Ты про Эпилог?

RedSam
да и сам фанфик не могу найти

RedSam
нет конечно выстави пожалуйста      

Название: Её ставка – жизнь, её судьба - игра
Автор: Mitsuko
Бета: Suteki a.k.a ~CrAzzyY~(моя любимая Няшко!!))
Тип: гет
Категории: "AU", Romance, Angst(неуверенна, но постараюсь)
Пейринг: Саске/Сакура (основной), Наруто/Хината, Неджи/Тен-Тен (дополнительные), Шикамару/Темари(упоминается)
Рейтинг: PG - 15(позднее возможно будет R)
Предупреждение: довольно серьезное произведение, автор долго готовился и собирал информацию)) Возможен небольшой OOC Саске
Фэндом: Наруто
Статус: пишется
Дисклеймер: права на характеры и имена персонажей принадлежат Кишимото-сенсею), мир Японии - мой
От Автора: новый мир, новые образы героев. Япония во время правления клана Токугава, все остальное вы сможете прочитать ниже. Надеюсь, вам понравится )
Прошу оставляйте комментарии! Фанф не мой, но один из моих любимых))

Слова для справки:

аната - дорогой
комбанва - приветствую, добро пожаловать
хисасибури да наа - давно не виделись

Пролог

Япония, прекрасная страна Япония... как же ты прекрасна во время цветения чуда своего - сакуры, как ты мила и нежна, превращаясь на время в один сплошной нежно-розовый лепесток. Как прекрасны династии твои и императоры, как хороши твои традиции и обряды, как чудны дети твои - люди, и как восхитительны их дети...
Япония, Япония, милая страна, где чтят обычаи и следуют воли родителей, знала ли ты что, однажды в недрах твоих чадо родится и будет это чадо подобно сакуре... ведь это дивное дерево может трепетать и колыхаться при малейшем дуновении теплого ветерка, а может переживать грозы и ураганы...
Япония, даже твое спокойствие может быть нарушено, если встретятся две половинки, белая и черная, если встретятся два чувства - жгучая любовь и сжигающая ненависть, если полюбят одна, которая любить, казалось бы, и не способна, или полюбит один, который давно превратился в лед.
Инь и Янь, белое и черное, сможете ли вы стать единым целым?..

Глава 1.

Все началось еще с вечера, когда в комнату постучалась молоденькая служанка.
-Госпожа, ваш отец приказал вам спуститься в отдельную комнату. Он хочет поужинать с вами и с вашей матушкой.
-Странно, что бы это значило? - удивилась красивая девушка, аккуратно положив кисточку для туши в специальную подставку.
-Я не знаю, Харуно-сан, - поклонилась служанка и, пятясь, вышла из комнаты.
-Не нравится мне все это, совсем не нравится, - пробормотала красавица и вновь взялась за кисточку. - Неужели отец придумал еще один сюрприз для меня? - поморщилась девушка, старательно выводя на рисовой бумаге иероглиф «отчуждение».
Скомкав, пять листов и вконец расстроившись, она резко поднялась и хлопнула в ладоши.
Тут же на зов явилась таже служанка.
-Да, госпожа.
-Убери здесь и принеси зеленое кимоно с мелким цветком.
-Хорошо, Сакура-сан, - произнесла девушка, и, мигом подняв все листы, скрылась за дверью.
Оставшись в одиночестве, Харуно подошла к встроенному шкафу и распахнула его. Хорошенько порывшись в складках праздничного кимоно, она достала узкий и длинный сверток ткани.
-Ты же не оставишь меня в беде, так ведь? - казалось предмет придал ей уверенность в себе и уже заметно успокоившаяся девушка подошла к окну выходившему на веранду.
«Слуги не метут лишний раз и без того чистые полы, а значит, по крайней мере, ужин будет действительно семейным. Если это вообще можно назвать семьей» - вновь поморщилась Сакура и обратила свой взор в окно.
Медленно садилось солнце, ветер трепетал листву сакуры. «Скоро цветение... даже думать об этом не хочу... ведь это так свойственно нашему клану: приурочить какое-нибудь событие к природному явлению. Будь то сильные грозы в октябре или цветение сакуры... моего дерева»
Тихо прошелестели раздвигающиеся створки, и в комнату вошла служанка:
-Ты заставляешь себя ждать, Неко - недовольно заметила Харуно.
-Простите, Сакура-сан, - начала она
-Оставь. Давай скорее кимоно, - небрежно махнула рукой девушка и скинула халат.
Неко помогла своей госпоже надеть кимоно и закрепить волосы в элегантный пучок.
Когда служанка начала завязывать оби и Сакура почувствовав, что Неко прикрепляет ей специальную доску для оби, протестующее мотнула головой.
-Нет. Оставь. Никакого оби-ита. Не хочу.
-Но ваша матушка приказала... - слабо возразила девушка, за что тут же получила пощечину. Неко вскрикнула от боли и приложила руки к щеке.
-Сколь раз тебе повторять: не смей называть эту женщину моей матерью! - закричала Харуно, зло смотря на плачущую прислугу. Сакура резко повернулась и быстро подошла к окну. Проклятые слезы навернулись на глаза, помотав головой, сгоняя их, девушка услышала слабые задушенные всхлипы Неко. «Еще и ее обидела. Пора бы научиться сдержанности, Харуно-сан!» - мрачно подумала красавица и подошла к плачущей девушке.
Та испуганно вздрогнула и быстро стерла слезы.
-Простите, пожалуйста, Сакура-сама, я, правда, больше не буду.
-Это ты меня прости, - чуть улыбнулась Харуно и легко коснулась рукой ее плеча. - Прекращай, иначе я точно опоздаю к ужину.
-Как скажете, - широко и ясно улыбнулась в ответ вмиг повеселевшая служанка и ловко завязала оби.
-Приготовь мне ванну и добавь листья сакуры.
-Как скажете. Госпожа, мне зажечь ароматические палочки? - догнала вопросом Неко свою госпожу внизу лестнице.
Сакура взглянула вверх. Свет свечи играл контурами ее лица, создавая таинственный узор на красивых чертах. Расслабленная спина, прямые плечи вдернутый подбородок никоем образом не выдавали колоссального внутреннего напряжения и душевного волнения.
Мягкий контур губ, изящные скулы, нежные глаза - вот ее маска, скрывающая трепет перед неизвестностью и будущим.
На миг губы превратились в узкую полоску похожую на сталь, а глаза зло сверкнули, выдавая пламя пожара которое бушевало внутри девушки.
-Да, пожалуй ты права. Сегодня мне точно понадобится покой, - губы и глаза вернулись в прежнее положение, и девушка сошла с последней ступеньки.
Решительным шагом она пересекла комнату и остановилась перед створками.
Что ж, она была готова.
Мачеха уже ждала ее сидя на подушках за низким столиком.
-Ты опоздала, Сакура, - строго сказала женщина.
-Нет. Я еще не опоздала, отца тоже нет.
-Он мужчина и имеет права задерживаться, а ты должна всегда приходить раньше своего господина куда угодно, - поучительно заметила мачеха и покосилась на дверь, из которой должен был выйти отец.
«Ну, конечно-конечно, змеюка. Ты так действительно думаешь» - фыркнула Сакура и села напротив женщины. Но вслух она сказала совсем другое:
-У меня нет господина, никогда не будет.
-Не смеши меня девочка, - мерзко улыбаясь, произнесла женщина.- Отец твой господин сейчас, а муж будет им после свадьбы.
-Хеби-сан, вы ошибаетесь, у меня никогда не будет господина! - мило склонила головку на бок девушка. Но как бы мило они не говорила, взгляд выдавал ее с ног до головы. Сухие глаза смотрели жестко прямо. В них читалась насмешка и презрение, а также полная уверенность в только что сказанных словах.
-Скоро тебе представится возможность проверить свои слова на практике, - прошипела женщина и замолчала.
«Что она имеет в виду? Какая возможность? Что они задумали с отцом?» - лихорадочно соображала девушка, пытаясь сохранить на лице невозмутимое и беспристрастное выражение.
«Что, девчонка, навела я тебя на мысль? - мысленно глумилась над падчерицей Хеби, разглядывая ничего не выражающим взором поверхность стола - «Будешь знать, ну ничего не долго тебя терпеть осталось. Скоро выйдешь из семьи, и тогда можно будет задуматься о судьбе моей Акако» - женщина позволила себе легкую улыбку при упоминании о дочери.
Раздвинулись двери, и в комнату вошел господин Харуно. Он был одет в простое, но вместе с тем безумно дорогое и утонченное кимоно. По его подолу стелился набивной узор золотого цвета. Некрупные листы переплетались с ветками и легкой нитью шли внизу черного кимоно. Просто завязанный оби черно-синего цвета ничуть не портил картину, а наоборот дополнял ее, внося новое изящество и изысканность.
Да, такого человека можно было называть главой многочисленного и сильного клана.
-Добрый вечер отец, - первой поприветствовала мужчину дочь, с удовольствием читая на лице мачехи легкую неприязнь.
-Добрый вечер, аната, - произнесла женщина, чуть склоняясь над столом.
Кивнув на приветствие, глава клана сел за стол.
Повинуясь хлопку жены, слуги принесли яства. Сакура уныло смотрела на всю эту картину пытаясь сообразить, что подразумевала мачеха, говоря о ее господине. Все ее сомнения разрушил глубокий бархатный голос отца.
-Сакура, дочь моя, скоро тебе исполняется семнадцать. Все предыдущие поколения наших предков старались выдать дочерей замуж в этом возрасте, и я не буду исключением.
Его слова как гром среди ясного неба звенели в ушах девушки. Смысл сказанного подобно ушату воды единым мигом обрушился на нее.
«ЧТО?! Что он только что сказал? Замуж? Ками-сама, о нет... нет, нет. Я не хочу, не буду» - палочки выпали у нее из рук. Сакура, находясь в каком-то трансе, взяла новые у слуги, который услужливо протянул ей их.
-Сакура, Сакура, ты меня слышишь? - было видно, что отец уже не в первый раз зовет ее.
-Дорогой просто девочка так счастлива, что временно покинула нас, - произнесла мачеха, ликуя внутри. Все она победила. Несносная девка скоро будет выпихнута из дома.
-Да, отец, я тебя слышу, - возвращение к реальности было болезненным. Слезы подступили к глазам, и картинка помещения стала размытой. - Я не выйду замуж, - пусть слова были произнесены тихим шепотом, но голос звучал уверенно и смысл их был страшен.
-Я кажется, ослышался. Повтори, что ты сейчас сказала, - так же веско сказал мужчина, медленно поднимаясь с подушки.
-Я не выйду замуж! - раздельно повторила девушка также вставая навстречу отцу. Ее глаза пылали, в них четко можно было увидеть решимость стоять до конца, стоять насмерть.
-Да? Ты, правда, так думаешь? - усмехнулся отец и громко засмеялся. Надрывным искусственным смехом ему вторила мачеха.
Щеки девушки заалели, глаза вновь наполнились соленой водой, она сжала опущенные вдоль тела руки в кулаки и вздернула подбородок.
-Да! Я действительно так думаю! - гордо отвечала красавица, стараясь говорить громко и уверенно.
Смех резко прервался, глаза мужчины недобро сверкнули. Хеби продолжала истерично визжать, выдавая это за искренний смех.
-Прекрати, - сурово бросил ей мужчина, и женщина тут же замолчала, предвкушая разговор между отцом и дочерью.
Хироши медленно приближался к девушке. «Я знала, на что иду, когда произносила эти слова. Знать-то я знала, но почему-то не подумала о последствиях. Еще одна твоя отличительная черта, Сакура» - ядовито кляла себя Харуно, с легким испугом смотря на приближающегося отца.
-Девочка, ты просто совсем не понимаешь, о чем говоришь.
-Нет, отец, я прекрасно все понимаю! - воскликнула девушка, понимая, что отступать уже некуда.
-Не смей меня перебивать, - угрожающе начал отец. - Я разговариваю с тобой не как отец с дочерью, а как глава клана с одной из моего клана.
-Разумеется, Хироши-сама! - ядовито произнесла девушка, стараясь чтобы яд, буквально лился с каждого слова.
-Мужа я тебе уже нашел согласие его семьи получено, у тебя нет выбора.
-Есть! Выбор всегда есть. Ты сам меня учил этому, - смотря прямо в глаза отцу, говорила Сакура.
-Значит, плохо он тебя учил, - заметила Хеби.
-А это уже не ваше дело! - гневно воскликнула Сакура и тут же схватилась за щеку.
Отец оборвал ее речь пощечиной. Боль обожгла девушку и уже в который раз за день к глазам подступили слезы. Харуно держалась одной рукой за щеку и обида все больше и больше подступала к ней. Гнев накатывал огромными волнами, и Сакура изо всех сил пыталась не раскричаться.
-Не смей так разговаривать с матерью!
-Она мне не мать! - уже бешено заорала девушка, и чертовы слезы, таки брызнули из глаз.
-Замолчи, девчонка! - гневно крикнул отец, но тут же успокоился: - Ты выходишь замуж. И точка. Решение не обсуждается.
-Отец! Прошу тебя отмени свадьбу, - взмолилась девушка, тщетно унимая льющиеся слезы.
-Нет. Уже ничего не изменить. Через месяц ты выходишь замуж за Саске Учиха.
-О нет... Почему именно за него? Почему он?...

