.
Орихиме испуганно мотает головой. Все внутри будто сжимается в комок. Не от голода, нет. От страха.
- Ешь, женщина.
Она снова пытается отодвинуться, забивается в угол дивана и дышит часто-часто, мелкими рваными вдохами. Забытый ужас просыпается в ней вместе с воспоминаниями, слишком яркими и четкими. Она помнит искалеченные тела сопровождавших ее шинигами, помнит, как пыталась спасти их, накрыв щитом восстановления, помнит приказ, которому не могла не подчиниться. Холодные, равнодушные глаза, сухой голос, брезгливое «женщина» и браслет, который Улькиорра дал ей.
Сейчас она переживает все заново: все то отчаяние, ужас и боль.
«Уходи», - шепчет она дрожащими губами. - «Уходи, уходи, уходи…»
Но Улькиорра не слышит ни слова. Чужой страх для него привычен; он видел его много раз и потому не считает достойным особого внимания, а вот отказ от еды – это уже нечто иное. Высшая степень иррациональности, по его мнению.
- Уходи! - наконец, срывается на крик Орихиме.
Слезы бегут по ее щекам – горячие, бессильные. Она пытается стереть их, размазывает по лицу, но все без толку – они текут и текут, эти упрямые и бесполезные слезы.
Улькиорра поднимается с дивана и молча уходит.
Подумаешь, рыдающая женщина. Ничего особенного.

В последний раз Орихиме плакала так, когда умер ее брат, – громко, навзрыд, уткнувшись лицом в колени и глотая соленые слезы.
Зная, что нельзя повернуть время вспять.
Падая в собственную пустоту.
Долго-долго. Бесконечно.
А потом она засыпает – прямо так, сидя, прижавшись мокрой щекой к спинке дивана, – и ей снится, что они с друзьями поехали на летние каникулы на море. Вода в нем синяя-синяя, и клочки отраженных в ней облаков лижут Орихиме ноги, выбрасываемые на берег набегающими волнами. Ичиго снова спорит с Рукией о том, какой арбуз лучше, Исида пытается их успокоить, а Ренджи, пользуясь случаем, уже уплетает сочную красную мякоть за обе щеки, забравшись под большой, раскрытый Чадом зонт.
Они снова рядом, снова все вместе.
Орихиме хочет бежать к ним, но чувствует, как что-то тянет ее вниз, в осыпающуюся под ногами воронку. Ее крика не слышно – рот забит мокрым песком и нечем дышать, а топь засасывает все глубже… Быстрей, еще быстрей, и вот уже Орихиме нет.
Реальность, в которую она возвращается, едва ли лучше этого кошмара.
Та же комната, то же окно, та же луна. И Улькиорра у дверей, безмолвный и неподвижный, как застывшее время.
Ее личный ад и личный страж в этом аду.

Месяц в Уэко Мундо никогда не заходит. Он осторожно крадется по черному небосклону, от одного его края к другому, будто в надежде застать там свою смену, но не найдя никого, раз за разом уныло ползет обратно.
Орихиме думает, что он живой. Ведь то, что движется, не может быть мертвым, а месяц – пока единственное в этом мире, что хоть как-то меняется.
Она говорит ему «привет» каждый раз, как он появляется в ее окне, и порой получает в ответ его легкий кивок. Или ей просто кажется. В любом случае так легче считать сменяющие друг друга ночи, если они, конечно, меняются.
Когда месяц застревает между вторым и третьим прутом решетки на окне, Улькиорра приносит еду. Всегда в одно и то же время, ни раньше и не позже, и этим он напоминает Орихиме ее брата. Тот тоже всегда заботился , чтобы она хорошо питалась, хотя она все равно оставалась такой тощей, что все девчонки в классе смеялись. Ужинали они всегда в семь, когда брат возвращался с работы, и, наверное, с тех пор Орихиме привыкла к тому, что ежедневный обыденный ритуал – будь то ужин или утреннее пожелание удачного дня, – это правильно и нужно. Это значит, что у них все хорошо.
Сейчас это всего лишь отсчет времени, но все же где-то в глубине души Орихиме признает, что такая повторяемость событий ее странно успокаивает.
Она все еще не может унять дрожь каждый раз, когда Улькиорра входит в комнату. Замирает на месте, будто крохотный, испуганный зверек, обнимает себя за плечи, пытаясь сдержаться, быть сильной и стойкой, однако стоит ей встретиться с Улькиоррой взглядом, как вся ее выдуманная храбрость разлетается вдребезги. Глядя в его глаза, Орихиме цепенеет от холода.
Сегодня он снова принес ей суп. Когда Орихиме переводит взгляд на тарелку, в голову приходит неожиданная мысль: не тот же самый ли это суп, которым он кормил ее тогда?
Откуда-то сам собой возникает вопрос о том, кто этот суп вообще готовил. Думать о капитане Айзене или, упаси боже, Ичимару в кухонном переднике как-то не тянет.
- Я не…
- Если не будешь есть, станешь бесполезной для Айзена-сама, - ледяным тоном произносит Улькиорра. Орихиме кажется, что в комнате становится прохладней, и новая волна дрожи пробегает по ее телу.
- Я не хочу есть.
Она хочет, чтобы голос не дрожал, она пытается совладать с ним изо всех сил. И снова проигрывает.
Улькиорра подходит ближе, заставляя пленницу отступить, пока она не упирается спиной в стену.
- Ты не умеешь врать, женщина. Ешь, или я заставлю тебя.
«Как тогда?» чуть не вырывается у Орихиме. Слишком ярки еще воспоминания о холоде чужих пальцев на ее подбородке.
- Думаешь, твое упрямство что-то изменит?
Она молчит.
- Ты нужна Айзену-сама живой.
Слова вылетают быстрей, чем Орихиме успевает осознать их до конца.
- А мне все равно!
Она больше не обхватывает себя руками, пытаясь хоть как-то защититься, она больше не смотрит в пол. Ее голова решительно поднята, а взгляд устремлен прямо на Улькиорру. Если он пожелает убить ее, пускай. Она не станет отступать.
Орихиме всего лишь пешка, это нетрудно понять. И пусть пешка с мантией королевы – такой тяжелой и бесполезной, – но все же просто та, кого используют и выбросят, в конце концов. А Улькиорра? Разве он чем-то отличается от нее?
Такая же фигура на шахматной доске.
- Я не знаю, что задумал капитан Айзен, не знаю, зачем меня здесь держат, но пока я могу решать сама за себя, я буду делать то, что считаю правильным!
Улькиорра смотрит на нее, не моргая, как ящерица, но Орихиме не отводит взгляд. Это самое малое, что она может сделать сейчас, чтобы доказать – вот он, ее выбор, и она от него не отступит. Но, боже, до чего же страшно смотреть в эти безразличные глаза, и сердце скачет в груди, как сумасшедшее.
- Ты слишком много говоришь сегодня, женщина. Это утомляет.
Неужели?...
Орихиме подается вперед, всего на миллиметр, чтобы разглядеть поближе то, что, как ей показалось, мелькнуло в его глазах.
Раздражение?
Но Улькиорра отворачивается быстрее, чем она успевает рассмотреть.
Когда высокие двери бесшумно закрываются за ним, Орихиме кажется, что каменная стена, по которой она обессилено сползает на пол, стала гораздо теплей, чем раньше. Или, может, это она немного отогрелась. Будто осыпалась с плеч и рук невидимая изморозь, и сердце уже не заходится в бешеном ритме.
Вот бы еще перестать дрожать.

Улькиорра больше не пытается кормить пленницу силой.
Он все так же приносит еду в одно и то же время, ставит на низкий столик и ждет до тех пор, пока от тарелки не перестает подниматься теплый пар, но уже не заставляет есть. Орихиме считает это своей маленькой победой.
Она слабеет с каждой новой ночью, слабеет быстро и неумолимо, и теперь все реже встает с дивана, чтобы поприветствовать проплывающий мимо месяц. Сон, наваливающийся, будто мокрое ватное одеяло, не приносит облегчения. Орихиме задыхается, ей кажется, что ее спеленали в толстый белый кокон, из которого уже не выбраться. Она просыпается в холодном поту и с отвратительным, вызывающим тошноту привкусом ваты на языке лишь для того, чтобы снова забыться в новом изматывающем сне.
Когда грезы сменяются бредом, маленькая победа, которой Орихиме так гордится, становится первой ступенью в пропасть. На одних лишь принципах человеческому телу не выжить.
Впрочем, все к лучшему. Если ее не станет, все это закончится, а она ведь хочет, действительно хочет, чтобы все закончилось. Чтобы не было больше белых стен и застывшего месяца, не было решеток на окне и ощущения того, что Улькиорра смотрит на нее, будто на диковинного зверька, за которым ему приказали присматривать.
Холодный. Безразличный.
Когда на ее горячий лоб ложится чья-то прохладная ладонь, Орихиме думает, что наконец-то заслужила избавление. Она тянется к ней, хватает холодные пальцы, улыбаясь, как ребенок – светло и доверчиво, – и держит их крепко-крепко, боясь, что они исчезнут. Ей нужно хоть что-то в этом мире, за что можно схватиться, лишь бы не падать в свою пустоту.
Вечная ночь Уэко Мундо уже не кажется такой непроглядной, как раньше, потому что светлеет немного от той ладони, что Орихиме держит в своих руках. И она впервые засыпает спокойно.
Не слыша тихого «глупая женщина» где-то совсем рядом.

Разумеется, первый, кого она видит, очнувшись, это Улькиорра.
От чашки в его руках поднимается горячий пар.
Новый виток ее личного ада, которому она почему-то… рада. У нее уходит несколько секунд на то, чтобы осознать это, но да, она действительно рада, что все еще может открыть глаза. Что она просто есть на этом свете, хотя вечное забвение и казалось таким привлекательным еще совсем недавно.
Орихиме открывает рот, но не может выдавить ни звука – слова будто прилипли к нёбу. Предметы перед глазами еще слегка плывут, а комната медленно кружится, если не пытаться сфокусировать взгляд на чем-нибудь одном, поэтому Орихиме временно принимает за центр своего мира чашку в руке Улькиорры.
Ослабевшие руки отказываются держать ее вес, когда она пытается приподняться на локтях. Приходится цепляться за спинку дивана.
Улькиорра не делает даже попытки помочь.
- Это была глупая и бесполезная попытка самоубийства.
Орихиме вскидывает на него глаза, открывает рот и… снова не может вымолвить ни слова. На этот раз потому, что Улькиорра говорит правду. Пусть ненадолго, но она хотела умереть, нет смысла отрицать.
- Пей, - чашка оказывается прямо перед ее лицом. - Это лекарство поможет тебе восстановиться быстрее, чем обычная еда.
Орихиме не спорит. Послушно берет протянутый настой и дует на него, пытаясь остудить хоть немного. Запах мяты щекочет ноздри, заставляя невольно задуматься, откуда ей здесь взяться. Неужели беглые капитаны увлекаются домашним садоводством где-то в подземельях? Из ниоткуда в голове всплывает образ Ичимару с лейкой в руках, заботливо поливающего аккуратную грядку. Орихиме тоже разводит дома цветы, так что, наверное, могла бы дать ему пара дельных советов…
Она мотает головой. Привидится же такое.
Вкус у лекарства оказывается преотвратнейший. Может, и пахнет, как мятный леденец, но на языке отзывается нестерпимой горечью, которая быстро перетекает в приторную сладость, отчего хочется тут же выплюнуть все и прополоскать рот. К сожалению, ни то, ни другое Орихиме недоступно, а потому она покорно пьет глоток за глотком, стараясь не думать о выступивших на глазах слезах.
Когда пытка лекарством наконец заканчивается, она возвращает чашку своему стражу. Орихиме ждет, что вот сейчас ее точно вывернет наизнанку, потому что выпить такое и остаться в живых кажется чем-то фантастическим, но вопреки ее ожиданиям ничего не происходит. Наоборот, зрение проясняется, а голова больше не кружится.
Незадача только в том, что желудку тоже стало лучше, а, значит, он требует своего.
- Что это? - настороженно спрашивает Улькиорра, быстро обшаривая пленницу цепким взглядом. Он не чувствует желания убивать, но кто знает, на что еще способна эта девочка с силой бога.
Орихиме чувствует, как у нее начинают гореть уши.
- Это… ну, это… - лепечет она сбивчиво, пытаясь совладать с непрошенным чувством стыда за урчащий желудок.
Кто-нибудь другой, конечно, все понял бы, но сейчас рядом с Орихиме только Улькиорра, и выбирать не приходится. И почему, в конце концов, ей так неудобно перед ним за эту обычную человеческую слабость?
- Голод, - наконец тихо произносит она, уставившись в пол.
Улькиорра знает, что это, причем знает не понаслышке. Каждый Пустой, будь то гиллиан, адьюкас или арранкар, живет лишь своим голодом. Они рвут друг друга в клочья, они охотятся за душами, они делают все, что угодно, только бы унять это навязчивое, ноющее чувство.
Улькиорра исчезает, не обронив ни слова. Вернувшись, также бесшумно, как уходил, он протягивает пленнице тарелку с горячим рисом.
Ну вот, они все же могут понять друг друга, думает Орихиме, и почему-то от этой мысли ей становится теплее.