День назад. Поместье клана Учиха.

Две рикши остановились перед богато украшенными воротами. Из первой рикши вышла двое слуг, и подали руку человеку, выходившему из второй. Из поместья уже спешили слуги, чтобы открыть ворота высокопоставленным гостям.
Гости в сопровождении слуг прошли к главному дома огромного, но пустующего поместья, в котором немудрено было заблудиться. В дверях их уже ждал глава клана и хозяин поместья.
-Комбанва, Хироши, - традиционно поприветствовал гостя мужчина
-Хисасибури да наа, Фугаку, - ответил господин Харуно.
Обменявшись рукопожатием мужчины, вошли в дом. Они прошли в уютную комнату, где их уже ждал накрытый стол, и различные угощения, что приготовил для этого особого вечера хозяин.
-А где же твой сын? - слегка удивился Хироши, обводя взглядом помещение.
-Он поехал с друзьями в Эдо. Хочет немного поразвлечься перед свадьбой, - ухмыльнулся Фугаку и обменялся с Харуно понимающими взглядами.
-Ну-ну пусть поразвлечется, - ответил отец Сакуры тем самым, ставя точку в обсуждении этой темы.
Главы кланов взяли по чашечке саке.
-Ну что ж, надеюсь, твоя дочь дала свое согласие? - неспешно начал беседу Учиха.
-Я еще ничего не говорил ей, но думаю, что она откажется, - ухмыльнулся его собеседник и сделал большой глоток. Теплый напиток приятно разлился по телу нагоняя истому.
-Да? - удивленно изогнул бровь Фугаку.
«Как же твой сын поход на тебя, старый друг. Даже привычки у вас одинаковые» - мелькнула у него мысль при виде этого жеста.
-Да. Ты же знаешь ее скверный характер. Девчонка вся в мать пошла.
-Говорили тебе! - пробурчал Учиха.
-Ты прав, я до сих пор жалею о той оплошности. Сакура на мать похожа. Те же гены, та же гордая английская кровь.
-Ну, хорошо то, что хорошо кончается. Теперь у тебя новая жена. Истинная японка.
-Да, уж. А Саске не будет против брака? Ведь Сакура просто категорически отказывается даже думать о замужестве.
-Думаю, не будет, - улыбнулся Фугаку и добавил - Он любит, чтобы цель доставалась ему не сразу...
-А Сакура, как я надеюсь, смириться с неизбежным. Пора бы ей уже привыкнуть, что ее мнение практически ничего не решает, - произнес Хироши, беря палочками суши.
-Ты плохо ее воспитал, - укорил старого друга Учиха-старший.
-Да. В свое время я упустил это. Девочка выросла слишком заносчивой, но как мне кажется с твоим сыном, она скоро изменится.
На этом так сказать официальная часть закончилась, и мужчины предались уже более светской беседе.

Саске вернулся домой через три дня. Тут же к нему подошел слуга и, почтительно поклонившись, произнес:
-Саске-сама, ваш отец ждет вас в кабинете.
Небрежно скинув ему плащ, Учиха широким шагом прошел по коридору и вошел в самую последнюю дверь.
-Отец, ты звал? - холодно осведомился он, закрыв за собой дверь.
-Да. Садись.
Но Саске остался стоять, смотря сверху вниз на отца, который быстро писал что-то на бумаге.
-В среду к нам приходил отец Сакуры. Он сказал, что девчонка не хочет даже думать о замужестве, а ты - самый наихудший ее вариант, - на последней фразе Учиха-старший позволил себе чуть заметно улыбнуться, потому что прекрасно представлял реакцию сына на это заявление.
-Так даже лучше. Я люблю подчинять себе людей, - хмыкнул Саске и взглядом спросил разрешения выйти.
-Иди. Завтра мы едим к ним домой... и, Саске, подумай, нужна ли тебя такая девушка. Полно достойных семей, которые будут счастливы, породнится с нашим кланом.
-Нет, отец. Я свое решение не изменю, - твердо произнес наследник клана.
-Я вижу, что ты действительно мой сын, - немного приподнял уголки губ Фугако и вновь сказал:
-Иди.

Сакура в слезах выскочила из ставшей ненавистной комнаты и быстро поднялась по лестнице к себе. Неко с испугом смотрела на разгневанную хозяйку и молчала. Раздеваясь на ходу и оставляя по пути вещи, Харуно залезла в большую наполненную теплой водой бадью.
Деревянная бочка находилась в специальной комнате для купаний. Небольшое темное помещение с низким потолком примыкало к спальне девушки.
Неко решилась зайти в комнату, чтобы зажечь ароматические свечи. Ее хозяйка сидела в наполненной до краев бочке и пыталась успокоиться. Слезы непрерывным потоком лились по лицу.
-Заходи уже, - негромко приказала Сакура, и ее голос был больше похож на голос старухи.
-Госпожа, что случилось? - с тревогой спросила Неко, зажигая палочки. Тут же в воздухе разлился терпкий аромат дикой вишни и свежей мяты.
Сакура вдохнула его и не ответила. Было видно, что она о чем-то напряженно думает. Наконец придя к решению, она все также тихо произнесла:
-Завтра же отправляйся в особняк клана Хьюга и передай приглашение от меня Хинате-сан на так называемый девичник перед свадьбой. Заодно пригласи Тен-Тен. Позже я все напишу, а сейчас - иди. Я хочу остаться одна.
-Госпожа... - непонимающе протянула служанка. - О каком девичнике вы говорите?
-Я выхожу замуж за Учиху Саске...