Орихиме не любит болеть. И дело не в слабости или жаре. Некоторые из ее одноклассников согласны терпеть и не такое, лишь бы подольше не появляться в школе. Орихиме их не понимает. Конечно, контрольные она тоже не любит, но разве стоит обращать внимание на эту маленькую неприятность, если можно общаться с друзьями, делиться с ними своим обедом и улыбаться радостно, когда они отпрыгивают от протянутого им бутерброда с мармеладом и тунцом, будто от отравы? В такие моменты Ичиго даже изменяет своему обычно хмурому выражению лица, а Кейго начинает носиться по кабинету с воплями о том, что не хочет умирать таким молодым. У них забавные способы скрывать свою скромность, но Орихиме на них не обижается. А еще не верит словам Тацуки о том, что на самом деле все дело в ее ужасных обедах.
Когда она болеет, то лишена всего этого – веселья, улыбок, школьных недоразумений и совместных обедов на крыше, – и это для нее худшее наказание. У Орихиме никогда раньше не было столько друзей, поэтому она так ценит каждый проведенный с ними миг.
Поэтому вдвойне больней сейчас – знать, что, даже выздоровев, ей не к кому возвращаться.
С каждым глотком принесенного Улькиоррой лекарства силы возвращаются все быстрей. Неизвестный настой творит чудеса, и, несмотря на отвратительный вкус, стоило бы включить его в состав домашней аптечки, решает про себя Орихиме, жмурясь до слез при последнем глотке.
- Почему ты снова плачешь?
Вопрос застает ее врасплох. Она так и замирает с чашкой у самых губ, уставившись на Улькиорру недоуменным взглядом.
- Что?
- У тебя слезы, - повторяет он. - Почему?
Орихиме опускает чашку на колени. Вертит ее в руках, греясь теплом остывающей глины.
- А почему люди плачут? - спрашивает она в ответ.
- От боли и страха. От собственной слабости.
Улькиорра отвечает уверенно, не останавливаясь ни на миг, чтобы задуматься, взвесить, проанализировать. Он сделал это уже давно, и итог для него вполне ясен.
- И все? - слабо улыбается Орихиме. Она смотрит в его бледное, ничего не выражающее лицо, ожидая увидеть в нем хоть что-то. Но нет, с таким же успехом она могла бы смотреть на фарфоровую куклу. Идеальная оболочка для пустоты внутри. - Это все, что ты видел?
- Я видел достаточно, чтобы понять: люди слабы и глупы.
- Тогда зачем спрашивать, почему я плачу? Ты хочешь знать, а значит, чувствуешь, что это не все. Ты думаешь, что изучил людей, но на самом деле ты ничего о нас не знаешь. Совсем ничего.
Орихиме поднимается, делает два мягких шага к Улькиорре.
Так близко, как никогда раньше не осмелилась бы подойти.
Так близко, что она снова чувствует, как по телу бежит уже забытая дрожь. Но когда ее ладонь прикасается к его груди там, где должно быть сердце, страх затихает. Остается лишь его эхо – слабое, неуверенное. Эхо, которое Орихиме уже не слышит.
- Мне жаль, что ты не видел ничего кроме боли и страха. Правда, жаль.

Раз, два, три, четыре.
От угла до угла вдоль белой стены.
Пять, шесть, семь, восемь.
Пальцы касаются гладкого холодного камня, замерзая уже к концу первого десятка.
Девять, десять, одиннадцать, двенадцать.
Орихиме греет их в ладони, продолжая идти.
Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать, шестнадцать.
Ноги ступают бесшумно, и даже если она захочет топнуть изо всех сил, пол отзовется лишь тихим вздохом. Пустота Уэко Мундо пожирает даже звуки.
Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать, двадцать.
Угол. Пора поворачивать.
Двадцать шагов в длину и шестнадцать в ширину – вот размер ее клетки. Орихиме проверяет его каждую ночь с глупой, но такой упрямой надеждой, что, может быть, она все-таки расширилась немного. Ну хоть на чуть-чуть.
Может, стали тоньше прутья? Или выше потолок?
Или, может… совсем пустая надежда, конечно, но все же… может, страж заснул, и Орихиме сможет выскользнуть из покоев и немножко прогуляться по дворцу?
Но хватает лишь быстрого взгляда, чтобы мечты развеялись.
Улькиорра не спит. Не только сейчас, а, кажется, вообще.
С таким отношением к делу он бы определенно мог стать учителем в мире живых, думает Орихиме. Преподавал бы математику. Да, именно математику, это ведь наука точная и не терпящая никаких приближений. Ее бы Улькиорра понял. Не то, что упрямую, плачущую по пустякам девчонку, которая сама не знает, что чувствует.
Двадцать шагов в длину и шестнадцать в ширину, да? Все осталось по-прежнему. Но Орихиме попробует еще раз. Хотя бы потому, что ничего другого ей просто не остается.
Она делает шаг, но не вдоль стены, а к центру. Потом еще один и еще. Маленькие торопливые шажочки, будто она бежит по воде и, стоит лишь чуть задержаться, как она пойдет ко дну.
В таких шажках комната кажется больше, а если двигаться по кругу, то и вовсе становится бесконечной.
Орихиме удлиняет шаг, поворачивается быстро, будто хочет поймать его след в воздухе, и смеется, видя, как поднимается легким крылом за спиной белый плащ. Она похожа на журавля сейчас – тонкого, изящного, счастливого, кружащегося по комнате под слышимую ему одному музыку.
И даже холодный голос Улькиорры не может отобрать у нее это чувство полета.
- Что ты делаешь?
- Танцую, - отвечает она легко. - Хочешь попробовать?
И прежде, чем Улькиорра успевает ответить, Орихиме уже рядом, хватает его за руку и тянет за собой. Она хочет поделиться с ним этим чувством, хочет показать, что есть многое в людях, чего он никогда не видел… и замирает на месте, когда ее рука соскальзывает с рукава на его ладонь.
Ту самую, что она держала, чтобы не падать в пустоту.
Ту самую, ради прикосновения которой она вернулась.
Ладонь ее стража.

Смотреть украдкой Орихиме не привыкать.
Она сидит, казалось бы, прямо, держит подбородок поднятым, а руки сложенными на коленях. И лишь легкий наклон головы – едва заметный, такой естественный – может ее выдать, ведь так проще наблюдать за тем, кто… Нужного слова она подобрать не может – ни для объекта своего интереса, ни для чувства, которое испытывает, глядя на него вот так, украдкой.
Но ничего, все это уже было совсем недавно. В ее прошлой жизни.
Разница лишь в том, что впервые она смотрит не на Куросаки.
Хорошо, что Улькиорре все равно. Вот сейчас – хорошо. Потому что он ни о чем не спрашивает, даже если замечает ее взгляд. Но вопросов и без того хватает – Орихиме задает их себе сама.
Только по-прежнему нет.
Ей казалось, что она привыкла. К роли пленницы, к белым стенам, к своему стражу. Особенно к нему, наверное, потому что когда рядом есть кто-то, все остальное можно перенести куда спокойней, даже заключение. Но стоило ей выстроить для себя новый маленький мир, стоило убедить себя, что эта клетка – ее новый дом, как одно случайное, нелепое прикосновение разрушило все.
Потому что пустота внутри Улькиорры – живая.
Орихиме видит это теперь, видит так ясно, как всегда умела разглядеть доброту Куросаки за его угрюмым лицом, настоящие страхи маленькой Кучики за ее решимостью и одно единственное, такое простое желание Исиды – никого больше не терять.
Улькиорра такой же, как они, – повернут ко всем лишь одной стороной, и нет никого, кто бы увидел другую.
А Орихиме хочет увидеть.
Понимание этого застает ее врасплох, она совсем к нему не готова, и потому начинает мотать головой, как в школе, когда слова учителя казались ей странными.
- Нет, нет, нет, нет, нет, я совершенно точно, определенно ошибаюсь. Нет, нет, нет, нет, нет.
Ей так нужно сказать это себе, что она не замечает, как начинает говорить вслух. Удивительно, что раньше не начала. Учитывая неразговорчивость ее стража, поневоле предпочтешь разговаривать сама с собой. Вероятность услышать ответ в этом случае, несомненно, выше.
Орихиме испуганно прижимает ладони ко рту, когда ловит себя на том, что произносит вслух свои мысли. Бросает неуверенный, ожидающий взгляд на Улькиорру – что он скажет на это и скажет ли вообще? Судя по всему, Улькиорру чужие терзания не трогают и их причина ему совсем не интересна, но Орихиме так привыкла пояснять вои поступки окружающим – учителям, одноклассникам, соседям, – что просто не может остановиться.
- Я… я…я подумала о… - она кидает взгляд за окно, в надежде найти там что-нибудь стоящее. - О луне, да! Она… белая. Нет, не так. Ну то есть она, конечно, и вправду белая, но с думала совсем не об этом. Зачем думать о чем-то, что видишь каждый день… ночь… всегда, я хотела сказать…
Господи, ну почему так трудно найти здесь что-то, о чем нельзя сказать «оно всегда одно и то же»? И почему все мысли стекаются к Улькиорре?
- Я думала о том, чего нет, - неожиданно для самой себя произносит Орихиме и замирает на миг, пытаясь осознать сказанное. Смотрит растерянно на Улькиорру, затем снова на луну. - Там ведь… ничего нет, да? Под этой луной. Совсем ничего?
Для нее Уэко Мундо – это комната размером двадцать на шестнадцать шагов и приклеенный к черному картону неба месяц. Больше ничего. Когда Улькиорра забрал Орихиме из мира живых, на другом конце тоннеля, по которому они шли, был тронный зал. Маленькой пешке дал аудиенцию сам король.
Наверное, этим можно было бы гордиться. При других обстоятельствах.
Потому что Айзен – не король Орихиме. Ее король носит черное и сражается сам, а не посылает в бой слуг.
И она предала его.
У него сейчас, наверное, тест по математике, который им обещали на прошлой неделе. Хотя, кто знает, сколько прошло времени в мире живых.
- Песок.
- А? Что?
Голос Улькиорры тише обычного, и Орихиме, погруженная в себя, не сразу понимает, о чем он.
- Там, под луной, песок.
Орихиме снова мотает головой. Слишком много глупых мыслей о вещах, которые остались позади навсегда, но она никак не может с ними расстаться, хотя вспоминать каждый раз так больно.
- Песок – это здорово, - улыбается она.
Боль всегда легче спрятать за улыбкой. Главное только сдержать непрошенные слезы. Потому что хватит уже. Хватит. Прошлого не вернуть.
- А море есть? Это когда много-много воды, и чайки кружат.
Орихиме взмахивает руками, чтобы показать крылья, но под взглядом Улькиорры смущенно опускает их. Она просто не уверена, знает ли он, что такое море.
- Нет. Это пустыня.
«Пустыня – это совсем не здорово», думает про себя Орихиме, но вслух говорит лишь:
- По песку приятно ходить, правда? Кажется, что он движется под ногами, как живой. А вот когда он набивается в обувь, это ужасно. Как-то раз мы с Тацуки были летом на пляже, и пока дошли до воды, я несколько раз набирала полные туфли песка. Приходилось постоянно останавливаться, чтобы его вытряхнуть. А ведь он еще и горячий был! Жегся так, я думала, прожжет все, что угодно, - Орихиме не замечает, что увлекается рассказом все больше и больше. Она тихо смеется, вспоминая то лето, и ненадолго ей кажется, что она просто рассказывает историю другу.
Улькиорра слушает молча. Орихиме становится жаль, что она не говорила столько раньше. Все боялась, что ее прервут, прикажут замолчать. Ей и в голову не приходило, что Улькиорра может просто спокойно слушать.
- Песок Лас Ночес холодный, - неожиданно говорит он посреди ее увлеченного монолога. - Не такой, о котором ты рассказываешь.
Орихиме замирает с открытым ртом.
Улькиорра не просто слушал, он ее действительно слышал.
И почему-то от этого становится теплей внутри. Совсем как от того супа, которым он ее кормил.
Наверное, поэтому Орихиме решается осторожно спросить:
- А можно… его потрогать?
Она ждет отказа – резкого, беаппеляционного, и совсем теряется, когда слышит спокойное «да».
- То есть… то есть я могу выйти отсюда?
- Да.
- И… могла в любое время?
- Да.
Так просто, оказывается, раздвинуть границы своей клетки до целого мира, если знать, что тебе это позволено. Почему, ну почему она не спросила об этом раньше?
Глупая, глупая Орихиме, говорит она себе.

Когда они оказываются снаружи, трудно поверить, что все это – огромное, бескрайнее небо и пески, которым не видно конца, – не очередной мираж. Боже, до чего же глупо было думать, что Уэко Мундо состоит лишь из стен и решеток на окнах! Теперь Орихиме стыдно за такие мысли.
Белые пески Уэко завораживают. Они будто светятся ровным матовым светом, как брюшко огромного спящего светлячка. Орихиме присаживается на корточки, зачерпывает в ладонь горсть песка и смотрит, как он сочится сквозь пальцы.
- И правда – холодный, - улыбается она.
Улькиорра молча наблюдает за ней.
Эта девчонка – странная.
Она кружится по комнате, говоря, что слышит музыку, которой нет, она держит в ладонях песок так бережно, будто это тысячи чужих душ, и она боится их поранить, если сожмет пальцы слишком сильно. Она боится своего стража и в тоже время тянет к нему руку, отдергивая ее, едва касается его кожи.
Улькиорра не понимает ее. Это неправильно, по его мнению, иметь столько эмоций. Глупо и бесполезно. Эмоции – слабость. А эта девчонка живет ими. Она почти умерла не потому, что не ела, а потому, что была лишена их.
- А знаешь, чего здесь не хватает? - Орихиме поворачивает голову к Улькиорре, ждет его реакции, и, не дождавшись, тихо вздыхает.
- Звезд. Вместе с ними месяцу не было бы так одиноко. Вот, смотри.
Прежде, чем Улькиорра понимает, что откликнулся, захваченный ее интересом, он уже стоит рядом и смотрит, как она рисует пальцем на песке угловатую фигуру.
- Вот, - отряхивая руки от песка, довольно произносит Орихиме. - Это звездочка. Если сделать таких много-много и отправить на небо, станет гораздо лучше. Правда, я не очень хорошо рисую. Вот если бы здесь была Кучики-сан, она бы нарисовала самую лучшую в мире звездочку, похожую на кролика Чаппи. У Кучики-сан все похоже на кролика Чаппи, но от этого только веселей, мне кажется.
И снова Улькиорра слышит ее тихий смех.
- Кролик… Чаппи? - неуверенно произносит он.
- Да, - кивает она. - Он очень милый.
Орихиме собирается нарисовать его на песке, чтобы Улькиорра лучше понял, но в спину ей будто ударяет ледяной волной. Ощущение чужого присутствия накрывает с головой. У него привкус безумия.
- Ну надо же, я смотрю, вы неплохо ладите.
В голосе незнакомца слышны насмешливые нотки; он растягивает слова, будто говорить ему лень, но чувствуется, что на самом деле он заинтересован. Его яркие волосы кажутся неуместными и слишком вызывающими в тихой монохромности Уэко.
У Орихиме от него мороз по коже.
Взгляд Улькиорры меняется. Самую малость, почти незаметно, но Орихиме видит разницу – пустота в его глаза уже не так спокойна.
- Что тебе нужно?
- О, совсем ничего, - беспечно передергивает плечами незнакомец. - Всего лишь хотел поприветствовать нашу гостью, - он кланяется легко и насмешливо, будто шут, но в его глазах Орихиме видит жадность палача. - Позвольте представиться, госпожа. Заэль Апорро Гранц.
- При… приятно познакомиться, - на автомате лепечет Орихиме. Ей не нравится его взгляд, совсем не нравится. - Я Иноу…
- Нет, нет, твое имя мне абсолютно не интересно, - тут же машет руками Заэль Апорро. - Что за глупость – думать, будто мне есть до него какое-то дело.
- Простите… я не…
- Я слышал, ты вернула Гриммджо его руку.
Заэль Апорро оценивающе смотрит на Орихиме, задумчиво
постукивая по подбородку тонкими, похожими на паучьи лапки пальцами. Новая волна дрожи пробегает по ее телу.
- И вот это уже интересно. Гораздо интересней, чем твое имя.
Улькиорра делает шаг вперед. Всего шаг, но Орихиме сразу чувствует облегчение – она теперь за его спиной. Она под защитой. Снова.
- Уходи.
- А в чем дело? - вызывающе бросает Заэль Апорро. - Мы с девочкой просто разговаривали. И не смотри на меня так, твоя кислая мина меня не пугает. Ты меня абсолютно не интересуешь. А вот она – совсем другое дело.
Орихиме не успевает даже вскрикнуть – песок под ее ногами взбухает бледной осыпающейся поганкой и толкает ее вверх, к черному небу. Воздух будто вышибает из легких, а саму ее крутит в поднявшемся вихре, будто сломанную куклу. А потом вращение вдруг резко прекращается, и вот Орихиме уже летит вниз – прямо в пасть вылезшего из-под песка уродливого монстра.
И снова она не успевает закричать. Только хватается за белую, знакомую до боли форму своего стража, когда он появляется рядом с ней в воздухе.
Еще до того, как они спускаются на песок, монстр рассыпается, прошитый насквозь тонким лучом серо.
- Твои фраксьоны стали ненамного лучше.
Заэль Апорро брезгливо стряхивает с рукава липкую массу, которая брызнула из уничтоженного монстра. На его лице выражение крайнего отвращения.
- Кто, этот? О, это был экспериментальный образец, его потеря меня абсолютно не огорчает.
- Я доложу обо всем Айзену-сама.
- О чем? - искренне удивляется Заэль Апорро. - Ничего же не было. Маленькое недопонимание, вот и все. Но, может, все-таки отдашь мне девчонку, а? Кто знает, на что еще она способна. Я мог бы изучить ее в своей лабора…
- Убирайся.
- Ну и дурак, - раздраженно шипит Заэль Апорро. - Дальше своего носа ничего не видишь. Но все же… если передумаешь, мое предложение остается в силе.
В следующий миг его уже и след простыл, а Орихиме все сжимает в руках одежду Улькиорры, будто боится, что если отпустит ее, то снова случится что-нибудь непоправимое. Она не может разжать пальцы, просто не может. Сердце заходится в бешеном ритме, готовое проломить ребра и выскочить наружу, и Орихиме неосознанно хватается за Улькиорру, ища покоя в его пустоте. Она заглушит испуганный стук в ее груди.
- От тебя одни проблемы, женщина, - тихо произносит Улькиорра.
И в этот момент Орихиме понимает – она его больше не боится.

Автор: Кид или Тсатуеми.
Название: Mi Hime.
Фандом: Блич.
Персонажи: Улькиорра Шифер, Орихиме Иноуэ, Куросаги Ичиго, Хичиго, Зангецу, Исида.
Пейринг: Улькиорра/Орихиме.
Жанр: Х.З. .
От Автора: Всегда хотел знать что станет с арранкаром или вайзардом после смерти ? Так вот написал что арранкар станет Шинигами.
Предупреждение: Смерть Ульки, знаю, знаю, вас бесит что его снова кто-то убивает, самому жалко, но просто вспомнилось....

Глава Первая: Тьма.
"Ничего кроме тьмы..."-думал Куросаги понимая что его у него сломается маска ,и станет абсолютно беспомощным как новорожденный щенок. Тьма сгустилась вокруг Ичиго, не давая никакого обзора .Слышится треск маски...Тьма пропала уступая место усталости и невыносимой боли. Маска спасла его от этого Серо, Беря всю разрушающею силу на себя.
-Охх !-выдохнула Иноуэ наклоняясь от невыносимой реацу.
-Иноуэ-сан !-Исида инстинктивно боялся этой реацу ,не хотел идти к источнику этой ужасающей силы, что..?!Что происходит на верху...?
Иноуэ знала кому принадлежит эта реацу, тому кто охранял ее все то время которое она провела в Хуэко Мундо, Четвертой Эспаде Улькиорре Шиферу...В Высвобожденной Форме Своего меча с именем Мурушираго.
-Исида можешь помочь мне подняться на купол ?-попросила Иноуэ, смотря Исиде в глаза.
"Было...Довольно легко понять о чем она просит. И я не мог сказать "Нет" Но..."-думал Исида смотря в серые глаза Иноуэ.
-Пожалуйста !-Иноуэ смотрела чувствуя что ей откажут.
"...Даже и речи не может быть, чтобы согласиться !"
Черное небо, Купол Дворца Ласт Ночас , который находиться в полу разрушенном состоянии из половины его идет ,не то дым ,не то пыль...И в этой пыли можно было просмотреть падающий силуэт в черной одежде...С Черным мечом в руке...
-Черт...Побери...-Куросаги видел все как в замедленной съемке, Маска сломалась с необычайной легкостью как будто это была не кость ,а какая то паршивая бумага. Глаза сохранили свой цвет склера оставалась черной,а радушка золотистой.Куросаки посмотрел в верх. Он увидел Улькиорру встретившись взглядом ,Шифер ударил Куросаки так что стена Купола сломалась, Шифер начал говорить.
-Теперь понимаешь ?-Улькиорра смотрел на Ичиго надменно, но горя желанием понять из-за чего же этот рыжеволосый хочет спасти ее. На то как он с трудом поднимался, -неважно на сколько ты похож на Пустого, насколько наши движения похожи...Пропасть между нами как день и ночь .Это естественно ,что люди и шинигами Должны походить на Пустых ,Чтобы стать еще сильнее. Но...-Четвертый полетел к дыре,- люди никогда не будут равны Пустым...
-Кха...Кха...-Ичиго встав на колено взял по крепче Зангецу, Когда на него смотрели ничего не выражающее глаза Четвертой Эспады. Вставая Ичиго терпя дикую боль в каждой клетке своего тела.
-Гэцуга...-готовясь атаковать говорил Ичиго.
-Я ЖЕ СКАЗАЛ ,ЧТО ЭТО БЕСПОЛЕЗНО !!!-впервые за все время Улькиорра был зол и дал волю своим чувствам. С размаху давая Ичиго мечом в живот. Тот полетел в колону, разбил колону, улетая Ичиго догнал Улькиорра добавляя еще один удар. Уже на вершины башни Шифер схватил Ичиго за горло."Что же такое сердце ?!"-Истерично думал Улькиорра, но не показывая ,что он думает об этом.
-Почему бы тебе не опустить свой меч ?Ты же видишь разницу в наших силах,- Улькиорра ослабил хватку,- неужели ты все еще думаешь ,что сможешь победить меня ?
-Разница...В силе...-слова давались Ичиго с трудом,- ну и что с того ?! Ты думаешь, что я сдамся...Только из-за того ,что ты сильнее меня..? Ничто из увиденного не изменило моего решения. Я одолею тебя Улькиорра.
Отпустив того и развернувшись Шифер сказал.
-Чепуха. Куросаги Ичиго эти слова человека Который не знает что такое отчаяние,- глаза Шифера предательски были спокойны, поэтому я покажу тебе .Вот. Как. Выглядит Настоящие Отчаяние.
Перед лицом Ичиго появилось мало чем похожего на того Улькиорру которого он видел, он видел Отчаяние.
-Смотри, Куросаги Ичиго, Вот лицо...Настоящего отчаяния...Вторая глава :Лицо Настоящего Отчаянья.
-Смотри, Куросаги Ичиго, вот лицо Настоящего Отчаянья...-перед Ичиго появилось то что мало похожее на Аррнанкара.
Перед ним стоял Улькиорра с огромной дырой в груди ,из которой текло что-то зеленое, с хвостом похожий на хлыст.
А тем временем внизу...
К вершине направлялись две фигуры облаченные в белые одеяния.
-...Поразительная вещь,- проговорила Иноуе которая впервые передвигалась таким образом.
-Я понял как ее создать, когда мы путешествовали сквозь Гранта ,-начал рассказывать Исида, -именно тогда я понял что могу использовать это и в Хуэко Мундо, -квинси с сожалением вздохнул ,- если бы я только раньше понял...Я бы мог использовать это в сражении...
-Исида-ку...-Орихиме наедал договорить давящий поток реацу.
Настолько плотная реацу ,что обоим показалось ,что вокруг стало черно. Иноуэ всунула голову и посмотрела в вверх, а Исида с ужасом посмотрел и с трудом говоря.
-..Чт..? Над куполом...Что это ?! Что это за реацу ?! "Это не просто ее количество или сила...Просто она так...Отличается! Никогда невидел ничего подобного...Она такая густая, такая плотная...Что кажется не реацу...Кажется что там в небе океан..."-размышлял Исида с ужасом смотря вверх,- это просто ...Нехорошо...Быстрее..!
На вершине...
-Рэзукшен секунда этапа, -сказал Улькиорра с спокойным лицом при этом ,в его глазах была часть того что Ичиго некогда не вдел в его глазах, желания уйти из этой битвы ,желания избежать смерти Ичиго и не разрушить доверия одного человека,- я единственный из всей Эспады достиг второго уровня высвобождения...Даже Айзен-сама не видел то что ты сейчас видишь.
(После чего мне просто уже осточертело писать и описывать весь этот бой и поэтому кое чего я пропущу, если вам понравилось то запишите в коментах и скажите чтобы я дописал эту главу да я ленивая сволочь которая работает ради вас ! )

-...Чепуха. -сказал Улькиорра закрывая глаза, и понимая то ,что он теперь потеряет все в этом мире...Ради которой он жил последний месяц, ради которой готов убить любого из этого мира.
Добравшись до вершины купола Исида с Иноуэ начали высматривать Куросаги.
-Я не чувствую реацу Куросаки,- смотря вниз ,в дырку из которой ощущался остаточная реацу Ичиго прокричал Урю,- Где он ?!
Иноуэ посмотрела на самую высокую колонну, и с ужасом осталась стоят на месте ,как вкопанная.
-А вот и ты... Женщина,- прошептал Улькиорра смотря в эти глаза ,глаза любимой и с отвращением отвернулся к своей жертве. Держа своим хвостом Куросаги за шею, с которого лилась кровь. Из одежды в которой он был одет остались воспоминания, тот черный плащи остался в прошлом ,все что осталось рукав этого плаща ,в которой был зажат черный меч.
-Куро...са..ки-кун,- потрясенная до глубины души действием своего любимого(думайте кто тут любимый !!!), договаривая сказала Иноуэ.
-Ты вовремя,- сказал Улькиорра собирая крохотные частицы реацу на кончиках пальцев, наблюдай как жизнь человека , на которого ты возлагала свои надежды, будет закован в эти цепи навсегда.
-Остановись !!!
И в это мгновение с руки Четвертой Эспады сорвалось Черное Серо, которое продырявило грудную клетку Ичиго.
Третья глава: Серо.
Очухался Ичиго уже у себя во внутреннем мире и видя что в нем нет никаких царапин говоря о более серьезных ранах ,на него смотрят одна пара глаз , в черных очках. Зангецу печально смотрит на своего хозяина. Вокруг все находиться в темноте , от которой все кажется плохо различимым.
-Старик что со мной случилось ? И где мой Пустой ?-сдержано сказал Ичиго.
-Отвечаю на первый вопрос : Ты умер. А на второй...-прошептал старик отхода к плечу Ичиго,- пусть ответит он.
И к ним подошел Хичиго, почему-то очень веселый, одет в пародию на Улькиорру, и в руках держал черный меч с обрубком цепи.
-Ну что Король, я же сказал что однажды я тебя сброшу в ...-Начал говорить Хичиго как вдруг что-то ударило его в челюсть Ичиго,- черт ты слаб так что ,-пустой обратился к Зангецу,- научи его Серо , а я порву Ульку ! Ха&#Кстати Ичиго, что сказать той рыжей хотя я знаю... ,- исчезая в белых лоскутках одежды сказал тот.
Старик обратился к Ичиго, снимая свои очки.
-Вставай будем учить дай сюда свою голову...-и началось то что Ичиго назвал бы Адом, ему начали передаваться эмоции самые страшные Жестокость и Кровожадность и остальные эмоции пустых, отключился Ичиго после минуты такой тренировки.
Глава Четвертая: Осознание.
Куросаги был хорошим актером, очень хорошим. Но об этом знали немногие. Очень немногие. Куросаги открыл глаза ,пытаясь побороть эмоции жившие теперь в нем, вставая он схватился за грудь и проговорил давая голосу оттенок отчаянья и страха.
-Разве... У меня не было дыры в груди ?- сказал Ичиго, смотря на Иноуэ,- Иноуэ ты в порядке ?!,-та кивнула.
Ичиго повернул голову к Исиде. У того из печени торчал черный меч.
-Исида...
-На конец то... Ты вернулся...
-Эта рана... Это сделал я ?
-Ты определенно очень упрямый...Кх...
-Улькиорра !!!
-Возьми. Покончим с этим. сказал Улькиорра бросая меч Куросаги, нога была полностью отрублена остались жалкие кости.
-Это я напал на Исиду ?
-Не спрашивай меня...
- И это я отрезал тебе руку и ногу ? В таком случае отрежь и мне руку и ногу ! Не я дрался с тобой. А моя форма пустого я не контролировал его. -сказал Ичиго.
-Как скажешь, если это то , что ты хочешь.- сказал Улькиорра как вдруг крыло распалось в пыль, -Кх... Я полагаю ,для меня все кончено... Убей меня...У меня нет сил на ,то чтобы идти...
-Я не буду делать этого !
-Что ?
-Я сказал, Я не буду этого делать... МНЕ НЕ НУЖНА ПОБЕДА ТАКИМ ПУТЕМ !!!
-Даже в конце... Ты некогда не сделаешь того что я хочу...-впервые в жизни Улькиорра улыбнулся,- я начинаю находить вас, людей, интересными,-с трудом подходя к Орихиме, притягивая ее лицо к своему,- Ты любишь меня Mi Hime ?
-Люблю...-чуть слышно шепчет Иноуэ поднося свои губы к его.
-Спасибо...Mi Hime...-говорит Улькиорра , пытаясь поцеловать ее, поцелуй продлился всего момент, а им показалось что прошла целая вечность. И Улькиорра исчез из этого мира.
Эпилог.
Сто лет спустя.Ичиго стал Капитаном 5 отряда и стал лучшим из капитанов, Рукия была лейтенантом 5 отряда ,Исида жил в Руконгае ,пытаясь выжить с помощью силы Квинси, убивая пустых за деньги, Иноуэ стала новым Капитаном 4 отряда, хотя и не была шинигами.
В Академии Шинигами .К входу подошел странный человек с черными волосами и с запакто.
-Кто ты такой ?- сегодня служил Ханатаро из 4 отряда.
-Я ? Я Улькиорра Шифер... Хочу записаться в Академию и вступить в Готей 13.
"Наконец я увижу ее Мою Принцессу"- подумал Улькиора. Помня тот поцелуй.