Глава   11 .
Было довольно необычно заканчивать работу в шесть часов.
Было непривычно выходить из здания и не видеть перед собой «Ламборджини».
Сегодняшний день был весь навыворот. Меня отпустили пораньше, у Саске были дела, и возвращаться мне приходилось самой. Я всё ещё не могла привыкнуть к тому, что живу рядом с ним, сплю на одной кровати и ежедневно болтаю по пути домой. Чья-то злая шутка, это не могло быть правдой, и я каждой клеточкой своего тела ощущала, что за странное спокойствие придётся платить. И точную цену такой роскоши я не могла назвать, точнее, я боялась даже представить ее.
Дом пустовал. Я отчётливо слышала глухую тишину, так редко появляющуюся в этих стенах.
Вдохнув до боли знакомый запах, я невольно вспомнила всё то, что было связано с этим домом.
Вся  моя   жизнь  была связана с этими комнатами, вся  моя   жизнь  – с этим  городом ,  Нью-Йорком .
Я вытащила из холодильника банку колы и разместилась на диване в зале.
Меланхолия воспоминаний. То, чего я никогда не забуду.
На секунду почувствовалось чужое присутствие - кто-то стоял у меня за спиной. Я развернулась. Сзади, оперевшись о дверной проем, стояла Карин, глядя на меня с ненавистью и каплей надменности. Что сказать? Понимаю её. Разве не я так же месяц назад смотрела на неё, когда она выходила с победной улыбкой из комнаты Саске? Вот пусть теперь узнает, как мне было тогда больно!
Я усмехнулась собственным мыслям, поражаясь направленному на эту девчонку гневу.
«Ты слишком эгоистична, Сакура» эхом отозвались в голове слова Ино.
Эгоистична?
Разве можно назвать эгоизмом то, что я на дух не переношу Карин, поэтому и не сожалею ей ни капельки? Может, я ее и понимаю, но не жалею. В этом и есть суть эгоизма? Но… как же выжить в этом мире, не заботясь о себе? Раскидываться чувствами и сожалениями направо и налево, словно добродетельная девушка, даже после того, как ты испытал столько боли?
Да, я буду эгоисткой, я буду думать только о себе, но только так я смогу выжить!
- Ты забрала у меня Саске, - грубо начала она. Её голос был ещё надменнее, чем взгляд. Она презирала меня. Ну что ж, это взаимно.
- Выбор, - просто ответила я, жалея, что не такая бессердечная, как Саске. Наверняка он в подобном разговоре и бровью бы не повёл. Но я не такая.
- Выбор? - Он выбрал меня, и тут пришла ты! Почему ты ломаешь чужие жизни?! Почему ты всем не даёшь покоя?! Зачем он тебе? Зачем? Сколько можно! Пойми, наконец, что вы с ним не будете вместе! Никогда! Вы никогда и не за что не будете вместе! Ты ведь понимаешь? Да? Так почему ты не оставишь его в покое? Ты его прошлое, только и всего. Дай ему жить настоящим! Прекрати требовать любви к себе! Не принуждай его к отношениям! Всё! Хватит! Ты сломала слишком много судеб, остановись!
Я молчала, сжимая зубы и кулаки, задыхаясь от злости. Но сказать сейчас что-то – значит дать волю не нужным в данный момент чувствам.
Успокоиться.
Надо просто успокоиться.
- Зачем ты опять пришла? Когда ты приходишь, ты приносишь с собой только ссоры! Ты рушишь все, что мы строим! Просто приходишь и рушишь! – Голос Карин то срывался на крик, то опускался до шёпота. Смотрела с ненавистью. Она ненавидела меня.
Последние её слова впились в сознание осколками боли и проникли туда - глубоко. Так, что терпеть было невыносимо. Эхом в мыслях я слышала одну и ту же фразу. Рушу? Слёзы предательски подступили к глазам, но надо было держаться. Надо было
- Это мой дом, я не уйду отсюда. Как бы ты ни хотела этого, - запинаясь, сдерживая поток слёз, всё же смогла произнести я.
Встав, я направилась в сторону двери, словно в тумане, глаза уже застилала пелена слёз.
- Все просто жалеют тебя. Жалость! Вот как называются те тёплые чувства, которые ты именовала «дружбой»! Ты жалка, Сакура, просто жалка. Тебя пожалели – больше ничего, - моя собеседница плюхнулась на диван, закрывая лицо руками, - я ненавижу тебя, Харуно Сакура. Я ненавижу тебя за то, что тебя жалеют. Ты не достойна даже жалости!
Каждое слово – словно осколки стекла всё глубже впивающиеся в плоть - раня, отравляя. Я вышла из дома, направившись, куда глядят глаза, не обращая внимания ни на что.
Есть ли место в этом  городе , есть ли в  Нью-Йорке  то место, где меня не будут искать? Есть ли место, где я смогу остаться наедине с собой? Существует ли вообще подобное место?
Слёзы градом катились из глаз, но я молчала – пыталась привлекать как можно меньше внимания.
Хотя какого внимания?
Когда ты идёшь по этим улицам, видя, как взлетают в небо этажи и крышами касаются неба; как желтые такси ездят, не признавая никаких правил, а машин так много, что перейти дорогу в неположенном месте фактически невозможно; в  городе , где люди спешат по своим делам, не замечая прохожих, ты понимаешь, что это город эгоистов, не так ли? Все думают только о себе. Спешат по своим делам, и никто никогда не заметит, как слёзы скользят по щекам. Может, поэтому я и люблю этот  город ?  Город , которому до меня нет никакого дела, но я его люблю и не могу покинуть. Хм. Моё проклятие. Любить тех, кто никогда не полюбит тебя.  Нью-Йорк , Саске… разве они не схожи? Это проклятие, самое настоящее проклятие, которое мне не позволят снять. Я навсегда останусь запертой в этом  городе , и мои чувства будут покоиться в клетке, сплетённой из безразличия Саске. Вечного безразличия.
Бежать куда-то, где никто не найдёт? Наверное, я впервые ищу место, где останусь одна.
Смешно.
Смешно, что я, девушка, которая всегда бежала от одиночества, сейчас сама добровольно ищу это самое одиночество.
Я уже давно покинула Пятую Авеню, оставляя за спиной дорогие особняки. На место им пришли более дешёвые районы. Маленький неприметный кафетерий на углу улицы.
То, что надо.
Я зашла в помещение.
Деревянные столы без скатертей, куча людей, стоящих у кассы и выбирающих фаст-фуд; в углу находился бар и громко играла музыка на подвесных плазменных панелях шли клипы проигрываемых песней.
Была ли я когда-нибудь в подобных заведениях?
Наверное, нет.
Я заказала себе кофе и какой-то более-менее съедобный десерт и села около окна.
Машины, люди, велосипедисты и прочие мельтешили за стеклом. А ты как будто смотришь на это из другого, спокойного мира. Полностью погружённая в свои мысли. Город эгоистов.
Его не изменить.
Вскоре еда закончилась, и я уже просто смотрела на то, что происходит «по другую сторону».
Неожиданно из-за угла вывернула чёрная «Ламборджини».
Мгновенно сбавляя скорость, машина медленно проползла мимо кафе - тонировка не позволяла увидеть, кто сидит за рулём. Но что-то глубоко внутри подсказывало мне, что это никто иной как Саске.
«Ламборджини» припарковалась и из неё вышел Учиха.
Я мелко задрожала, а к глазам подступили слёзы.
Почему я не могу убежать от него?
Почему нельзя убежать?
Убежать от собственной жизни….

Учиха молчал.
Мне пришлось пойти за ним, сесть в машину…
Тишина была одним из аспектов наших отношений. Обязательных аспектов.
Всю дорогу мы молчали. Даже когда пришли в наш общий дом, мы всё ещё молчали. Я честно не понимала, зачем мы сюда приехали; после случившегося днём я не желала видеть Карин, а она точно будет здесь. Кажется, девчонки хотели что-то обсудить или рассказать… почему-то во мне пропал тот привычный огонёк азарта и интереса, точнее, того чувства ожидания, когда тебе наконец поведают тайну. Этого не было.
Я даже немного расстраивалась - подобные перемены ни к чему хорошему не приводят.
К сожалению, а может, к счастью, в зале никого не было, и мы всё ещё в молчании разошлись по своим комнатам.
Моё старое место жительства было порядком запущено. Некоторые полки пустовали, не было того привычного творческого беспорядка на туалетном столике и разбросанных около шкафа вещей. Комната как будто говорила, что в ней нет хозяина, и это… угнетало? Да, находиться в такой комнате, поддаваясь всяческим воспоминаниям о былом и трезво понимая, что этого уже не будет, было занятием угнетающим.
Я повалилась на кровать, вдыхая запах свежих простынь.
Непривычно не чувствовать запаха Саске.
Кажется, за те несколько недель, что мы прожили под одной крышей, я стала считать Учиху и весь его дом частицей себя.
Дверь комнаты открылась, и зашла Ино.
- Не возражаешь против прогулки? – спросила она, кидая мне на кровать куртку. Я улыбнулась и поспешно оделась.
Я скучала.
Мы вышли из помещения и тут же ощутили разницу. Было холодно, изо рта шёл белый пар, а облака на небе казались чересчур тяжёлыми, как будто они с минуты на минуту должны были упасть.
Скрипя подошвами по слегка заледеневшей земле, мы прошли на задний двор и сели на скамейку, которую ещё с самого начала предназначили, так сказать, для секретов.
Молчание.
Ино, видимо, не знала, как начать, а я не знала, что она хотела рассказать, поэтому мы были обречены на временное молчание.
- Скоро первый снег выпадет, - на её губах появилась мягкая, родная улыбка. Голубые глаза сверкали - она счастлива. Не знаю, из-за чего или кого, не знаю, как долго она будет такой, но всё же… она счастлива.
- Даже не верится, что скоро Рождество, - через минуту ответила я.
Мы молчали, и, казалось, это молчание не угнетает, а наоборот разрежает обстановку.
- Знаешь, мы долго обсуждали это с Темари и решили, что будет лучше, если Рождество мы отпразднуем все вместе, а Новый Год как более семейный праздник - кто как захочет. В конце концов, теперь каждый из нас под опекой, - она засмеялась буквально на секунду, а потом с некой опаской посмотрела на меня.
- Мы с Саем решили, что Новый Год будем справлять только вдвоём. И… вообще, через несколько дней после Рождества мы переезжаем в … - Ямонака снова замолчала, ожидая моего ответа.
- Это здорово. Вы уже купили дом? – немного подумав, спросила я. Как ни странно, я ни капельки не была удивлена. Возможно, пониженное настроение давало о себе знать, а возможно, я просто выросла.
- Да. Он небольшой, но для нас хватит, мы будем учиться в Йеле, но заочно, поэтому встретимся в конце года на сессии, - она вновь засияла, кажется, наступали самые лучшие дни в её  жизни .
Я тоже не смогла сдержать улыбки. Пожалуй, будет лучше, если Ино уедет, тогда я буду со всем справляться сама, тогда я стану полностью самостоятельной.
- Отлично, пригласишь в гости на новоселье?
- Обязательно, тебя позову на час пораньше, чтобы приготовить угощение.
- А вот это не обязательно!