Автор: Я. Просто ник сменила.
Фэндом: Bleach
Персонажи: Эспада(почти вся), Гин, Айзен, Тоусен, Иное/Улькъёрра, Ичиго. мельком: Бьякуя, Хинамори,Семья Ичиго, Чад, Исида, Рукия Ренджи может ещё кого-нибудь пришпилю.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Стёб, Юмор, Романтика
Предупреждения: OOC
Размер: Миди.
Статус: В процессе.
Продолжение!

Глава 6. Эпическая битва! Арранкар-эмо против гота-шинигами!

Кучики сорвался в шумпо. Улькъёрра выстрелил серо. В ночном парке сверкали вспышки и гремели взрывы, а Куросаки Ичиго спокойно спал сном праведника, не думая о чокнутых капитанах и вороватых эмо.

***

- Скорее Шунсуй! Мы должны поймать Бьякую пока он там не натворил дел! – Укитаке Джуширо и Кьёраку Шунсуй носились по всей Каракуре, пытаясь найти пропавшего товарища-психа.
- А-а-ано-о-о-о-о… Укитаке-са-а-ан… Может передохнём, выпьем? – саке заманчиво булькнуло.
- Нет! Ты что, спятил? Он же может беду на свою голову отыскать, а нам потом отчитывайся, почему капитан шестого отряда с воплями “Я Бэтмэн!” носился по улицам Готэма!
- Э-э-э-э-э… Сенпай, ты себя хорошо чувствуешь?.. – с сомнением спросил капитан восьмого отряда.

***
- Нему, идиотка, ищи лучше! – шипел Куросутчи Маюри, судя по всему, поиск Бьякуи-неуловимого им тоже не удавался.
- Да, Маюри-сама.
- И учти, дура, если такой ценный материал пропадёт – отвечать за это ты будешь своей пустой головой!
- Как скажете, Маюри-сама.

***

Старк-койот во всю использовал свою силу пофигизма (преспокойно дрых), Гриминжоу Джагерджак уже успел сгрызть себе все когти на руках и теперь теребил шевилюру, Нойотра Джируга нервно подёргивал единственным глазом, А’Рониро опять был в астрале, Тиа Халибелл тоже пребывала где-то в районе лимба, Заэль Аполло поглядел на часы, а затем сказал:
- Голосование.

***

Тем временем счёт был 3:2 в пользу Чёрного Плаща.
- Ано… - спросила болтающаяся в руках маскированного Кучики Иное.
- Да? – спросил он.
- А куда мы бежим?
- Ну, во-первых - бежим не мы, а я. - Поправил борец с преступностью. – Во-вторых - вы же не хотите отправиться в Лас Ночес?
- Н-нет.
- Вот и славно. – Бьякуя даже развернул Иное к себе передом т.к. в пылу схватки схватил её к себе задом.
- Спасибо.
- Не за что, юная леди.
Тут, из кустов выскочил эмо-бой и попытался отобрать объект спора.
Иное взвизгнула, Кучики извернулся и проворно ушёл с линии захвата.
- Отдай мою женщину. - Прошелестело над ухом.
- Окстись, зелёный, она – общенародное достояние. – Типично кучиковским тоном отрезал аристократ.
“Зелёный” снова пустил серо, но опять промахнулся и луч ушёл прямо в небо.

***

- Нэ-э-э-э-эму-у-у-у-у-у-у-у-у… - Маюри был готов взорваться.
Тут, от предстоящего разноса его отвлёк луч сэро на несколько метров в высоту.
- Оооооо… Похоже, Нэму, нас приглашают в гости. – Куросутчи ухмыльнулся.

***

- Шунсуй!
Не ожидавший столь аварийного торможения Кьёраку со всего размаху врезался в спину напарника.
- Шунсуй!!. – Укитаке пропахал носом грунт.
- Сенпа-а-а-а-ай!.. – Заботливый капитан помог подняться товарищу.
- Видал? – Джуширо убрал траву с носа.
- Ага.

***

За это время, счёт стал равным.
- ОТДАЙ СКОТИНА!!! – вопил Бьякуя удирающему с Иное на плечах Улькъёрре.
- Эта женщина принадлежит Айзену-сама! – немного истерично отозвался эмо-бой.
- Чёрный Плащ-сан! Спасите меня отсюда! - бедная Орихиме снова находилась к своему спасителю передом, а похитителю – задом.
- Держись!..
- БАН-КАЙ… КОНДЖИКИ АЩИСОГИ ДЖИЗО…
- Проклятье!.. – процедили сражающиеся.
Маюри появился на этой сцене.
- А ЭТО что здесь делает?! – Кучики был в бешенстве.
- Лови его, Нэму! – приказал капитан двенадцатого отряда.
Лейтенант накидывает на Бьякую сеть, он уворачивается. Сзади появляется Маюри…
Как вдруг…
- БЕЙ ЭМО!!!!! – раздался боевой клич.
Чип и Дейл спешат на помощь!!!
Улькъёрра плюёт на приличия и забросив Иное в ближайшие кусты бросается в бой.
- Ита… - девушка потирает ушибленную пятую точку.
- Привет. – Раздаётся сзади чей-то голос.
И так, уже не смотря на остальные партии, объявляем результат - счёт 5:3 в пользу Старка.

Глава 7. Утро добрым не бывает или не буди в Кучики зверя.

Утро. Спальня Куросаки Ичиго.
Утро встретило Куросаки Ичиго весьма своеобразным образом… Во-первых, он проснулся упав с кровати (“ну это со всеми бывает”, скажете вы), но упал наш герой в результате богатырского чиха.
- Я ЗНАЛ ЧТО ТЫ ГОМИК!!!!! – завопил из под него Кон.
- Тьфу! На вкус как пыль!.. – отплёвывается меткий шинигами.
- ИЗВРАЩЕНЕЦ!!! – игрушка со всего размаху залепила ему в нос.
- ПЧХИ!!! – чувствительный носик смертоносной Ягодки не вынес столь мощной атаки пыли.
- А-А-А-А-А-А-А!!!!... – беднягу унесло.
- Будь здоров братик. – Донеслось снизу.

Утро. Хуэко Мундо.

Спальня Айзена.
Айзен был доволен (хоть вчера ему никого не удалось покарать), арранкары таки смогли выполнить его приказ и принесли ему девушку. Тайчо встал, подошёл к зеркалу и залюбовался своим отражением - ну прям красавец!
Тут, до чувствительного носа ками донёсся какой-то странный запах. Он принюхался, и позеленел.
- Какого хрена Заэль не выветривает помещение… - дальше Соске побежал искать противогаз.

Спальня Гина.
Ичимару Гин проснулся в отличном настроении, ведь ночью ему снилась Рангику-сан…
Чеширский кот счастливо зажмурился и вздохнул. Затем от неожиданности открыл глазки и принюхался, на этот раз гораздо осторожнее.
- Что где сдохло? – вслух спросил он плюшевого меносёнка.

Спальня Тоусена.
Канаме снились кошмары. Только нестандартные кошмары. Тоусену снилась еда. Только это была еда-монстр. Она гналась за ним, жутко воняя самыми разнообразными запахами и пыталась съесть.
Жуткого вида гороховая лапша с рыбой, сыром и помидорами схватила его за ноги…
- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!... – бедняга резко проснулся. – А… это сон, только сон, Тоусен…
Жуткий аромат лапши-монстра проник в комнату…
Негр посерел и вдруг как заорёт на весь Лас Ночес:
- А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!! Лапша-монстр!!!!! - и скрылся в туалете.

Утро. Сейретейн.
Психушка.
Утро встретило Кучики Бьякую неласково… А именно смирительной рубашкой, и комнатой с белыми стенами…
- КАКОГО ХРЕНА-А-А!!!!!!!????????????

Глава 8. Гнев праведный или ками в противогазе.

Бьякуя праведно негодовал. Как ЕГО главу рода Кучик могли засунуть… В ПСИХУШКУ СЕЙРЕТЕЙНА!!!?????
- Очнулись, Кучики-тайчо.
Аристократ поднял голову, на него сквозь прозрачную перегородку на потолке смотрела Унохана Рецу.

Хуэко Мундо.

Улькъёрра проснулся от божественного запаха, разлившегося по коридорам Лас Ночеса. Всё-таки хорошо, что он выбрал эту женщину – она замечательно готовит!

Гриминжоу Джагерджак учуял в странной смеси запахов божественный аромат рыбы и облизнулся, как большинство кошачьих, он просто обожал рыбу, хоть и никому не признавался.

Старк Койот непринуждённо храпел, глубоко плюя на аромат химических и органических отходов, которые, судя по всему, теперь перерабатывает Хуэко Мундо. Лилинет же с преспокойным видом сидела за столом и читала журнал, лично ей, как пистолету, на запах было наплевать.

Заэль Аполло пытался собрать этот специфический аромат в специальный флакон, чтобы в последствии разобрать на составляющие, т.к. даже его искушённый на разнообразные запахи нос не мог полностью разобрать на составляющие это амбре.

Нойотра Джируга пытался найти противогаз. Ему ОЧЕНЬ нужен противогаз!.. или на худой конец респиратор…
- Тэ-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эс-с-с-с-сла-а-а-а-а-а-а… - просипел напоследок квинта.

Тиа Халибелл задумалась. Ей, как и любой женщине было интересно узнать рецепт столь оригинально пахнущего блюда.

И снова Сейретейн.

- Вот поэтому вас и отправили сюда. – Закончила свой рассказ капитан четвёртого отряда.
- Подождите… - Голос Кучики сочился сарказмом. – То есть, вы хотите сказать, что вчера я гонялся вначале за арранкаром, который похитил подругу Куросаки Ичиго… - Унохана кивнула. – Затем, когда я, и ещё три капитана, один из которых пытался поймать меня для опытов… - аристократичное лицо передёрнуло. – Я в гневе стал орать на Куросутчи и гонять его вначале через всю Каракуру, а потом и Сейретейн?..
- Именно, это ещё не считая случайных жертв…
- Случайных жертв?..
- Да, например в пылу погони вы встретились вначале с Зараки Кемпачи, затем с капитаном Комамурой, лейтенантом Омеада… Кстати за это капитан Сой Фонг выражает вам благодарность… Затем ваша процессия добралась до казарм главнокомандуещего Ямомото…
- Ш-што?.. – Да-а-а… тут никакая сила пофигизма не поможет…
- Да-да… - рассеянно отозвалась его собеседница - но не волнуйтесь – повреждения у всех пострадавших не существенные… Ну, разве что у главнокомандуещего Генрюсая…
- Что с ним?.. – Так, спокойно Бьяка, спокойно…
- Не волнуйтель, сломанные носы всегда быстро лечатся… - дальше Кучики ничего не слышал, решив ретироваться в спасительном обмороке.

И снова…

Ху-кха, Ху-у-кха, Ху-у-у…
По коридорам Лас Ночеса двигалось нечто…

Глава 9. Куда девался наш Кучики.

- А… АПЧХИ!!!!! – рисовый пудинг приземляется Исиде на рожу.
Тот невозмутимо вытерся и произнёс:
- 32.
- Чего? – не поняла чихающая Ягодка.
- За весь день ты чихнул 32 раза. – Урью сверкнул очками.
- 42.
- Э? – пришла очередь удивляться счетоводу.
- За весь день я чихнул 42 раза. – Шинигами печально шмыгнул носом и посмотрел на остатки пудинга.
- Это без меня, а со мной ты чихнул 32 раза. – Напыщенно пробурчал квинси.

***

Коридоры Лас Ночеса походили на пустыню. Нет, песка там не было, зато отсутствие живых организмов на ближайшие 500 метров - было. Почему так? Всё просто! Как оказалось, слабым на такие ароматы оказался не только Нойотра, но и 97% населения всего Хуэко Мундо.

А что делают оставшиеся проценты.

Улькъёрра Шиффер буквально парил над полом, не обращая внимание ни на что, кроме божественного запаха тефтелей под молочно-томатно-дынным соусом.

Халибелл тоже ядовитых газов не боялась! У неё был воротник и женское упорство!

Гриминджо хмуро плёлся на кухню, лично ему на странное запустение было наплевать, жаренная селёдка с ананасами зовёт!

***

- Слушай, Ями, чем по-твоему пахнет? – с любопытством спросил Заэль.
Гигант принюхался и довольно произнёс:
- Манной кашей с яблоками, апельсином и… чесноком. – С удовольствием добавил он.
- Чесноком? – Неожиданно встрепенулся идущий рядом новено.
- Угу.
- Что случилось, А’Рониро, боишься, что он убьёт всех твоих друзей-микробов? – подколол его октава.
- Нет, боюсь, что от его запаха ты расплачешься и сбежишь. – Парировал тот.
- Да ну… - Как-то нехорошо улыбнулся родственник Сакуры.
А вот лично Ями всё было пофиг, ничто сейчас не могло испортить ему аппетит.