Мне казалось, что я счастлива.
Обсуждать с подругой её будущее, видеть, как она рада, и знать, что с ней будет всё хорошо, чёрт, разве это не счастье? Легкий ноябрьский морозец казался таким долгожданным, словно наконец-то появилась определённость. Наступила настоящая зима, нет, я знала, что это не подделка, и не природная шутка - это настоящая зима.
- Темари тоже что-то говорила о переезде, - внезапно посерьезнев, произнесла Ямонака.
Я на секунду замолчала, не понимая, чем вызван столь резкий ажиотаж с переездами.
Подруга, видимо, поняв, о чем, я думаю, тут же ответила:
- Понимаешь, Сакура,  Нью-Йорк  - своеобразный  город . Ты умеешь в нём выживать, ты дорожишь им, ты любишь его. Мы не такие патриоты.  Нью-Йорк  - это  Нью-Йорк ,  город  разбитых сердец. Поехать в Вашингтон, Бостон или Сент-Джон гораздо лучше. Растить там ребёнка, устроиться на хорошую работу и жить в достатке - не хочу лишний раз рисковать своим счастьем. Тем боле мы подумываем о ребёнке, я не хочу чтобы у него было такое же детство, как у меня.
Я кивнула. Ино уже, кажется, пять лет не общалась с родителями. Они перечисляли ей деньги, но с ней не встречались и даже не говорили по телефону. Ещё до идеи жить вместе Ямонака пару лет жила в съёмной квартире. Всю  жизнь  родители попросту её не замечали. Дарили бесконечные подарки, чтобы отвязаться, но никогда не считали нужным что банально поговорить. Они работали, ходили на светские мероприятия, участвовали в благотворительности. Спасали бездомных детей своими миллионами и забывали о том, что у них прямо под носом сирота. Поэтому Ино всю  жизнь  мечтала жить без них и вообще забыть об их существовании.
- А Темари? – Я вопросительно приподняла бровь. Она всегда поражалась  Нью-Йорку , приехала сюда в пятнадцать.
- Едет в родной  город , хочет познакомить Шикамару со своей семьёй.
В общем-то, всё было достаточно понятно и правильно, но я почему-то чувствовала какую-то наигранность, ложь. И на секунду опять вспомнила слова Карин. Может, она была права? Я лишь помеха, все бегут от меня.
Мы заказали пиццу и, вместе расположившись в зале, долго разговаривали. Я чувствовала неприязнь Карин ко мне, но всё же она никуда не уходила, будто считая, что уходить должна я.
Где-то в душе поселилось странное, незнакомое чувство. Мне казалось, что Карин была права – я лишняя здесь. Вечная радость этого дома… это не моё, это их. Они сами построили эту  жизнь  и сделали это здание тёплым и уютным, а я блуждающая, забытая, лишняя. Их жизнь, их собственная жизнь, которую порчу я. Порчу своим присутствием.
Шум, вечный шум - здесь всегда кто-то чем-то занимался. Я говорила, улыбалась какой-то кривой улыбкой и смеялась слишком громко. Но во всеобщем хаосе этого было незаметно. Ино улыбалась, дурачилась и, казалось, была счастлива. Давно мы все вместе вот так просто не собирались в зале. Всё, кроме него.
Саске стоял всё это время около двери и наблюдал.
Наблюдал со стороны, будто не из этой реальности. Чужой.
Мы оба были чужими.
На секунду я замерла, внезапно мне стало как-то до жути противно тут находиться.
Карин ежесекундно бросала на меня осуждающие взгляды, а Ино… мне казалось, что она меня игнорировала, избегала.
- Ну, мы, наверное, пойдём, - бежать, мне хотелось побыстрее убежать отсюда.
Я подтолкнула Учиху к выходу, он, что было очень неожиданно, даже не стал сопротивляться.
- Куда..? – начала было Ино, её голос я услышала уже в коридоре.
- Слишком много эмоций, не стоит так выкладываться для такой публики, - несмотря на то, что мы были уже далеко, я отчётливо услышала этот надменный голос. Голос Карин.
Резко открыв дверь и так же резко захлопнув её, я выбежала на улицу.
Какое-то странное желание: скрываться, бежать и, чем быстрее, тем лучше. И я ему поддалась.
Побежала, не обращая внимания на лужи, брызги от которых разлетались во все стороны. Не видя неровностей дороги и не заботясь об этом излишне хрупком равновесии, которое я пыталась удержать. Удержать телом и душой.
Буря, настоящая буря бушевала у меня в сердце, раня.
Бежать, запинаться, практически падать, но всё равно двигаться вперёд. Казалось, прошла вечность. Я застыла посреди дороги, отдышалась и огляделась. Я подбежала к соседнему дому, совсем близко.
Эмоций не было, лишь какое-то пугающее забвение окутало всё моё сознание.
Я улыбнулась немного криво и с каплей сумасшествия, это было единственным на что хватило моих сил.
Запрокинув голову к небу, я смотрела на звёзды. Небо. Это бесконечно-светлое небо. Я никогда не видела чёрных ночей, постоянно тысячи небоскрёбов уходят вверх, свет из их окон заставляет меркнуть тёмные краски ночи, оставляя лишь какие-то затянувшиеся сумерки. Так и сейчас. Нечто фиолетово-синее, мягкого матового цвета застилало небеса. Покров ночи. Бесконечные звезды, рассыпанные по полотну неба, маленькие точки, дарящие слабый свет…
Звёзды, они похожи на тебя.
Я чувствовала, он идёт, он почти подошёл ко мне. Странное чувство, будто ты ощущаешь его всем телом. Даже когда он далеко.
Странная грусть. Накрывшая с головой так внезапно.  Нью-Йорк . Странный  город . Кто-то стремится в него, кто-то бежит, бежит, как от огня. Город эгоистов и вечного одиночества в толпе. Город светлого ночного неба.
Я внезапно сжала зубы, сжала с такой силой, что стало больно. Просто попытка прийти в себя. Откинуть эту странную грустную меланхолию.
Найти силы жить.
Он стоял позади, совсем близко, немного касался спины, но ничего не делал. Просто стоял. С эдаким полнейшим безразличием. Это злило, он считает меня слабой, думает, что мне нужна его поддержка, что я сейчас кинусь ему на шею и буду долго плакать.
Неприятно, противно, но ведь так и есть.
Я развернулась и, не желая смотреть на него, только чувствовать, тут же припала к груди.
Упёршись в сильную мужскую грудь, вдыхать запах его тела, наслаждаться…
Хотелось заплакать. Устроить истерику, заорать во всё горло и долго-долго реветь.
Но я лишь пыталась дышать глубже, понимая, что нельзя. Нельзя плакать. Слёзы – это слабость.
И я вновь вспомнила то время, ту неделю, детство, когда он сказал мне эти слова…
Я сильнее прижалась к нему, обнимая, Учиха же просто стоял, это оскорбляло, но я ничего не могла с собой поделать.
Я чувствовала, как он меня сейчас ненавидит, как он презирает меня за слёзы.
- Я не плачу, - прохрипела я. Голос внезапно пропал, горло разрывалось от слов, которые так хотели вырваться наружу. Голос не выдерживал, срывался, превращался в непонятный хрип.
- Не плачу, - упёрто повторила я.
Я не плакала. Глаза были сухими, ни одна слезинка не скатилась по щеке. Но это внутреннее смятение, от которого хотелось выть, словно волк… оно убивало.
- Слишком… холодно.
Он напрягся.
- Стань наконец человеком, - прошептала я, зарываясь лицом его одежду.
Он молчал, потом вздёрнул мой подбородок, заставляя смотреть на себя.
- Глупо. Не думаешь о том, что, когда я стану человеком, я перестану быть тем, кого ты любишь? Не глупо ли разбивать собственную любовь? - чётко, без чувств, как всегда. Не по-человечески.
- Я… я не люблю тебя! Я бегу от тебя! Бегу от тебя целую вечность, но ты всё равно догоняешь! – я кричала, хрипло, но кричала. Надеялась, что мои слова услышит небо. Услышит и поможет. Небо.
Слёзы, они подкатывали к горлу, грозясь вот-вот хлынуть из глаз.
Слабость. Ты опять будешь слабой.
- Ты бежишь, уходишь, забываешь, но всё равно возвращаешься, всегда! – он слегка прикрикнул, кажется, просто вышел из себя.
- Давай, убегай! Беги туда, куда хочешь! Я отпускаю тебя! – он говорил так злобно, что я невольно задрожала. Он оттолкнул меня от себя и отступил на несколько шагов.
Обида, обида, которая поглощала, съедала изнутри.
Не плачь. В цветении сакура счастлива…
- Ты свободна, - ещё раз повторил он, немного успокоившись, своим металлическим тоном.
Тишина. Мы оба замолчали. Это тянулось бесконечно, он смотрел холодно, настойчиво, словно насильно выгоняя меня.
Это свобода?
Я закрыла лицо руками, всё тело дрожала и, будто после длительного бега, я никак не могла отдышаться. Обида перекрыла воздух.
Я внезапно, сама не осознавая, что делаю, кинулась ему на шею. Прижалась, обняла так крепко, насколько смогла и замолчала.
Тишина большого города. Звуки машин, сигнализация и какой-то вечный городской ритм. Здесь это называлось тишиной.
Я прислушивалась к тому, как очередная машина просигналила на всю улицу, как где-то вдалеке ссорились люди, я слышала их крики. Вне этой реальности, словно пришедшая откуда-то извне. Пытаться добиться от него тепла. Разве не глупо? Но всё же я ничего не могла с собой поделать и только сильнее обнимала.
Некая потребность, словно воздух.
- Ты когда-нибудь сойдёшь с ума от переизбытка чувств, - он усмехнулся, будто по привычке. Приобнял, так отчужденно, будто чужого человека.
- Я всегда возвращаюсь, - обречённо произнесла я.
- Нет, я просто слишком хорошо тебя знаю, - он замолчал. Было тепло, как-то непривычно приятно, но одновременно так наигранно и по-актерски хорошо. Я видела его игру. Я чувствовала его мысли - он не понимает меня. Не понимает и, возможно, никогда не поймёт. Странно. Мы будто из разных миров, мне не суждено понять его, а ему - меня, точнее, то, как во мне, одной-единственной за раз помещается столько чувств и эмоций. Нереально.
Раздумья, тяжёлые, с каплей бессмыслия, но такие привычные и даже обязательные. С ним я постоянно думаю, я ищу недостатки в себе и снова и снова нахожу его идеальность.
Он откинул мои волосы назад, проводя рукой по щеке, еле заметно перебирая при этом оставшиеся пряди. Обжигая дыханием кожу в этот морозный вечер, согревая и даруя жизнь. Коснулся губ. Аккуратно, боясь спугнуть, будто я была каким-то диким, необузданным животным. Утешающий поцелуй. Он снова жалеет меня. И почему-то из раза в раз я выхожу из себя, понимая, что руководит его действиями, но никак не могу протестовать. И сейчас я снова читаю жалость в его поступках, такую ненавистную мне жалость. Но почему-то стою, наслаждаюсь им, словно глотком воды в пустыне, не могу остановиться и снова молчу.
Его губы сводят с ума. Заставляют забыть обо всей вселенной, не думать даже о нём, просто парить где-то между небом и землёй в неком экстазе от каждого его прикосновения.
Поцелуй закончился, и я положила голову ему на грудь. Такие простые движения, присущие обычным парам… нет, мы - исключение. Это тепло, тепло которое мы дарим друг другу, просто испаряется, развеивается, мы всегда хотим большего. Если говорить, то с чувством, если целоваться, то со страстью, если любить, то постоянно отталкивать.
- Это не может продолжаться вечно. Нельзя ходить по кругу всю жизнь. Надо разорвать эту связь… - шептала я, озарённая какой-то пугающей мыслью. Я ведь совсем забыла, что это всего лишь его игра.
- Жить прошлым или будущим значит не жить вовсе.
Молчание.
- Иногда мне кажется, что ты готова продать  жизнь , только чтобы наконец, настал день, когда все нити разорвутся, - он говорил с ледяным спокойствием, от которого, словно от прикосновений ветра, становилось не по себе. Лёгкая дрожь пробежала по телу, и я закрыла глаза.
- Когда ты так говоришь, мне кажется, что тебе дорога эта связь.