-Гр. Какого хрена я вчера забрала его из зала собраний… - Старк всхрапнул. - Там хотя бы до трапезной поближе… - Да… бедная Лилинет в таком юном возрасте такие тяжести таскать…

***

- Подождите… - Глаза у Рукии приобрели квадратную форму. – То есть, вы хотите сказать, что тот странный парень, появившейся с недавних пор в Каракуре… и есть мой брат!??
- Да-да, Рукия-чан. – Вздохнул Укитаке. – Я и сам бы на твоём месте не поверил… но, я видел всё это своими глазами… и капитан Кьёраку… И капитан Маюри хи-хи, тоже видел.
- А… А тогда где сейчас ни-сама?.. – у девушки возникло плохое предчувствие.
- Ну… Если я не ошибаюсь… – Замялся капитан. – То его отправили в псих-больницу Сейретейна…
БУХ! Бедная девушка - не вынесла такой новости.
- Ва-а-а!.. Рукия-сан!.. – вся в брата.

Название: Kaze No Slave
Автор(ы): Татиус (suzuki_akira@tut.by)
Бета-ридеры(ы): место вакантно
Жанр: агнст
Фэндом: Bleach
Пейринг: Улькиорра/Орихиме; Айзен/Орихиме
Рейтинг: NC-17
Дисклеймер: герои принадлежат не мне, я только нагло пользуюсь их именами
Предупреждение: AU по отношению к манге. Не глобальное ООС
От автора: закончено

I

"Мы дадим тебе ветер взамен твоих воспоминаний"
Наверное, космонавты видят открытый космос сквозь такие же маленькие окна – иллюминаторы. И если бы не решётка, то Орихиме могла бы представить себе, что она космонавт, отправившийся в опасное путешествие. Путешествие и вправду было опасным, только вот оно не имело никакого отношения к космосу. Оно скорее имело отношение к ограничению свободы, риску для жизни и отречению от всего мирского.
В общем-то, в решётке не было никакой необходимости – окно было слишком высоко, что бы девушка могла до него добраться. Да и даже если бы ей удалось это сделать, то куда бы она пошла? Иннуэ не могла вернуться в свой мир самостоятельно, не прибегая к посторонней помощи. Наверняка решётка была установлена для того, что бы лишний раз напомнить пленнице, кем она на самом деле является.
Подумать только всего за один день её огромный мир сузился до пустынной комнаты, в которой стояли только диван, да стол со стулом. Поистине спартанский минимализм. А ведь ещё совсем недавно она с усердием мыла пол в своей комнате, мечтала сходить во все кафе города и накупить столько мороженного, что бы можно было угостить каждого прохожего.
Конечно, здесь Орихиме была избавлена от каждодневных обязанностей, таких, как стирка, уборка или приготовление пищи. Хотя, по правде говоря, девушка совсем не считала это обязанностями. Ей это даже нравилось, потому что тогда она хоть чем-то занималась. В Хуэко Мундо же заняться было абсолютно нечем. Здесь было так скучно, что у Орихиме не оставалось сомнений в том, что если бы в Лас Ночес залетела бы муха, то несчастное насекомое тут же померло бы, едва только залетев в окно.
Поэтому Орихиме ничего не оставалось, как думать, воображать и ещё раз думать. На самом деле это не так просто, как кажется. Думать непрерывно, пытаться угнаться за, рассыпающимися бисером по полу, мыслями. Нить всё время обрывается, сбивая стройный логический ряд, по принципу домино.
В Лас Ночес невозможно следить за временем. Часов здесь нет. А если и есть, то Орихиме их не видела, потому что ни в коридорах, ни в зале, где её обычно встречал Айзен их не обнаружилось. Девушка не была уверенна в том, что в Хуэко Мундо существует такое понятие, как «время» - всё здесь словно бы застыло, умерло. Даже воздух здесь был такой странный, словно бы синтетический. Иноуэ уже давно перестала следить за течением времени. Конечно, можно было следить за ним от одного приёма пищи до другого, но когда каждый день похож на другой, как брат-близнец, всё внутри мешается, не позволяя проводить грани между сном и явью.
Всё вокруг казалось нереальным - где-то внутри неё маленькая, наивная Орихиме до сих пор не верила в то, что она так легко отправилась в Хуэко Мундо вместе с молчаливым аранкаром, спасая жизни своих друзей. «Как они там? Что с ними?» - эти вопросы преследовали её бессчетное количество раз, приводя несчастную в иступленное волнение, а затем и в отчаянье.
Она ощущала себя словно бы Алиса в Стране Чудес. Только вот Улькиорра не был кроликом, и Алиса вряд ли каждую минуту боялась за жизнь своих близких.
Стоило Орихиме подумать об этом, как за дверью раздалось знакомое «я вхожу» и на пороге обозначился тот самый «не кролик».
- Айзен хочет тебя видеть. Идём.
Он говорит это и оборачивается, намереваясь выйти из комнаты. У аранкара нет ни малейшего сомнения в том, что человеческая девушка последует за ним.
И она следует. Идёт, обречённо опустив в пол полный печали взгляд. У пленённой молодой нимфы нет выбора. Но если бы он был, то она непременно постаралась бы избежать этой встречи. Айзен ей не нравился. Несмотря на показную доброжелательность и вежливость, он вселял в неё только чувство того, что всё вокруг неё не натурально, искусственно. Свет, стены, длинные коридоры, узоры на полу – всё это было каким-то не правильным, не натуральным.
В последнее время Айзен слишком много времени уделял Орихиме. И это было, пожалуй, одним из немногих развлечений в Лас Ночес. Временами она сидела в его кабинете и пила чай. Они ни о чём не говорили. Временами он позволял ей наблюдать за его работой, попутно высказывая свои мысли и предположения, которые заставляли всё внутри Иноуэ сжиматься от ужаса. Ками-сама, если за эти месяцы Ичиго не станет сильнее, то всё пропало. У мира нет шансов.
Порой девушке было сложно понять, о чём говорил бывший шинигами. Он объяснял. Объяснял до тех пор, пока до неё не доходило. Орихиме внимательно слушала, пытаясь запомнить – эти сведения могли бы помочь Сообществу Душ в войне.
Одного Орихиме не понимала. Зачем Айзен всё этой ей рассказывает? Ведь если выдастся такая возможность – она непременно расскажет всё Сообществу. И где-то в груди неприятный холодок царапал внутренности, а возле уха шептал неприятный голосок: «это значит, что нет никакой возможности, О~ри~хи~ме».
А позади неё молчаливой статуей всегда стоял Улькиорра. Он пугал её. Пугал своей холодностью и непредсказуемостью. Стоило ему оказаться рядом, как чувство тревоги начинало сжимать горло в спазмах. Невероятных усилий ей стоило казаться спокойной рядом с этим чудовищем. Его голос завораживал, вибрировал в воздухе, посылая Орихиме только одну мысль: «подчиниться». Она не могла поступить иначе, потому что страх всё сильнее точил её непоколебимость с каждым днём. Медленно и неотвратимо девушка теряла веру в себя. Это было отвратительное чувство. Клубящимся дымом образовавшееся пространство заполнял холод. Он безжалостно царапал внутренности, оставляя саднящие, едва заметные ранки в душе.
И всё же Иноуэ всё ещё удавалось взять себя в руки и отогнать жуткие мысли из головы. Ненадолго. И всё же это были её маленькие победы над своим разумом. Победы, которые пока ещё не давали ей скатиться на дно.
- Ты хочешь уйти отсюда? Покинуть это место? – вопрос застал её врасплох.
Сердце предательски затрепетало в груди, а щёки быстро залила краска. Этот голос над её ухом. Он принадлежал самому отвратительному человеку в мире. Из всех выше перечисленных Ичимару Гин вызывал в ней самое большое отвращение.
«Хочешь, хочешь, хочешь?» - отдавалось эхом в голове.
Вопрос определённо был с подвохом.
- Конечно, хочешь, - тонкие пальцы с обманчивой нежностью убирают рыжую прядку с лица.
От этого ненавязчивого прикосновения хочется броситься вон с истошным воплем. Бежать не имеет смысла. Некуда. Некуда деться из этого муравейника пустых.
Айзен смотрит на забавляющегося Гина. В его взгляде сквозит чувство удовлетворения, а уголки губ кривит лёгкая улыбка. Ему нравится. Нравится смотреть, как в одно мгновение из неприступной и холодной принцессы Орихиме превращается в испуганного зверька. Нравится видеть, как белеют костяшки пальцев, сжимающие платье, как мелко, едва заметно подрагивают губы, как в один миг сбивается дыхание. Это даже лучше, чем, если бы её ударили. Гораздо сильнее и больнее. Сильнее перехватывает дыхание, быстрее вздымается пышная грудь. И никаких слёз. Пока ещё.
Иноуэ вздрагивает всем телом, когда на её колени ложатся чужие локти.
- Почему ты молчишь, принцесса? Неужели проглотила язык?
Какая из улыбок страшнее – Айзена или Гина? Пожалуй, они обе отвратительны. Только Ичимару делает это чаще. Вот и сейчас губы его растянуты в неестественной улыбке, а глаза, эти страшные глаза всё так же цепко следят за каждым её движением.
Они насмехаются над ней, наблюдают за ней, дотрагиваются до неё.
- Айзен, похоже, эта девочка не хочет с нами говорить, - удручённо восклицает бывший шинигами, и кладёт свою голову на колени Орихиме.
Так хочется закрыть глаза и не смотреть. Забыть, как страшный сон, что бы уже никогда, никогда не вспоминать. Иногда ей снится, что всё в порядке, что она никогда не уходила в Хуэко Мундо, что она до сих пор ходит в школу со всеми, что так же обедает с девчонками на школьном дворе, встречает Тацуки с тренировок, а та отчитывает Чизуру за приставания и пошлые мысли. Но всё это исчезает, стоит ей открыть глаза.
Сейчас Орихиме с радостью отдала бы всё, что бы оказаться спящей у себя на диване. Погрязнуть в снах, ограждая себя от реальности, убегая, убегая от ненавистной действительности, спотыкаясь и падая, но двигаясь вперёд.
Не имеет, смыла отвечать на вопрос Ичимару. Потому что его вопросы – не что иное, как попытка вывести её из равновесия. Зачем они это делают? Ведь и так ясно, что Айзен не отпустит её до тех пор, пока она не сыграет свою роль в его игре. Сейчас она простая пешка в умелых руках. Но у неё ещё есть шанс пробиться в королевы. Это сложно, но она должна попытаться.
- Гин, не пугай Орихиме, - голос Айзена звучит мягко.
- Неужели я такой страшный? – чуть обиженно спрашивает Ичимару, но всё же убирает руки с чужих колен, а затем и вовсе уходит куда-то вглубь комнаты.
Айзен отпускает её. И можно едва заметно выдохнуть, скрываясь от цепких взглядов за спиной. Только вот беда – впереди за ней следит ещё один.
***
Здесь было скучно? Возрадуйся же, ибо с сегодняшнего дня твоя жизнь превратится в кошмар.
Хочешь стать королевой? Плати. Плати кровью, слезами и одиночеством.
Стирай свою память, измазывая руки в боли.
Быть может, тогда тебе откроется то, что ты так долго ищешь..

II

Он наблюдает за ней. Смотрит пристально, наблюдает за каждым движением.
Она пьёт воду. Глотает её жадными глотками, словно бы не может насытиться. Её мучает жажда. Всё из-за того порошка. Одна порция утром, одна вечером. Ни вкуса, ни запаха, ни цвета. Только всё время пить хочется.
Нет, это не яд. Улькиорре ни к чему травить девушку. Айзен тоже не стал бы этого делать. Этот порошок имеет совершенно другое предназначение, но должен подготовить её тело. Интересно, как она отреагирует, когда узнаёт правду? Что будет делать? Заплачет? Закричит? Промолчит? Смириться?
Было интересно наблюдать за этой человеческой девушкой. Слишком большой глоток, и вот уже из уголка губ по коже сползает капелька влаги. Интересно, какая она на ощупь? В данный момент это совершенно нормальные мысли. Улькиорра ведь никогда не прикасался к ней. А скоро ему предстоит не только коснуться её, но и изучить её тело. Ему всё равно, как она отреагирует на это. Пусть ей будет противно, тошно, гадко, Орихиме всё равно не сможет ничего сделать. Ведь она пришла сюда добровольно. Она согласилась служить Айзену душой и телом, и теперь целиком и полностью принадлежит ему.
Он ещё никогда не делал ничего такого, и не думал даже, что ему приведётся совершить что-то подобное. Интересно, что он при этом почувствует? Айзен сказал, что это приятно, и что ему нужно быть осторожным с ней. Возможно, что даже сам покажет, как это делать.
Айзен сказал, что к ней нужно относиться, как к королеве. Она и вправду похожа на маленькую изнеженную принцессу. Хрупкую и беззащитную, которую так и хочется сломать, что бы посмотреть, что там внутри. Улькиорра видел, что там внутри. Сердце, лёгкие, печень, желудок, кишки и много крови. Ничего интересного. Тогда почему она такая особенная? Что в ней не так, как у других?
- Зачем ты излечила их?
Она удивлённо сморит на него, механически вытирая ту самую капельку воды, которая так привлекла внимание аранкара.
Почему? Действительно, почему? Ведь после всего, что натворили эти адьюкасы, она должна была их возненавидеть? Но тогда чем она отличается от пустых? Решать вопросы силой – это не выход. Они виноваты лишь в том, что ревновали к Айзену. Видимо Лоли и Меноли питают к нему какие-то особые чувства. Но могут ли пустые чувствовать? И что значит для них Айзен? За что к нему можно так относиться?
- Женщина, ты меня слышала? Я задал тебе вопрос.
Если бы Улькиорра был бы человеком, то Орихиме могла бы поклясться, что услышала в его голосе обиженные нотки. Но Улькиорра не был человеком.
- Не могу терпеть жестокость, - просто ответила девушка, возвращая чашку обратно на столик.
Как бы плохо с ней не поступили эти девицы, то, как с ними обошёлся Улькиорра было действительно ужасным. Он чуть не убил их. Если бы Орихиме не встала на их защиту, то он точно убил бы, их не моргнув и глазом. Девушка и сама не поняла, почему помогла им. До сих пор не понимала, тело действовало само по себе.
С другой стороны теперь эти две обходят её стороной. Забавно.
Глупая женщина. Тебя могли убить, а ты говоришь о жестокости. Вот что отличает тебя от других.

III.