Глава 12.
Сквозь сон я чувствовала прикосновение чужих губ. Через завесу призрачных мечтаний я ощущала тепло кожи и грубость в движениях.
Это он.
Зажмурившись, но всё-таки открыв глаза, я осмотрелась.
Учиха перебирал мои волосы, нежно проводя ладонью по лицу. Это так на него не похоже. Странно, практически нереально. Завораживающе.
- С Рождеством, - сказал он несколько осипшим голосом, видимо, только проснулся.
Я искренне улыбнулась, перевернулась и долго смотрела ему в глаза.
Хоть эта нежность и была приятна, она была ложью. Его минутной благосклонностью.
- Необычно, - охарактеризовала я своё недоумение. Он усмехнулся и вздёрнул мой подбородок.
- Я решил сделать тебе подарок. Исключение. Разве не приятно?
- Фальшь должна радовать? – я вопросительно приподняла бровь и усмехнулась.
- Ты становишься невыносимой, - он сел, потянулся и, наконец, прошёл к шкафу. Спал он, как всегда, только в трусах. А иногда и без них. Он вообще, кажется, любил выставлять свои многочисленные достоинства напоказ. И его привычка - медленно стягивать с меня одежду, а потом отрубаться - просто выводила меня из себя. Он дразнил. Дразнил раз за разом, и я всегда попадалась на его уловки. Все это могло показаться чем-то прекрасным, воздушным и романтичным. Нет. Постоянное ощущение, что ты его любовница и ничего более, угнетало. А от тошнотворного притворства становилось ещё невыносимей.
Просто надо было смириться.
Просто надо было полюбить его так же сильно.
- Я хочу на завтрак вино. Красное вино, - кинул он, направляясь в ванную.
Капризный.
Иногда он становился просто невыносимо избалованным.
Я, не одевшись, прошла в свою комнату. Когда-то давно я сказала себе, что не буду позволять себе прохлаждаться в его постели. Даже просто прохлаждаться. Но почему-то мне было ужасно приятно спать на этом дорогущем спальном белье и ночью ощущать его.
Идиотка.
Я злилась на себя за то, что была слаба. Даже если противилась, в конце концов, сдавалась. Он имел надо мной полную власть.
Я сходила в душ, оделась и, всё ещё коря себя, прошла в столовую. Нет. Сегодня он не получит желанного.
Бунт?
Что-то вроде этого.
Когда он пришел, весь вымокший, такой саблазнительно-прекрасный и сексуальный, я в очередной раз подумала, что сплю. Он рядом. И было нестерпимо больно от этого, хотелось закричать «Прекрати!» и навсегда закончить весь этот лживый спектакль. Но вместо этого я ещё больше влюблялась в него. А что, если внезапно мы расстанемся? Смогу ли я это пережить?
Страшно. Мне было страшно даже думать, представлять. И остаётся надеяться, что такого никогда не произойдет.
- Что ты подаришь мне на Рождество? – спросила я, ставя перед ним еду.
- Вечер, - просто ответил Учиха, не пожелав даже поднять взгляда.
- И всё? – с возмущением произнесла я, его пренебрежение утомляло…
- Кажется, раньше тебе было этого достаточно, - он победно усмехнулся, понимая, что задел меня подобным. Задел за душу, больно.
- Ты невыносим.
- Твоя любовь… я не ответственен за неё. Я исполняю твоё желание - провести новый год вместе, и тем самым дарю тебе подарок. Я соглашаюсь идти на нашу вечеринку - делаю тебе подарок.
- Твоё милосердие не знает границ, Учиха! – я вскипела и вышла из комнаты. Достаточно. Моя любовь не может длиться вечно. Я не могу всегда прощать его. Поэтому мне придётся стать такой же. Если я хочу быть с ним, придётся играть по его правилам.
Стать ближе, только благодаря себе.
В раздражении я пошла в комнату и начала собираться.
Я, кажется, впервые за длительное время возненавидела его за эту ухмылку и глаза.
Возненавидела за то, что стала зависимой.
Здравый смысл?
Его уже давно нет.
Я смотрю на него, любуюсь, и мне из раза в раз мало.
Я понимаю, что это сумасшествие. Я понимаю, что это ненормально, эта зависимость переходит всякие рамки.
Эта любовь сводит меня с ума.
Она словно волна захлестнула меня и не даёт вздохнуть.
Не даёт дышать глубоко.
Я ведь готова ради него на всё.
Абсолютно на всё.
И мне становится страшно за себя и окружающих, когда я осознаю, что теряю контроль.
Теряю меру.
Теряю себя.

***

Он резко затормозил, как всегда.
Мы вошли в дом, дом воспоминаний, надежд.
Желаний, которые сбылись.
Должны были ли они сбываться?
Может, всё же это было одной большой ошибкой?
И я сторонилась его весь день.
Мы наряжали ёлку под зажигательный клубняк, веселились и обматывали себя мишурой.
Мы были детьми на минуты, короткие минуты.
Но всё же детьми.
И что-то глубоко внутри мне подсказывало, что это конец.
Конец всей этой детской игры, конец этого безрассудства.
Ещё немного и придётся жить.
Именно жить и думать о том, что будет завтра.

Я надела ему на голову ободок с оленьими рожками и засмеялась. Он кинул на меня полный ненависти взгляд, думая, что я тотчас заткнусь. От этого мне стало только смешнее. Я привыкла к этим взглядам, я перестала их бояться.
Вроде.
- С Рождеством всех нас! – заорала Ино, пытаясь перекричать музыку.
Пришли знакомые: близкие и не очень. Гремела музыка, лились напитки, но вся атмосфера было какой-то до жути доброй, приятной и истинно рождественской. Не было той отчуждённости, присущей таким вечеринкам, когда чувствуешь себя одиноким среди толпы.
Паршивое чувство, честно.
- С Рождеством, Саске, - улыбнулась я, на что он лишь кивнул.
И как-то так получилось, что весь вечер прошёл тепло: под музыку, под вечные разговоры и какие-то невообразимые конкурсы, которые казались такими глупыми, но до ужаса смешными. Ино прощалась с городом, прощалась так, как, наверное, не прощался никто.
Я точно не скажу до скольки часов мы не спали. Мы выбегали на улицу и играли в снежки или, забыв про всё, просто валялись в небольших сугробах.
Сегодня мы были детьми, сегодня мы забыли о всех проблемах, сегодня мы жили так, как не жили, пожалуй, никогда.

Утро, точнее полдень, когда, наконец, все проснулись, мы пытались как-то перейти к уборке.
То, что Карин уехала ещё вчера на другую вечеринку, заметно упростило мне жизнь. У нас была дружеская компания, мы были самыми близкими друг для друга сейчас, и нас даже не пугали эти заваленные мусором, бутылками и немытой посудой комнаты.
Саске быстренько смылся, ссылаясь на срочные дела и оставив уборку на нас.

Я перебирала вещи из своего гардероба, вспоминая каждый поход в «Барниз». Чаще всего с Ино или Темари, а иногда и вместе. Чёрт…
Мне было невыносимо грустно хотя бы из-за того, что я больше не смогу ходить с ними по магазинам. Больше мы не сможем набирать себе кучу вещей и примерять их. Часами стоять около отдела с помадами и думать, какой оттенок всё же выбрать. Мы больше не сможем покупать одинаковые туфли разных цветов.
Не сможем.
На ближайшие полгода точно.
Когда мы встретимся?
Неизвестно.
И вообще ничего неизвестно: ни сколько будет продолжаться эта игра с Саске, ни сколько я ещё смогу прожить, работая в кафе…
Тысяча вопросов и ни одного ответа.
Ни-че-го.
Только пугающее будущее.
Я нашла очередной наряд Ино, который по ошибке оказался в моём шкафу, и бросила на кровать.

Через пару часов мы собрались в зале. День прошёл незаметно в пучине мыслей, бесконечных поисков и неизвестности. Что будет. Как получится.
Ино уезжала через два дня, Темари – через три. А потом – Рождество.
Вот такая вот зима.

Мы последний раз пили кофе, сидя за родной барной стойкой, краем уха слушая песни музыкального канала. Я не видела Саске уже три дня. Он жил дома, я – тут. Он не хотел разводить всех этих соплей, хмыкнул и сказал, чтобы возвращалась домой на такси.
Его не волновало, когда я приеду и приеду ли вообще…
Он просто разрешил мне приехать, но если я не явлюсь,… он просто хмыкнет, я ведь его знаю.
За те несколько дней, что мы провели вместе, я никак не могла выспаться. Из-за того, что мы, как подростки, спали в одной кровати и разговаривали до четырёх утра, а потом, даже когда все засыпали, я не могла сомкнуть глаз.
В эту самую секунду я теряла что-то важное. Важное и необходимое.
Я с трудом представляла жизнь без них.
Буду звонить? Писать?
Но кто обнимет меня и скажет, что он просто идиот, когда мы расстанемся с Саске?
Я ведь чувствую, что скоро всё закончиться. Я чувствую…
Мне остаётся только молчать и надеяться, что всё будет хорошо.
Может, поехать вместе с Ино?
Вашингтон?
Нет.
Я решила, что никогда больше не покину этот город, чтобы не случилось.
Нью-Йорк – моя жизнь, Папа, мои воспоминания. Моя первая встреча с Саске, первый поцелуй на какой-то из классных вечеринок с парнем, фамилию которого я всё никак не могу вспомнить и, конечно же, первый раз в ламборджини. Ссоры с Ино. Скандалы. Вечеринки. Пьяные крики, когда мы шли по улицам города.
Это Нью-Йорк. Мой Нью-Йорк, я больше нигде не почувствую себя настолько одинокой и настолько счастливой от того, что здесь все одиноки. Несмотря ни на что. Одиноки в толпе.
В компании.
В семье.
Мы попрощались с Ино без слов, и я попыталась не плакать. Изо всех сил. Но слёзы всё равно катились по щекам. Маленькая оплошность. Исключение. Сегодня можно.
Темари уезжала через несколько часов, она рассчитывала ещё немного поездить по магазинам, а потом сразу в аэропорт.
Так быстро обрываются судьбы, некогда связанные одной нитью.
Мы с Темари махали вслед отъезжающей машине и кричали, что обязательно позвоним завтра. И послезавтра. И после-послезавтра.
Темари уехала быстро. Видимо решив, что лучше не делать из этого нечто глобальное. Хоть оно таким и являлось. Поцеловала в щёку и крепко обняла, сказала, что приедет на лето. Потом, всё так же улыбаясь, ушла и закрыла дверь.
Она даже не позволила посмотреть себе вслед. Сказала, что я простужусь, потому что на улице холодно.
Темари… она ведь всегда заботилась о нас и постоянно разнимала с Ино, постоянно мирила нас и утешала. Будто была нашей любящей мамой, которой у нас никогда не было.
Саске всё-таки приехал, уже под вечер, когда я раздумывала: «А может, вернуться к себе?», жить на зарплату, но зато быть настоящим человеком. Перестать любить его, найти мужчину, который полюбит меня гораздо сильнее. Чтобы мы жили где-то на краю, в пригороде. И у нас был свой небольшой коттедж. У меня – ресторанчик. У него – фирма. У нас не будет много денег, только на жизнь. И обязательно двое детей.
Я уже было хотела заказать такси, навсегда покинув «общежитие» миллионеров, и заняться поисками того единственного… второго.
Но приехал он - Учиха Саске. Снова усмехнулся и сказал, что такой идиотки, как я, никогда в жизни не видел. У нас никогда не будет детей, потому что ему это не надо. У него будет много женщин, а ребёнок будет от самой красивой, потом он её бросит и будет воспитывать своего сына. Будет приглашать каждую ночь новых девушек. И так пройдет его жизнь. Меня в ней нет.
Но, так или иначе, я поняла, что завишу от него. Даже слишком. Что, кажется, медленно схожу с ума. Что я никогда не покину его. Потому что он – Нью-Йорк, мой город.
И если вы когда-нибудь увидите его, поймёте, о чём я говорю.

***

Единственное, что радовала меня в этой зиме – это работа.
Я уже подготовилась к предстоящей вечеринке, в то время, как остальные обслуживали последних клиентов.
Как только кофейня осталась полностью в нашем распоряжении, мы включили проигрыватель, и кто-то принёс светомузыку.
В начале меня пригласил мой начальник. Я оттанцевала с ним два танца. Это был довольно милый и добродушный мужчина лет сорока. Сегодня он сказал, что протанцует со всем нашим составом.
Я постоянно улыбалась, потому что была счастлива. Целиком и полностью. Без капли грусти.
Капли алкоголя выветрили из головы последние мысли об Учихе и Ино. И вообще о жизни, оставляя место только для веселья.
Все вокруг просто сверкало красотой и изяществом.
Компания была тут удивительно добрая и душевная. Странное явление для Нью-Йорка.
Мы танцевали где-то до четырёх утра.
В конце концов, я была пьяна и бодра, даже несмотря на время.
Было решено идти по домам.
Все, обмотанные мишурой, серпантином и конфетти, одевали верхнюю одежду.
В кофейне остался полнейший хаос.
В итоге мы просто создали кучу из серпантина и прочей мишуры, раскиданной по всему полу, и со спокойно совестью пошли на улицу, дожидаясь такси.
- Сакура, - позвал меня мой начальник. Он был слегка навеселе. – Я хотел поговорить с тобой о твоём повышении. Ты ведь так хорошо работала всё это время. На кого ты учишься?
- Экономика, - наверное, половину моего лица занимала сияющая улыбка, и виноват не только алкоголь.
- Отлично! Может, будешь у нас менеджером? Младшим? Думаю, ты справишься с этим, - мужчина добродушно улыбнулся, такси уже подъезжало.
- Спасибо! Это самый лучший подарок на новый год, который вы могли мне сделать! – я чуть ли не визжала от радости, обняла и чмокнула начальника в щёку.
Он засмеялся.
Все уже ждали меня в машине, я последний раз отблагодарила мужчину и побежала к двери с кружащейся головой.
- Верь в чудеса, Сакура! Я жду тебя после нового года отдохнувшей для новой должности!
- Спасибо! – ещё раз крикнула я через открытое окно такси, и мы поехали.
По ночному городу - Нью-Йорку, как я ездила миллионы раз.
Но сейчас я была, пожалуй, самым счастливым человеком. Я не могла ни улыбаться.
Меня было решено завести самой последней, и вот, когда машина была пуста и от водителя меня отделяла стекло, я набрала заученный номер.
- Саске!... – начала было я.
- Идиотка, ты видела, сколько времени? – оборвал меня Учиха, сонным голосом.
- Ты волнуешься?
- Да, о своём здоровом сне, что тебе надо?
- Меня повысили.
- Я рад за тебя.
- Саске…
- Хм, как всегда, Сакура. Хорошо, я уже пошёл готовить тебе кофе, ты ведь не уснёшь сегодня…
- И это всё? – я хотела большего. Хотя понимала, что и так стала слишком счастливой. В пару мгновений.
- Я поцелую тебя так, как ты любишь, помнишь? – он усмехнулся, я точно слышала. – Заслужила.
Я промолчала.
Я не могла на него сердиться, хоть подсознательно и понимала всю колкость его слов. Просто на меня влиял алкоголь и внезапная удача, которая пьянила больше, чем всё, что я сегодня выпила.
- Я люблю тебя, Саске.
Он усмехнулся.
- Я пошёл готовить кофе.
Сброс.

***

Я заставила его поставить ёлку, которую он так упорно отказывался доставать. Весь дом украшала опять же я. Он лишь говорил, что его ужасно бесят все эти новогодние игрушки, и что он вообще хотел всю ночь прошататься в «Плазе». Я сказала, что он должен остаться. Что это семейный праздник и прочее…
Он долго сопротивлялся, но, в конце концов, согласился. Сказал, что потерпит минуту, пока будут бить куранты, а потом я должна буду очень долго просить у него прощения. Да, чтобы он, великий, соизволил-таки снизойти до меня. Всё это я должна буду сделать при помощи тела.
Он никогда не изменится.
И ещё сказал, чтобы я на следующий день всё убрала и уехала на пару дней, потому что приезжает Итачи.
Я согласила, так как знала, какие отношения у них с братом.
Где-то в десять он приехал, привёз моего любимого мороженого, мартини и ананас.
Я никогда в жизни не подумала бы, что Саске, Учиха Саске будет праздновать новый год со мной, наедине, да ещё и привезёт ананас.
По-моему, он вообще не любил фрукты.
Только апельсины.
- Отойди от плиты, Харуно, - сказал он, входя на кухню.
Я проигнорировала его, прикусив губу.
Да, он прекрасно знал, что я не умею готовить, но я хотела приготовить сама.
- Упёртая.
- Ты предлагаешь есть пиццу на новый год?
- А почему нет? Вкусно, а если закажем из того ресторанчика на углу, я буду уверен, что этот новый год будет не последним.
- Всё, не сбивай меня, я готовлю.
- Ладно, я доверю тебе, но, если ты меня отравишь, мой дух никогда не оставит тебя в покое… - прошептал он прямо над моим ухом и сдержанно засмеялся.
Но… ведь его образ и так никогда не покинет меня.
Никогда.

От автора: Осталась одна глава.

Лука
Сейчас))))Потерпи секундочку))))

Название: Её ставка – жизнь, её судьба - игра
Автор: Mitsuko
Бета: Suteki a.k.a ~CrAzzyY~(моя любимая Няшко!!))
Тип: гет
Категории: "AU", Romance, Angst(неуверенна, но постараюсь)
Пейринг: Саске/Сакура (основной), Наруто/Хината, Неджи/Тен-Тен (дополнительные), Шикамару/Темари(упоминается)
Рейтинг: PG - 15(позднее возможно будет R)
Предупреждение: довольно серьезное произведение, автор долго готовился и собирал информацию)) Возможен небольшой OOC Саске
Фэндом: Наруто
Размещение: если кто-нибудь захочет, то с шапкой
Статус: пишется
Дисклеймер: права на характеры и имена персонажей принадлежат Кишимото-сенсею), мир Японии - мой
От Автора: новый мир, новые образы героев. Япония во время правления клана Токугава, все остальное вы сможете прочитать ниже. Надеюсь, вам понравится )
Фик не мой,но один из моих любимых)) Прошу оставляйте комменты!

Глава 3.