Орихиме чувствовала небывалый жар. Сознание не желало возвращаться целиком, а выплывало из сладкого забытья постепенно, ломкими фрагментами паззла. По венам словно пустили раскалённое железо, к горлу подкатывала тошнота, а кожа была липкой от пота. Девушка попыталась открыть глаза, но из горла вырвался только стон.
- Видишь? Вот так ей нравится больше, - в голосе Айзена почудились поучительные нотки. Да уж, Айзен-сенсей – это жутко.
Орихиме непроизвольно дёрнулась от особо сильного спазма, который заставил сконцентрироваться тепло где-то в районе живота. Стоп. Что-то не так.
Зрение постепенно начало возвращаться к ней. То, что увидела Иноуэ повергло её в дикий ужас. Девушка лежала в незнакомом помещении на огромной кровати, совершенно нагая. Между её ног очень удобно расположился Айзен. Это было ужасно само по себе, не говоря уж о том, что стоило ей повернуть голову, как Орихиме тут же упёрлась взглядом в мёртвенно бледное лицо Улькиорры. Он буквально пожирал её глазами, впитывая каждую реакцию её тела, каждый вздох. Этот взгляд настолько сильно заряжал воздух напряжением, что становилось дурно.
Последнее, что помнила Иноэ было то, как она собиралась лечь спать.
От ужаса девушка закрыла глаза. Она бы предпочла, что бы всё это оказалось страшным сном, но всё дело было в том, что это был совсем не сон. Всё что происходило, было ужасной, отвратительной реальностью.
- Айзен-сама, она проснулась, - поспешно сообщил аранкар.
- Отпустите меня, - в ужасе прошептала Орихиме. – Что вы делаете? Отпустите сейчас же!
Она была буквально на грани истерики. Соглашаясь на то, что бы остаться в Хуэко Мундо девушка понятия не имела, что ей придётся столкнуться с такими вещами. Ей даже в голову не приходила сама возможность таких вот домогательств! С чего, почему? Как так получилось?!
- Иноуэ Орихиме, ты принадлежишь мне, а значит, я могу сделать с тобой всё, что пожелаю, - Айзен нарочито медленным движением наклонился к её уху. – А я желаю, что бы ты родила мне детей. Или ты думала, что я приказал привести тебя сюда, что бы досадить Куросаки?
Детей? Каких ещё детей?!
- Я думала, что вам нужна моя сила, - изумлённо пролепетала Орихиме.
- Это тоже.
Улыбка Соуске ей совсем не понравилась. Он глянул на аранкара и спросил так, словно бы говорил о чём-то обыденном:
- Не хочешь попробовать?
Нет, это не возможно! Они говорят о ней так, словно она какое-то экзотическое блюдо! Девушка хотела было дёрнуться, но тело не слушалось. Она не имела возможности пошевелить даже рукой. Орихиме лежала на кровати рядом с двумя мужчинами и чувствовала себя запертой в клетке со львами. Подопытным кроликом, на котором можно ставить эксперименты. Не имея возможности защитить себя, она готова была зарыдать. Но даже если бы Иноуэ могла бы двигаться, что она могла против них? У неё не было ни шанса против этих двоих.

Взгляд зелёных глаз буквально прожигал в ней дыры. Ещё никто не рассматривал Орихиме так внимательно и долго. Девушка почувствовала, как впервые за всё, то время, что она провела в сознании лицо начала заливать густая краска. Прикосновение аранкара чувствовалось на удивление остро – осторожное движение от шеи к пупку, словно бы делая пробу. Лицо его при этом оставалось таким непроницательным и задумчивым. Улькиорра вопросительно глянул на Айзена, который пристально следил за каждым его движением. Тот удовлетворённо кивнул, и арранкар скользнул рукой ниже. Орихиме зажмурилась, а затем, набрав в лёгкие воздуха, завопила:
- Да какие ещё дети?! О чём вы вообще говорите? Даже если вы и хотите от меня детей, то, что ту делает он? – Орихиме была настолько зла, что ей даже удалось гневно качнуть головой в сторону аранкара.
- Ты такая забавная, - улыбнулся Айзен любовно поглаживая пряди рыжих волос. – Я учёный, Орихиме. Мне интересно всё, что происходит в мире и то, что в нём может произойти. В данный момент меня интересует, какое потомство может получиться у аранкаров и людей. У меня есть некоторые мысли по этому поводу, но хотелось бы подтвердить их на практике. Поэтому Улькиорра присутствует здесь. Он ещё ни разу не делала этого, так что много от него не жди. Но ты ведь тоже ещё девственница?
Чем больше Айзен говорил, тем отчётливее Орихиме ощущала головную боль. Нет, такого быть не может. Это всё не правда. Сознание отказывалось принимать информацию. Она с ужасом посмотрела на обнажённого Улькиорру. Он выглядел, как вполне обычный человек, если бы неестественно бледная кожа и дыра пустого в районе ключицы. Жилистый, крепкий, две руки, две ноги, голова, туловище и.. Иноуэ закрыла глаза и сглотнула. Вот ужас-то.
- Не волнуйся, пока ты спала, я показал и рассказал ему почти всё, что нужно, так что он тебе не навредит. Мы же не хотим, что бы кто-то испортил нашу мамочку, - последние слова Айзена прошелестели куда-то в ухо, и девушка едва сдержалась от того, чтобы не выдать своего отвращения.
- Я не хочу.
Она и вправду не хотела. Да кто вообще захочет в такой ситуации?! Только законченный извращенец будет рад, если однажды проснётся обездвижиным в постели между двух мужиков.
- Ну, я оставлю вас наедине, - Соуске и не думал скрывать своего удовольствия. - У меня ещё полно дел.
Он сполз с кровати и удалился в одну из дверей комнаты. Девушка с тоской наблюдала за тем, как захлопывается её клетка. Хотя какое там. Она захлопнулась уже давно. Просто Орихиме осознала это только сейчас. Ровно, как и то, что Улькиорра всё это время проявлял к ней нездоровый интерес. Оказывается вот что значил этот пристальный взгляд, который она принимала за причуду. Всё это время… Всё это время аранкар просто жаждал этого момента.
Иноуэ бросила опасливый взгляд на Улькиорру и поморщилась от отвращения. Противно. До тошноты противно.
И невозможно ничего сделать. Девушка почувствовала, как по щекам покатились непрошенные слёзы. Градом. Крупные, неумолимые. И тихо всхлипнула. А потом ещё раз. Как же ей было жалко себя. Она-то мечтала, что сделает это с тем, кого любит. А любила-то она Куросаки. И ради него теперь ей придётся… Она предала ребят. Она и предала добровольно. Вот расплата.
Ласковое прикосновение горячих пальцев заставило Орихиме вернуться к реальности. Что он делает? Он стирает её слёзы? Зачем? Из-за подступивших слёз Иноуэ не видела ничего, только размытые силуэты, но этот этой скупой ласки в горле защипало, и рыдать захотелось ещё больше. Как же давно её никто не жалел. Пусть так, пусть незаметно. Последний раз, наверное, слёзы с её лица вытирал брат. Он такими же осторожными прикосновениями ловил солёные капельки.
Вслед за пальцами последовали сухие губы, девушка почувствовала жар чужого тела и запах волос. Странно-приятный, он успокаивающе действовал на девушку. Почему-то сразу захотелось порывисто обнять это чужое безвозмездное тепло, но Иноуэ всё ещё не могла пошевелить и пальцем.
Аранкар действовал медленно, основательно и уверенно. И пусть Орихиме никак не могла справиться с напряжением и краской, так и не желавший исчезать, пусть иногда приходилось говорить о том, что где-то ей больно или неприятно, Улькиорра прислушивался и исправлялся, как примерный ученик. Иноуэ только диву давалась.
Иногда действия сопровождались комментариями вроде: «Айзен-сама, говорил, что это должно возбудить тебя», что тоже не помогало расслабиться.
В общем, в конечном итоге Орихиме было больно и неприятно. Да, конечно, она почувствовала некоторое тепло, через некоторое время, но ничего такого, о чём обычно пишут в любовных романах, она не ощутила. Возможно, такие ощущения бывают только с тем, кого любишь. Но ей, видимо, никогда не узнать этого.
Уставшая и наплакавшаяся за день, Иноуэ не заметила, как уснула. Ей снился Ичиго. Он обвинял её в предательстве, а она рыдала.

IV.

Напряжённое дыхание пружинило от стен. Звук шагов разносился по коридору. Это была её шестая попытка. Шестая попытка сделать с собой что-нибудь. Она носила в своём чреве что-то чудовищное и совсем не собиралась с этим мириться. Пусть она предала Ичиго, но она не позволит использовать себя, как инкубатор для новой силы, способной уничтожить всё, что было дорого ей.
Впереди замаячила дверь, а позади послышались приближающийся топот адьюкасов. Орихиме зажмурилась и ускорила бег. Руки упрямо толкнули дерево, и она оказалась снаружи. Солнце резануло глаза, так что из глаз незамедлительно брызнули слёзы. Она оказалась на крыше Хуэко Мундо, и теперь перед ней открылось золото бесконечной пустыни с чёрными вкраплениями обуглившихся, покарёженых деревьев.
- Куда-то собралась, принцесса? – этот голос заставил Орихиме содрогнуться всем телом. Позади неё стоял Ичимару Гин.
Орихиме метнула взгляд в сторону края крыши.
- Опять женская истерика? Как предсказуемо. Хочешь спрыгнуть с крыши? А если ты останешься жива? Переломаешь себе руки, ноги, возможно, повредишь позвоночник. Ты и вправду думаешь, что тогда Айзен успокоится и оставит тебя в покое? - Ичимару откровенно забавлялся метаниями девушки. Судя по звукам, адьюкасы уже почти добрались. И Орихиме тоже это знает. – Что ты будешь делать?
- Я надеюсь, что убьюсь наверняка, - девушка упрямо сжала кулаки, а потом снова их разжала.
Да кого она обманывает? Она не сможет этого сделать. Даже если она и спрыгнет, Ичимару всё равно поймает её и не даст упасть. Эта попытка заранее обречена на провал. Но она будет пытаться. Ещё и ещё, десять, пятнадцать раз, если понадобиться! Она всё равно найдёт способ, как прекратить это.
На крышу из коридора вывалила толпа пустых.
- Наша мамочка решила прогуляться, но время прогулки уже окончено, - лучезарно улыбнулся Гин. – отведите принцессу обратно в её комнату.
Каким злобным взглядом смотрела она на него. Какая неукротимая воля к победе, какой непобедимый дух.
Да, Иноуэ Орихиме и вправду была особенной девушкой.

Название: Возвращение
Автор: Чародейка Фиона
Бета: нет
Пейринг: Улькиорра/Орихиме
Рейтинг: PG-15
Жанр: романтика
Статус: закончено
Размер: Мини
Предупреждение: ООС, Улька сложный…

Он смотрел на ее дом издалека, не решаясь подходить ближе. Никогда он не был так неуверен в себе: ни когда очнулся в человеческом теле, с обрывками старых воспоминаний и глупыми бумажками документов в кармане, никогда устраивался на работу, где, перебегая через ступень, стал в итоге руководителем крупного отдела. Улькиорра Шиффер стоял рядом со своей машиной, боясь сделать шаг к той, о ком не мог забыть эти пять лет.
Было трудно оказаться рядом с дверью, постучать и увидеть на пороге счастливую Орихиме с рыжеволосым ребенком на руках.
-Улькиорра-кун! – совсем не удивилась она. – Вы тоже живы! Я так рада!
Пройти в дом, пить с ней чай, слушая, как она рассказывает об учебе, и глядя с какой любовью нянчится с малышом. Бывший арранкар опоздал, теперь не понимая, зачем он здесь. Только как старый знакомый, с которым уже не осталось ничего общего, кроме наполовину стертых временем воспоминаний. Улькиорра хотел уйти, но не мог, видя, как она счастлива его видеть. Ради ее улыбки, он был готов терпеть свою боль.
До звонка в дверь он не успел. С работы, уставший, но довольный пришел тот рыжий шинигами. Значит, она все-таки осталась со своим принцем. Рукопожатие, спрятанная за безразличием ревность, напряженное спокойствие. И удивление, когда Орихиме отдает Куросаки ребенка со словами:
-Держите ваше сокровище! Рукии привет!
-Спасибо, Иноуэ, - усмехнулся Куросаки, принимая на руки сына, - Ладно, я пошел. Было приятно увидеться, Улькиорра.
Он понемногу осознавал происходящее, не веря в такую приятную реальность. Неумело дернул уголком губ, что должно было изображать улыбку.
-Орихиме, это не ваш ребенок? – спросил гость, когда дверь за родителем захлопнулась.
-Нет, что вы! Я пока еще не замужем, чтобы заводить детей! – улыбнулась она немного грустно. – Это сын Ичиго и Рукии. Она часто просят с ним посидеть, когда сами заняты.
-Простите, за нескромный вопрос, - Улькиорра в первый раз в жизни не выбирал слова, а только слушал, что говорит это странное человеческое чувство, - а молодой человек у вас есть?
-Нет, - коротко ответила она, странно на него посмотрев.
-Тогда, может, прогуляемся на выходных?
-Ой, - вскрикнула она, как будто увидела убежавшее молоко, - я в выходные работаю!
-Очень жаль.
-А может… может быть, мы прогуляемся сейчас?

Фандом: Блич
Название: Её сердце
Автор:  Шу-кун
Пейринг/Персонаж: Улькиорра/Орихимэ
Рейтинг: PG13
Жанр: ангст, романс, revive-fic
Размер: мини, 1480 слов
Предупреждения: АУ, автор бредил и курил, и уже давно
Авторские примечания: я очень хотел закончить этот фанфик к сегодняшнему дню - и рад, что это мне удалось, ибо подарок
Размещение: Запрещено (исключение - личное разрешение автора)

Её сердце

You've got desire
So let it out
You've got the power
Stand up and shout

У тебя есть мечты -
Выпусти их, не держи внутри!
У тебя сила есть,
Так поднимись - её призови!
Jorn Lande - Stand Up And Shout

Пепел и пыль. И серые пески под лунным светом.
Пепел на пальцах, тянувшихся к его руке.
Слёзы на лице.
И пустота в умирающем сердце.
- Я не боюсь...
Но она говорила не об этом.
Не о пыли и пепле, что подхватил ветер.