Сакура стояла и грустно смотрела в окно. В глазах стояла печаль и слезы, но щеки были сухи. Уже в который раз девушка грустно вздохнула и заставила себя отойти от окна. Тягостные мысли затягивали ее, словно омут, не давая сделать и глотка свободы. Черная тень длительной депрессии постепенно приближалась и брала вверх над истерзанной душой девушки.
Солнце давно перешагнуло зенит, день неумолимо близился к логическому финалу. Девочки уехали еще рано утром, прощание выдалась тягостным и безрадостным. Они уезжали с тяжестью на сердце, зная, что оставляют Сакуру совсем одну. Харуно, медленно, как будто впервые увидела свою комнату, оглядела ее. Ее взгляд безразлично скользил по обстановке комнаты. Незамеченными остались стены и картины на них, деревянная мебель и предметы интерьера. Даже любимая ветка сакуры не смогла остановить пустой взгляд девушки. И лишь при виде праздничного нарядного кимоно в ее глазах появились эмоции, они вспыхнули, словно горящая щепка, и пламя ненависти заплясало в них.
-Ненавижу, как же я ненавижу... - непонятно к кому обращалась Сакура, и не ясно про кого были сказаны эти слова.
А кимоно продолжало так же мирно лежать на кровати, играя богатой вышивкой, когда лучики весеннего солнца касались его. Харуно подавила тяжелый вздох, который так и рвался у нее из груди, и вышла из комнаты. Ей пора было спускаться к чаю.
«Интересно как себя будет вести мачеха и Ханами. Ведь они еще утром должны были мне все сказать. Жаль, что дома нет отца... а может оно и к лучшему. Ведь вечером когда прибудут «дорогие» гости, у меня появится отличная возможность поставить свой маленький спектакль» - при виде донельзя довольных лиц родни у девушки возникло жгучее желание покинуть комнату как можно скорее. Но Сакура подавила его и даже нашла в себе силы поддержать никому не нужную болтовню про императорский двор и его семью. Харуно пила вкусный ароматный напиток, попутно отмечая заговорщицкие взгляды, которыми обменивались иногда мать и дочь.
-Ну и зачем вы мне все это сейчас рассказали? - недовольно пожала плечами девушка, выслушав очередную порцию сплетен о том, что одна из фрейлин беременна от императора. - Мне-то, какое до них дело.
Наверное, вести себя мило с падчерицей целый день Хеби не могла и поэтому сейчас она все же сорвалась.
-Сакуре Харуно может, и нет до них никакого дела, - начала она, - ведь наш клан далек от дел императорского двора.
«Наш клан» - отметила девушка слова своей мачехи, слушая ее в пол уха.
-Но вот Сакура УЧИХА должна будет обращать внимание на так называемые сплетни, ведь клан Учиха пользуется милостью императора, а посему они частые гости на приемах устраиваемых во дворце, - победно смотря на Сакуру, добила ее Хеби.
-Замолчи ты, наконец! - нервы девушки были и без того натянуты как струны, а теперь еще мачеха с огромным искусством начала играть на них.
-А что здесь такого? - невинно захлопала глазками Ханами. - Будто ты и сама этого не знаешь...
-И как вам только не надоело постоянно мне об этом напоминать! - перспектива бывать во дворце несколько раз в месяц не вдохновляла Харуно и поэтому она взорвалась, к своему огромному удовольствию, сумев выпустить накопившиеся за три дня эмоции, которые так и просились наружу.
Сакура вскочила с места, кинула ни в чем неповинную чашку в стену и, слушая звон разбитого фарфора, с удивлением отметила, что ей это нравится.
Злорадная улыбка появилась на ее лице, когда в стену полетел заварочный чайник, обжигающая жидкость пролилась на стены и пол. Когда Сакура схватилась за блюдца, нервы Хеби не выдержали, и она резво вскочила с места, направляясь к падчерице.
-Девчонка! Что ты творишь! Прекрати немедленно, - женщина попыталась поймать руку девушки, но Харуно ловко увернулась и с двойным удовольствием кинула тарелки на пол.
Жалобно дребезжал дорогой фарфор, разлетаясь на маленькие кусочки. Тихо пищала мачеха, смотря за всем этим святотатством, громко смеялась Ханами, наблюдая за выражением лица матери. И лишь одна Сакура невозмутимо стояла посреди комнаты, кидая остатки сервиза во всевозможные направления.
Когда предметы ее метания закончились, девушка с огромным восторгом поняла что чувствует себя намного лучше. Перевернув напоследок столик, она гордо удалилась из комнаты.
«В следующий раз надо не забыть надеть чайник на голову Хеби» - весело подумала она и засмеялась. Звонко и радостно, так как не смеялась себе очень давно.
«Надо позвать Неко... хотя пусть она отдохнет, еще успеет намучиться со мной» - Сакура решила, что вполне справится сама, тем более что бочка с теплой водой уже дожидалась ее наверху.
Скинув тяжелую и надоевшую за день юката, девушка блаженно потянулась и выгнулась в спине. Весело подпрыгивая, Сакура кругом прошлась по комнате и остановилась напротив зеркала. В нем отражалась улыбчивая молодая девушка, тонкий белый хададзюбан обтягивал ее фигурку, распущенные волосы пышной гривой лежали на плечах и спине. Харуно громко рассмеялась неизвестно чему и произнесла:
-Видишь, Сакура, как жизнь поворачивается. То сторона хорошая, то плохая. Но нужно жить и принимать все, таким как есть. Хватит строить себе воздушные замки и мечтать о простом счастье. Простым оно бывает только у крестьян, Учиха, ты знай, что теперь я готова к нашей встрече. Я уже не поведу себя как в прошлый раз...
Воспоминания вихрем пронеслись в голове Сакуры, и она слегка зажмурилась, полностью отдаваясь им...

Ночь. В тусклом свете луны на водной глади отражается девушка, стоящая на краю моста. Она ждет. Терпеливо ждет и неподвижно стоит уже более часа. Ее головка задумчиво склонена на бок, волосы тщательно спрятаны под капюшоном длинного плаща, который полностью укрывает ее фигурку. Нижняя часть лица надежно спрятана под платком, и лишь зеленые глаза сверкают, подобно изумрудам, горят ярким пламенем в темной ночи. Ее терпение подходит к концу, но она упрямо продолжает стоять на месте. Нервничая, девушка начинает перебирать кисточки, которыми украшены длинные рукава ее кимоно. Губы под темным платком едва заметно шевелятся, и тихий голос звучит в темноте.
-Учиха, когда ты, наконец, явишься? - ее шепот растворяется над озерной гладью, но чуда не происходит.
Девушка по-прежнему стоит в одиночестве на мосту. Она ждет.
Неожиданно она слышит чьи-то тихие шаги. Испуганное сердечко начинает биться чаще, но что-то подсказывает ей, что это именно тот, кого она ждет.
Девушка переводит дух и успокаивается. Важно чтобы ее голос звучал ровно и четко, а интонация была холодной и надменной. Нельзя чтобы хоть малейшая деталь выдала её.
Шаги слышны все ближе. Девушка поворачивается и видит, что мужской силуэт остановился в метре от нее.
-Ты очень пунктуален, Учиха, - ядовито шепчет она, - Ты заставил себя ждать.
-Не мои проблемы, - равнодушно бросает он. - Говори, что хотела, я спешу.
Уязвленная девушка подходит к нему вплотную. Ее указательный пальчик упирается ему в грудь.
-Запомни: я никогда не стану твоей верной куклой. Ты не сделаешь меня рабыней своих желаний. Откажись от глупой затеи с браком, Саске, иначе пожалеешь, - зловеще шепчет она, поднимая выше голову, чтобы лучше его видеть.
Холодный смех вырывается у него из горла. Нагло ухмыляясь, молодой человек смотрит сверху вниз на свою собеседницу.
-Сакура, что же ты мне сделаешь? - ухмыляется он. - Откусишь мое мужское достоинство, когда будешь ублажать меня?
-Мерзавец! - звенит голос девушки, и она размахивается, занося руку для удара. Как ей хочется стереть его усмешку с наглой самодовольной физиономии!
Но парень ловко ловит ее руку и тянет девушку на себя. Сакура теряет равновесие и падает на грудь Учихи. Саске еще больше ухмыляется и тесно прижимает девушку к себе. Его рука лежит на ее талии.
-Пусти! Слышишь? Пусти меня, сволочь! - гневно шепчет она, пытаясь вырваться из железной хватки его руки.
-А знаешь, девочка, теперь я точно не откажусь от идеи с браком. Мне нравится укрощать таких, как ты... - его голос словно раскаленная сталь клеймит девушку, и она не может сопротивляться ему.
-Ты крупно ошибаешься, Саске. Я не сдамся тебе, ты не будешь, счастлив со мной, - произносит она последние слова и понимает, как глупо все это прозвучало.
Счастье? Знает ли он значение этого слова? Счастье... оно не нужно ему. Этот мерзавец и так счастлив, унижая, оскорбляя девушек.
-Какая же ты дура, - говорит он и отпускает девушку. - Мне не нужна ни ты, ни твое счастье.
-Тогда зачем? Зачем ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? - уже в слезах громко шепчет Сакура.
-Я хочу подчинить тебя. Вот и все, - просто отвечает он и добавляет. - Тем более что мне нужны дети. Ты родишь мне много детей, - Саске надменно смотрит на девушку, которая чувствует себя униженной, раздавленной и растоптанной.
«Вот зачем ты ему нужна. Приятный секс, оковы рабства, деторождение. Твоя жизнь с ним превратится в ад. Сакура, ты станешь просто инструментом в его руках. Ведь такова судьба всех японок» - убито думает девушка, смотря в его презрительные глаза.
Но ее гордая английская кровь не сдастся просто так.
-Я не буду твоим хомяком, Учиха! - кричит она и, развернувшись, уходит в ночь.
Саске догоняет девушку в два шага. Он хватает ее за талию и тихо говорит на ушко:
-Будешь, еще как будешь, - парень медленными движениями разматывает ее шарф, обнажая шею.
Сакура замирает, предчувствуя, что последует дальше.
-Саске, отпусти меня сейчас же. Ты все равно не заставишь меня стать твоей игрушкой, - гневно шипит она, понимая, что в этот момент ее сопротивление бесполезно.
-Поживем-увидим, - девушка чувствует его холодный голос, обжигающий своим льдом, у себя под ухом. Парень высовывает язык и медленно проводит небольшую полоску на горячей коже Сакуры.
Девушку трясет. Ее тело бьет крупная дрожь отвращения.
-Учиха, будь ты проклят! Отпусти немедленно! - требовательно кричит она, пытаясь наступить ему на ногу.
-Как скажешь, - лицо Саске застывает в каменной маске, и он целует девушку в шею.
В слезах Сакура опускается на плитку и горько плачет, жалея себя.
Парень презрительно усмехается, смотря на плачущую девушку. На ее шее слабо виднеется отпечаток его поцелуя.
-Теперь ты моя, - шепчет он и медленно уходит с моста.
Клеймо его губ жжет нежную шею Сакуры.
-Да, Сакура, теперь на тебе его метка, - грустно улыбается девушка и через силу встает.
На небе далекими огнями светили звезды. Из-за тучи выплыла круглолицая луна. Ночь вступила в зенит своего времени. Харуно должна была идти...