Набрав в стакан воды, она выпила всё до дна, но облегчение не пришло. Тогда, зачерпнув ладонью, плеснула в лицо холодные капли. Стакан выскользнул из пальцев, ударился о пол и разлетелся градом сверкающих осколков.
Девушка вздохнула, опустилась на колени и принялась собирать стеклянные кусочки.
- Следует быть осторожнее.
Иноуэ машинально кивнула, узнав негромкий голос. Она посмотрела в сторону большого зеркала.
- Я задумалась.
- У тебя кровь.
Орихимэ поднесла к глазам левую руку. Алая струйка пробежала по ладони, добралась до запястья и скользнула дальше.
Девушка поднялась, подошла к зеркалу и прислонилась к тяжёлой раме, медленно она прикоснулась к прохладной гладкой поверхности. Белые пальцы с той стороны погладили её ладонь.
- Почему ты здесь? - прикрыв глаза, прошептала Иноуэ. - Почему не позволяешь мне забыть?
- А почему ты не отпускаешь меня? - ответил он, не отводя зелёных глаз от её лица.
- Неправда, - прижавшись лбом к зеркалу, пролепетала Орихимэ. - Неправда!
- Разве не ты обладаешь силой бога?
Девушка словно наяву почувствовала нежное прикосновение к волосам.
- Отпусти меня - и всё закончится. Просто отпусти.
Иноуэ распахнула глаза и покачала головой. Она прямо посмотрела на зеркального Улькиорру. Впервые посмотрела прямо за всё то время, что он жил в этом зеркале.
- Нет! - твёрдо сказала девушка.
Орихимэ накрыла ладонью пальцы Улькиорры и тихо проговорила:
- Я не могу отпустить тебя...
"...ведь ты стал частью моего сердца". Только вслух она это не сказала. Рано.

Я найду способ. Нужно лишь потерпеть. Совсем чуть-чуть.

- Это бессмысленно, - вздохнул за зеркальной гладью белый призрак, отступив на шаг.
Она не ответила, отвернулась и побрела в спальню. На часах - четыре утра. Привычное время, привычные сны и привычная беседа с зеркальным призраком.
Орихимэ сжала пальцами одеяло, разглядывая потолок над кроватью. А если это просто безумие? Вдруг обитатель зеркала - плод её воображения?
Иноуэ закрыла глаза, отказываясь принимать это.
Неправда! Не может это быть правдой!
Значит, нужно посмотреть на это иначе.
Если всё так и есть, и если Улькиорра действительно существует в зеркале по её воле... Как она это сделала?

Что, если моя сила изменилась?

Иноуэ сохранила не образ, ведь он вполне самостоятелен. Он думает и действует по собственной воле. Это, несомненно, Улькиорра. Настоящий. Только он пока что заперт в... Зазеркалье? Похоже на то. Следовательно, должен быть способ привести его сюда, в реальность. Только что это за способ? И каково ему быть там, в Зазеркалье?
Орихимэ всё время думала об этом, но так и не могла найти выход. Что же она тогда сделала? Как перенесла Улькиорру в зеркало? И почему в зеркало? Ведь она хотела спасти его, вернуть к жизни, воскресить, а получилось... что-то странное и нелепое.

***
Зеркальные стены тускло блестели повсюду. Даже пол зеркальный, как, впрочем, и потолок. Сплошные зеркала, неправильные и загадочные, они отражали всё, что угодно, только не того, кто смотрелся в них.
Здесь не существовало ни дня, ни ночи - только вечный полумрак и слабое сияние голубых огней. Иногда он видел других, таких же, как он сам, блуждающих среди зеркал. Он даже пытался догнать кого-нибудь из них, но не получилось. Скитальцы проходили сквозь зеркала и исчезали.
Согласно его теории, каждый, кто попал сюда, бродил по собственному лабиринту. Для каждого - свой путь. В одиночестве. И возможность время от времени видеть других, но лишь видеть, а не разговаривать.
В чём смысл зеркального мира? Этого Улькиорра пока ещё не понял.
Он продолжал идти мимо блестящих стен и разглядывать образы в них. Чаще эти образы были странными и непонятными, реже - знакомыми и осмысленными. Но только один образ оставался чётким и ясным. Этот образ даже мог беседовать с ним.
Иноуэ Орихимэ.
Постоянный образ, который обязательно появлялся. Образ, который не отпускал и лишал покоя, который он встречал везде, куда бы ни пошёл. Видение как будто преследовало его, подталкивало к чему-то... Не отпускало.
Улькиорра понимал, что как только образ девушки исчезнет, перестанет быть и он сам. Кварта не мог объяснить, откуда взялись это понимание и твёрдая уверенность, но... Без доказательств, не следуя логике, он верил в образ Иноуэ и в необъяснимую с ним связь собственного существования.
Он умер. Несомненно и определённо. Он помнил, как умер. Помнил всё. И оказался в зеркальном лабиринте.

Это и есть смерть?

Если так, то Улькиорра уже не понимал ничего.
Но если это ещё не смерть, то что тогда? Прелюдия к вечным мукам? Нерационально, нелогично, бесполезно и бессмысленно.
Он непременно сказал бы так раньше, но не сейчас.
В зеркале слева промелькнуло лицо с серыми печальными глазами: рыжие пряди вились на ветру, тень улыбки на бледном лице... Он протянул руку, и пальцы бессильно скользнули по гладкой холодной поверхности, что не пускала дальше очерченных кем-то границ.
- Почему? - спросил сам себя Улькиорра. После долгого молчания собственный голос казался чужим.
- Вопрошаешь - ответь.
Он обернулся, но зеркальный коридор пустовал.
- Ответь, коль вопрошаешь.
Впереди тоже никого не оказалось.
- Ответы.
- Ответы...
Слово эхом металось по лабиринту, повторяясь бесчисленное количество раз. И затихало, превращаясь в шёпот.
Ответы? Какие ответы и на какие вопросы?
Он вновь медленно шёл по лабиринту, но больше не смотрел на отражения в зеркалах. Улькиорра думал, а думать он умел.
Кварта пришёл к выводу, что, задавая здесь вопросы, он должен сам на них ответить. Предположительно, ответить правильно. Осталось лишь сформулировать вопросы, имеющиеся у него. А вот это оказалось сложнее.
- Почему я не умер?
Вопрос правильный, поскольку Улькиорра не считал себя мёртвым, хотя обстоятельства изъятия его из реальности утверждали обратное.
- Почему я здесь?
Тоже правильно. Ему полагалось отправиться на перерождение или, на худой конец, сгинуть навеки, раз уж он "умер".
- Как мне выйти отсюда?
Логично и естественно. Перспектива бродить среди зеркал в гордом одиночестве неопределённое количество времени... несколько удручала.
Вроде всё спросил, теперь пора ответить на поставленные вопросы.
Почему он не умер? Тут, казалось бы, всё понятно: рассыпался прахом, стало быть, финиш. Как показала практика, отнюдь не финиш. Почему-то.
В зеркалах вновь появились образы, и Улькиорра невольно посмотрел на картину собственной "смерти".
Её лицо, печальный взгляд, тень улыбки на губах и слёзы.
Картинки сменяли друг друга, но её лицо появлялось снова и снова.
- Потому что там была она? - пробормотал он.
Зеркальная стена покрылась сетью трещин, с тихим звоном осколки посыпались на пол, проходя насквозь, истаивая. Зато за расколовшимся зеркалом обнаружился новый коридор с зелёными огнями. И Улькиорра шагнул навстречу второму вопросу.
Если он не умер из-за Иноуэ Орихимэ, то здесь он по её воле, верно? Открывшийся коридор с жёлтыми огнями подтвердил предположение, но третий вопрос... Он был самым трудным.
Теперь в зеркалах он видел только одно отражение - Иноуэ, но это слабо помогало отыскать ответ на последний вопрос. Вряд ли её имя способно вытащить Кварту из лабиринта, как и её облик...

***
Она прислонилась к раме и провела пальцами по серебристой поверхности.
- Улькиорра?
- Снова хочешь поговорить?
- Почему ты там?
- Могу спросить тебя о том же. Я здесь из-за тебя.
- Я знаю. Но не понимаю, - вздохнула Орихимэ. - Я должна была воскресить тебя, но почему-то у меня не вышло.
- А ты действительно хотела воскресить меня?
Девушка удивлённо смотрела на Улькиорру. Он сегодня не походил на призрака, как прежде, а выглядел отражением настоящего человека. Отвернись от зеркала - и увидишь оригинал. Ложь, конечно, но перемены удивительные.
- Да, я хотела воскресить тебя.
- Почему?
- Потому что... - Иноуэ запнулась. - Потому что...
Улькиорра молча смотрел на неё из зеркала и терпеливо ждал ответа.
- Потому что ты стал частью моего сердца, - едва слышно произнесла девушка, прикрыв глаза.
- Частью... - Кварта отступил на шаг назад, не сводя глаз с Иноуэ. - Частью сердца...
По щеке её скатилась слеза.
- Я не могу отказаться от части своего сердца, это неправильно и... - Она сжала ладошку в кулак и прижала к груди. - И это больно. Я мечтала, что ты воскреснешь... Но по-другому. Не в этом зеркале, а...
- Человеком, - тихо договорил за девушку Улькиорра, угадав её истинное желание, и шагнул навстречу собственному отражению сквозь зеркало. Это было трудно и больно - осколки пронзали тело насквозь, осыпаясь дождём. И протянутая рука Иноуэ казалась бесконечно далёкой.
- Я не боюсь...
- Я не боюсь... Орихимэ. Я не боюсь быть человеком.
Их пальцы соприкоснулись, и он подхватил девушку на руки. Её голова обессиленно упала ему на грудь, пальцы выскользнули из ладони Улькиорры, дотронулись робко чуть ниже ключиц. Слабая улыбка появилась на её губах.
- Больше нет...
Да, метки Пустого - зияющей дыры - больше не было.
Орихимэ с улыбкой уснула на руках Улькиорры - она исчерпала свои силы. Ведь он так долго искал ответы в зеркальном лабиринте её сердца.
Опустившись на пол, тот, кто стал человеком, осторожно поддерживал спящую Орихимэ с твёрдым намерением дождаться её пробуждения. Пусть первым, что она увидит, проснувшись, будет его лицо.
Лицо того, кого она воскресила.

Название:Мёд
Автор:Kassielle
Фандом: Блич
Рейтинг: G
Пейринг:Улькиорра/Орихиме
Жанр: романс?романс)и немного юмора,наверное
Размер: драббл
Статус: окончен
Дисклеймер: от прав на персонажей отказываюсь
Предупреждение:ООС
От автора: ради ками, не бейте:laugh:
Писались для Tari-Hikari
Размещение:вы тоо спросите,ладно?)Какой-то нумерос принес трехлитровую банку, до половины наполненную чем-то янтарным.

-Что это?
-Это…это просили передать для пленницы, - дрожащий аррранкар со страхом смотрел на Кватру.
-Почему сосуд наполнен только наполовину?
-З-заэль-сама взял половину на опыты...- яркая вспышка изумрудного Серо оборвала существование арранкара.
Улькиорра взял банку и пошел в свои апартаменты, размышляя о своей нелегкой судьбе. Тащишь тут всяких с грунта, наблюдаешь, проверяешь состояние и еду – зря, что ли её после Заэля принесли. И никакой благодарности. Он и не заметил, как дошел до своих апартаментов.
Обычно Улькиорра практически ничего не ел, но Айзен приказал следить, чтобы пленница оставалась невредимой, а этот лабораторный мусор мог подмешать что угодно. Кватра взял ложку и попробовал достать вещество из банки, но не тут-то было – рука не пролезала сквозь узкое отверстие. Тогда Шиффер взял блюдце и, наклонив банку, стал ждать, пока вещество переместится в блюдце. Оно текло, но настолько тягуче-медленно, что любой на месте Улькиорры попытался бы ускорить процесс, или в сердцах бросил бы банку и ушел. Но он терпеливо ждал, глядя, словно завороженный, на то, как вещество медленно покидает банку. Когда блюдце наполнилось наполовину, Улькиорра вернул сосуд в вертикальное положение и зачерпнул содержимое блюдца ложкой. Вещество с большой неохотой покидало блюдце; даже Улькиорре надоело ждать, и он просто положил ложку на язык. Кватра брезгливо поморщился из-за того, что вещество было приторным и пощипывало язык. Но, когда оно начало таять на языке и он случайно прикрыл глаза на секунду, ему показалось, что он видит голубое небо и местность, на которой росло что-то зеленое; солнце щедро поливало все это и словно касалось нежными пальцами бледного лица. Улькиорра буквально ощущал это непривычное тепло. Видение рассеялось, когда он открыл глаза, но ощущение тепла и дивный привкус – терпкий, сладкий, немного вяжущий - остались. Шиффер решил, что вещество вполне безопасно.
Стук в двери:
-Женщина, я вхожу.
Она сидела на краю дивана, сложив руки на коленях.
-Это принесли для тебя. Скажи, что это? – Улькиорра поставил перед ней банку.
-Ой, да это же мёд! – Орихиме радостно улыбнулась.
-Мёд?
-Да, мед! Ой, как здорово! А тут есть хлеб?
-Сейчас принесу.
«Мёд» - повторял Улькиорра, идя за хлебом, и вновь и вновь ощущал этот сладкий привкус во рту. «Её волосы цвета мёда» - мелькнула и задержалась мысль.
Орихиме намазала мёд на тонкий кусок хлеба, откусила и теперь жевала с довольным выражением лица. Крошка хлеба застряла в уголке её губ. Шиффер, стоявший неподалеку, внимательно наблюдал за ней.
«Интересно, а её губы такие же, как мёд?» - внезапно подумал Кватра, удивляясь дикости собственных мыслей. Улькиорра подошел к сидящей девушке, наклонился, и, когда она в удивлении подняла голову, накрыл её губы своими, изучая её вкус. Одной рукой он прижал её затылок к себе. Глаза Орихиме удивленно расширились; впрочем, «поцелуй» длился полминуты, не больше.
-У тебя крошка на губах была, - флегматично ответил Шиффер на немой вопрос Орихиме и развернулся по направлению к выходу. «Они слаще», мысленно отметил Улькиорра, выходя из комнаты пленницы.

Название: Какая разница,кто он?
Автор: Хана_Вишнёвая
Бета: Я,любимая.И Ворд.
Фэндом: Bleach
Персонажи: Улькиорра/Орихиме
Рейтинг: G
Жанры: Ангст, Драма, Гет, Романтика
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл
Статус: закончен
Посвящение: Себе.

Какая разница,кто он?

— Ты боишься меня, женщина?
Неужели он не устал повторять эти слова? Неужели за все те дни, которые она находится здесь, ему не надоело произносить одно и то же?
Хотя нет, конечно же, не надоело. Он – аранкар. Ему никогда не надоест. Он не чувствует. Просто не умеет.

— Что ты делаешь, женщина?
— Пытаюсь понять, почему ты такой холодный.
Врёт. Она не пытается понять, почему он холодный. Она знает. Когда она ведёт тонкими пальчиками по бледной коже – от основания плеча до его пальцев – она знает. Холодный. Бесчувственный. Ледяной. Да нет, всё не то. Он – аранкар. Это уже всё объясняет. Он ведь не чувствует. Просто не умеет.

— Тебя отпускают, женщина?
— Да.
— И ты уйдёшь?
— Да.
Грустные изумрудные глаза – прямо в душу смотрят. Нет, не грустные, что за глупое предположение. Нет, совсем не грустные. Просто зелёные. А жаль… Она уйдёт. Он останется. Ему будет всё равно. Ведь он – аранкар. Он не чувствует. Просто не умеет.

— Почему ты плачешь, женщина?
— Болит…
Он подходит к ней ближе и кладёт руку ей на грудь. Не понимает, что это – очень интимный жест. Не знает. И, даже если и знает – то для него это ничего не значит. И никогда не значило. Ведь он – аранкар. Он не чувствует. Он не умеет.

— Он всегда называл меня «женщина».
Она ушла. Вернулась обратно, домой, в мир живых. После Хуэко Мундо Каракура — просто рай. Да и друзья рядом… Вроде счастлива, но… Но в душе – навсегда запечатанный образ. Навсегда запоминающийся голос. И – незабываемый блеск зелёных глаз. Ах, как жаль, что Иное – не аранкар… Как жаль…

— И ты опять плачешь, женщина.
— Ты… здесь?
— Здесь.
— Почему?
— Болит.

Хотя… какая разница, кто он?

Фэндом: Bleach
Автор: Ugarnaya_uno
Бета: _bitch
Название: Пепел на ветру
Пейринг: Улькиорра/Орихиме
Рейтинг: G
Жанр: Ангст, романс
Отказ от прав: Персы принадлежат Кубо, а строчки песни группе "Мастер". А я просто шалю=)
Условия размещения: Только с моего разрешения=))
От автора: Спасибо _bitch за веру и поддержку=))
Предупреждения: Постканон, AU по отношению к манге, возможен некоторый ООС

Я - пепел на ветру,
Пыль и пепел на ветру…

- Ты боишься, женщина?
- Я... не боюсь...
Она тянет руку, уже почти физически чувствует холод чужой ладони, готовая сомкнуть на ней собственную, выдернуть из кокона приближающейся смерти. Она торопится, резко и с силой сжимает пальцы, но ловит лишь черный ледяной пепел...
- Иноуэ...

Орихиме просыпается резко, словно от удара поддых. И будто этот удар действительно имел место, жадно хватает ртом воздух. И не сразу понимает, что ослепительно белая простыня над ней - это всего лишь потолок. А чернильные тени на стене – просто тени от мебели. И что она дома, в своей постели. Там, где и должна быть.
Иноуэ моргает влажными глазами, дрожащей ладонью проводит по лицу. И зачем-то прокручивает в голове только что увиденный сон.
Он редко снится ей, очень редко, но каждый раз неизменно одинаковый. Вплоть до мельчайших подробностей. Каждая деталь на своем месте, как кусочки паззлов. Словно наяву. Как это было наяву. Давно, почти десять лет назад. Но от этого сон не становится менее ярким.
- Ты такая дура, Орихиме, - тихо говорит она себе под нос. - Самая настоящая дура. Когда ты повзрослеешь?
Она встает с постели и идет в ванную. Еще слишком рано вставать, за окном едва светает, но Орихиме знает, что больше не уснет. Никогда еще не удавалось заснуть после этого сна. И сейчас она даже не станет пробовать, наперед зная исход этой затеи.
Горячая вода смывает с тела озноб и усталость, а пущенная после холодная придает некое подобие бодрости. И чашка обжигающего чая успокаивает расшалившееся воображение. И немножко растрепанные нервы. А потом завтрак под спокойную мелодию любимой песни и неторопливые сборы на работу.
Сегодня она обещала своим ученикам рассказать про солнце. Про то, как оно важно для нашей планеты, для всего живого на ней. Им нравится слушать Орихиме, узнавать что-то новое, и она с радостью делится с ними своими знаниями. И каждый раз хвалит себя за то, что посвятила себя, свою жизнь, обучению ребятишек. Просто они напоминают о том, что в этом мире есть место не только страданиям и войнам, но и чему-то светлому. Доброму. И неизменно вечному. Важному.
Орихиме покидает квартиру за целый час до начала рабочего дня. Когда она приходит в школу, никого из учителей еще нет, слишком рано, но Иноуэ это совершенно не смущает. Она открывает класс, где занимается со своей маленькой группой, проходит к рабочему столу, чтобы подготовить его для занятий. Фотографии, коллажи, альбомы с рисунками, модель Солнечной системы со всеми ее планетами. И небольшой лист с рассказом в виде сказки, чтобы ученикам было интереснее слушать и запоминать.
Когда звенит звонок, класс уже полон детей. Орихиме просит их занять свои места и начинает урок. Рассказывает, показывает, объясняет. И с удовольствием отмечает, что ученики ее не просто слушают, а всерьез воспринимают услышанное. Запоминая все, что им говорит их учительница.
- Иноуэ-сенсей, Вы похожи на солнце, - серьезно говорит семилетняя Фуу, когда Орихиме заканчивает свой рассказ.
Она смеется, польщенная и вместе с тем смущенная этим сравнением.
- Почему?
- Ну... Вы такая же рыжая и светлая. А еще от Вашей улыбки всегда тепло здесь, - она прикасается ладошкой к левой стороне груди. Там, где находится сердце. И Орихиме не может не улыбнуться снова.
И отстраненно вспоминает, тут же прогоняя непрошенные мысли. Впереди еще целых десять минут урока...

- Сердце? Душа? Вы, люди, так много значения придаете этим словам. Что есть душа?
Он не может понять. Он не понимал до самого конца.
И ей так жаль, что уже никогда не сумеет понять...

- Он расстался с ней.
Голос Тацки врывается в голову совершенно неожиданно, заставляя вздрогнуть. Орихиме поднимает взгляд от своей тарелки, немного растерянно смотрит на подругу.
- Прости, Тацки, что ты сказала? Я немного задумалась.
Арисава мученически вздыхает, закатывает глаза. Мол, опять где-то витаешь.
Они до сих пор дружат. Тацки теперь тренирует таких же девчонок, какой когда-то была сама. Ей тоже нравится ее работа - учить людей защищаться. Не давать себя в обиду. Сделать сильнее.
Это тоже очень важно. Занимает далеко не последнее место в жизни.
- О чем, позволь поинтересоваться?
- Да так, просто мелочи, - улыбается Иноуэ. - Знаешь, а мне сегодня сказали, что я на солнце похожа.
- Да? - оживляется Тацки. - Я надеюсь, это был мужчина?
Иноуэ смеется.
Арисава до сих пор сетует, что ее замечательная и красивая подруга не замужем. И почти не общается с представителями сильного пола.
Хотя сама тоже не торопится примерить статус чей-то супруги.
- Нет. Это сказала Фуу-тян, моя ученица, - отвечает Иноуэ.
- Что ж, это безнадежный случай, - заключает Арисава, чуть поморщившись.
- Так что ты там мне говорила? - возвращается Орихиме к прерванной теме.
- Ичиго расстался со своей пассией, - говорит Арисава, желая поделиться новостью.
- Очень жаль, - искренне говорит Иноуэ, вспоминая невысокую черноволосую девушку. - Она лучшая из всех, что у него были.
- Ты - самая лучшая, - ворчит Тацки. - Только этот дурак ни черта не понимает.
Орихиме грустно улыбается.
Куросаки-кун - это то самое солнце в ее жизни. Неизменная и постоянная величина. Тот человек, которого она всю жизнь любила. До сих пор любит. Это уже почти привычка - любить Ичиго. Однажды это пройдет, а пока Иноуэ просто гордится тем, что любит того, кого любят все. Того, кто достоин любви.
- Тацки, мне домой пора, - произносит Орихиме, отвлекаясь от мыслей, - мне еще надо к завтрашнему уроку подготовиться.
- Ты кроме своей работы ничего не замечаешь, - недовольно произносит Арисава. - Даже не успеваешь поесть толком.
Забота приятна. Особенно от близких людей.
Иноуэ заверяет подругу, что все в порядке, и уходит.
От кафе, где они ужинали с Тацки, до ее дома буквально пять минут езды на такси...

- Ты должна есть.
- Я не хочу.
- Ты должна есть, иначе умрешь. А твоя смерть пока не нужна Айзену-сама.
Зеленые глаза напротив холодные и бездушные. В них нет заботы. Даже напускной.
Он просто исполняет приказ...

Каждый вечер Орихиме ждет только ее квартира. Большая, уютная и теплая. Тихая.
Она любит свой дом. Она любит возвращаться сюда. Она любит жить здесь.
Тацки ругает ее, говорит, что нельзя быть столько времени одной. Что ведь можно свихнуться от этого вечного одиночества. Наверное, она права.
Но Иноуэ нравится эта тишина, нарушаемая лишь негромкой музыкой радиоприемника. Нравится, как легкий ветер треплет занавески раскрытого окна, пока она поливает расставленные по комнате цветы в глиняных горшках. Нравится смотреть на закатное солнце, окрашивающее в красное гостиную.
А после этого она усаживается прямо на расстеленные на полу татами и готовится к очередному уроку. Тщательно, скрупулезно выбирая к новому рассказу наиболее подходящую картинку, фотографию и предметы. Иногда приходится что-то вырезать и клеить самой, но так даже интересней. Это долгий и требующий терпения процесс, но его она тоже любит. Как и чувство удовлетворения от осознания того, что проделанная тобой работа почти идеальна.
Орихиме отвлекается всего один раз, чтобы сделать себе чаю. Пятнадцать минут. Не больше. Возвращается с небольшим подносом, на котором стоит чашка и чайник, ставит его подальше от разложенных на полу рабочих материалов. Делает небольшой глоток и снова погружается в работу.
Свет пропадает совершенно неожиданно, когда Орихиме записывает в черновик сюжет для рассказа. Она недоуменно и немного укоризненно смотрит на лампочку, а потом огорченно вздыхает.
- Ну, вот, отключили, - сетует она беззлобно. - Что же это такое?
Иноуэ аккуратно, чтобы ненароком не опрокинуть поднос с чайными принадлежностями, встает и идет к телефону. Номер аварийной службы она знает наизусть - свет в их доме пропадает, к сожалению, систематически.
Ей отвечают после пятого гудка, девушка-диспетчер вежливо здоровается и спрашивает, что случилось.
- У нас свет отключили, - отвечает Иноуэ, поворачиваясь к раскрытому окну, где ветер по-прежнему играет с тонкими шелковыми занавесками, то заворачивая их в трубочку, то вновь расправляя покрывалом. - Вы можете прислать кого-нибудь?
- Да, конечно. Ваш адрес?
Орихиме говорит, уже называет улицу, а потом замолкает. Просто молчит, неотрывно глядя в окно. Вернее, на фигуру в нем. Почти забытую, но, несомненно, узнаваемую. Тонкую. Обманчиво хрупкую. Смертоносную.
Странно…
Разве она спит? Это ведь не ее сон. В ее сне такого нет.
Там просто темный взгляд и черный пепел. Там белые пески Уэко Мундо, холод и ветер. Там он уходит, чтобы никогда больше не вернуться, и Исиде приходится стиснуть ее плечи, чтобы она не пошла за ним.
Там, в ее сне, страдания мира Мертвых и глухая боль сожаления.
Сожаления неоправданных надежд...
- Девушка! Девушка, я Вас не слышу! - надрывается в трубке диспетчер.
- Извините, я Вам перезвоню позже, - отстраненно произносит Орихиме и, не глядя, откладывает телефон в сторону.
Шаг. Еще один. И еще. Пока не оказывается буквально в метре от оконного проема. От темной фигуры в нем. От пристального взгляда холодных глаз. Даже в темноте она видит эту мутную, завораживающую зелень.
Орихиме смотрит и молчит. Она просто не знает, что сказать.
И почему молчит он? Почему не скажет, зачем пришел?
Она хочет, нет, ей необходимо это знать. Как необходим воздух, чтобы дышать, наполнять легкие кислородом, заставлять биться сердце. То самое сердце, о котором он так много спрашивал почти десять лет назад, когда просто развернулся и ушел, не проронив ни слова.
Зачем он пришел сейчас?
- Ты нисколько не изменилась, женщина.
Иноуэ вздрагивает, приближается еще на шаг. Почти вплотную к оконному проему.
- Ты тоже, - тихо говорит она, не соврав ни на грамм.
А потом мягко улыбается.
Ее сердце колотится. Ее душа в смятении. Ее пальцы мелко дрожат.
Но она не боится. Она никогда его не боялась.
И в ней нет страха, когда она задает вопрос.
- Зачем ты пришел?
Он смотрит на нее несколько секунд, а потом протягивает руку.
- Пойдем со мной.

Она разжимает пальцы, и черный пепел оседает на белом песке маленьким холмиком, с которым тут же начинает играть ветер, развеивая его по бесконечной пустыне Уэко Мундо. Он любит играть со всем, что попадется ему на пути. Шаловливый, как ребенок, и безжалостный, как воин.
Иноуэ находит его позже, когда возвращает Исиде руку, полностью исцеляет его раны. Она не ищет специально, просто взгляд сам выхватывает едва заметное черное пятно.
- Ты боишься?
- Нет... я не боюсь...
Никогда не боялась. И никогда не будет бояться.
Ладони накрывают черные крупинки пепла, защищают от шального мальчишки-ветра. Тот недовольно фыркает, но тут же подхватывает тяжелые пряди волос Орихиме. Новая забава приходится ему по душе.
Она улыбается, а с губ срываются тихие, полные надежды слова:
- Я отрицаю...

- Что это?
- Солнце.
- Ты похожа на него.
- Такая же рыжая и теплая?
- Нет, женщина. Просто настоящая.
Орихиме улыбается и смотрит на яркий солнечный круг в небе.
- Ты тоже.
И сильнее сжимает холодные тонкие пальцы.