«Я была такой глупенькой» - мягко думала Сакура, лежа в теплой воде.
Роскошные розовые волосы длинной волной стелились по краю бочки, почти касаясь, пола. Зеленые глаза были прикрыты, на лице воцарился покой.
-А знаешь, Учиха, кажется, я готова драться с тобой, по-настоящему готова. Я пойду до конца, и чтобы не случилось, не сдамся. Эти слова не пустой звук. Это правда. И вскоре я докажу тебя Саске, что не все японские девушки упадут к твоим ногам послушными марионетками, не всех ты можешь дергать за веревочки. Ты не будешь моим кукловодом, а я никогда не стану твоей куклой. Саске... ты поймешь, что мои слова не пустой блеф и еще не единожды вспомнишь о них. Я действительно никогда не стану твоей...
Легко ступая босыми ступнями по деревянному полу, Харуно подошла к праздничному фурисоде, которое уже дожидалось ее на постели.
Сакура откинула лезшие в глаза волосы и подняла кимоно. Неко приготовила ей чудесное праздничное одеяние бело-розового цвета. По рукавам и низу наряда стелился узор из розовых цветов и бутонов сакуры, растущих на тонких побегах весеннего дерева. Воротник фурисоде был украшен настоящим цветком сакуры, который за огромные деньги был куплен во дворце, где это чудесное дерево выращивают в специальных теплицах. На длинных расходящихся к низу рукавах кимоно с внешней стороны была сделана легкая шнуровка.
Раздался тихий стук, и в комнату зашла Курои.
-Госпожа, давайте я помогу вам.
С помощью умелых рук Неко, Сакура быстро одела кимоно. Служанка колдовала сзади, пытаясь красиво повязать оби, а Харуно решала, что ей делать с волосами.
-Неко, если я их оставлю распущенными, то это воспримут как оскорбление? - напряженно размышляла Сакура то, собирая волосы в высокий хвост то, оставляя их свободно ниспадать на спину.
-Да, Сакура-химе, вашему отцу и гостям сильно не понравится это. Но за оскорбление они это не сочтут, так как вы не сделали ничего постыдного или противоречащего этикету.
-Вот и чудно! Значит, я оставлю волосы... - но договорить ей помешало внезапно возникшее воспоминание их встречи:

Сакура, ты станешь моей. Я так решил, - тихий шелестящий шепот Саске пронзил комнату насквозь. Казалось, он стоит сзади Сакуры и вновь произносит эти слова.

Взгляд девушки упал на давно заготовленную коробочку, в которой ее уже ждали два обоюдоострых сен-бона.
-Знаешь, Неко, мне пора перестать бояться и пойти навстречу своей судьбе, - заключила девушка и решительно тряхнула головой.
Курои закончила завязывать пояс, и Сакура смогла вдоволь полюбоваться собой в зеркале. Праздничный оби идеально сидел, подчеркивая хрупкость фигурки, а пышный бант сзади придавал одежде еще больший шарм. Проведя несколько раз по волосам щеткой, Сакура выпустила две пряди спереди, а остальные волосы подняла и завязала в пучок на затылке.
С помощью пары заколок и гребней, ее удалось создать красивую и элегантную прическу.
Проведя кисточкой с помадой по губам, она ослепительно улыбнулась и, плавно качая бедрами, подошла к дверям. Розовые дзори уже ждали ее там.
Харуно одела их и, стуча подошвой по деревянному полу, спустилась с лестницы.
По шуму на улице девушка поняла, что дорогие гости уже прибыли.

Мать и дочь заговорщицки подмигивали друг другу. Обе были уверенны что, услышав шум, Сакура спустится вниз в своем обычном простом кимоно, которое она носила дома, тем самым Харуно выразит огромное неуважение к гостям и опозорит свой клан. После этого, если Учиха откажется от брака, разозленный отец выдаст ее за первого попавшегося крестьянина и лишит наследства. Таким образом, у Ханами в будущем будет огромное приданное. Ну а если Учиха не откажется от брака, то клану придется выплатить им огромную сумму в качестве извинений, и Сакуре все равно попадет от Хироши.
В любом случае женщина и девушка выигрывали.
А, кроме того, одежда, в которой японки ходят дома, предназначена только для глаз близких людей. По мнению многих японцев, она слишком открытая и нарушает этические правила.
Выйдя так к гостям, Сакура автоматически опускалась в их глазах и становилась обыкновенной подстилкой для выполнения любой прихоти мужчин, что тоже всячески способствовало плану Хеби.
Фугаку, Саске и Хироши уже вошли в дом. Ханами учтиво поприветствовала их.
-А где же Сакура? - спросил удивленный господин Харуно у своей жены.
Та только вздохнула и пожала плечами, успешно подавив широкую улыбку
-Отец, у нас гости? - раздался из коридора взволнованный голос Сакуры.
Ханами не смогла сдержать улыбку, представляя вид сводной сестры.
Двери разъехались в стороны, и она вошла...

Девушка очень волновалась стоя перед дверьми, ведущими в коридор. Ее сердце глухо стучало, отсчитывая секунды. Наконец раздался удивленный голос отца, и Сакура поняла, что пришло ее время. Глубоко вздохнув, Харуно открыла двери...

Сакура медленно вошла в коридор. Она была неотразима. Носить кимоно - это особое искусство и не каждая девушка владела им. Увидев девушку, можно было убедиться, что Харуно действительно умела правильно носить фурисоде.
Ее спина была идеально выпрямлена, а плечи - расслаблены. Мягкий подбородок самую малость был втянут себя, а тело девушки двигалось едино и слитно, поражая грациозностью движений. При виде гостей на прелестном лице вспыхнула дружелюбная улыбка, а вуаль сердечного расположения окутала ее глаза.
Руки с широкими рукавами подобно крыльям птиц взметнулись вверх и сложились лодочкой. Харуно поклонилась всем присутствующим в пояс и подняла личико, которое выражало полное недоумение и удивление. Она виновато посмотрела на отца и произнесла:
-У нас гости? А я и не знала. Отец, почему ты ничего не сказал мне? Я бы одела что-нибудь получше, чтобы поприветствовать отца моего жениха, - сказав это, девушка взглянула на Саске.
Он стоял, сложив руки на груди. Ни лицо, ни взгляд ничего не выражали, но Сакура знала, что он уязвлен.
Еще бы! Ведь она вышла сюда, чтобы поприветствовать именно отца своего жениха, но уж никак самого жениха.
-То есть ты ничего не знала про гостей? - удивился Хироши. - Я же велел Хеби передать тебе это, - нахмурился он и сурово посмотрел на жену.
-Мне ничего не сказали, отец, - притворно вздохнула Сакура и широким жестом руки указала на дверь, ведущую в комнату для приема гостей.
-Пожалуйста, проходите. Я распоряжусь, подать чай.
Господин Харуно сердито посмотрел на притихшую жену и падчерицу, но говорить ничего не стал. Он лишь учтиво улыбнулся гостям, и они все вместе прошли в комнату.
Грациозно ступая, Сакура прошла на кухню.
-Вон отсюда! И чтобы не показывались на мои глаза! - грозно велел Хеби и Ханами глава клана, и те с позором удалились.
Мужчины прошли в гостиную.
Сакура стояла в дверях с подносом, на котором стояли маленькие бутылочки саке, прислушиваясь к разговору отца и гостей. А вели беседу они о ней.
-Да уж, Хироши, вырастил настоящую красавицу, - был слышен голос Фугаку Учихи.
-Что да, то да, - по интонации отца девушка поняла, что тот дружелюбно улыбается.
-Была бы она еще послушной, - с легкой иронией заметил Учиха-старший, косясь в сторону своего сына, который уже десять минут не принимал никакого участия в разговоре.
-Думаю, что твой сын справится с ней. Так, Саске? - обратился Хироши к будущему зятю.
-Думаю, да, - без тени улыбки подтвердил Учиха. - Лишь бы она не указывала, что мне делать и не мешала жить в свое удовольствие.
«Мразь!» - про себя прокричала девушка, слыша последние слова Саске. «Как будто это я его насильно заставляю выйти за себя замуж. Саске, какая же ты мразь!»
Его слова вызвали добродушный хохот главы клана Харуно и легкую улыбку на устах Фугаку.
-Она не будет мешать тебе развлекаться, уж поверь мне. Слишком гордая, - произнес родной отец девушки.
-Тогда, думаю, она не станет возражать, что перед свадьбой я посещу чайный домик, где меня уже считают постоянным клиентом, - скупо улыбнулся Саске, заметив краем глаза, тень Сакуры, которую она отбрасывала на двери.
«Интересно, как ты отнесешься к такому заявлению?» - думал он, смотря, как стремительно в комнату вошла Харуно не в силах больше слушать эти вещи.
«Подлец! Сволочь! Как же я тебя ненавижу! За что мне это все?! Ненавижу! Учиха, будь ты проклят сто раз!» - бушевали мысли в голове у молоденькой девушки, пока она с дружелюбной улыбкой подавала гостям чашечки с теплым саке.
Когда настала очередь Саске, Сакура специально наклонилась чуть ниже и тихо прошипела:
-Желаю тебе подавиться! - от всего сердца, с большим чувством, произнесла девушка и, взяв поднос, удалилась. Харуно замерла у дверей во все глаза, наблюдая за реакцией наследника клана Учиха на принесенный напиток.
«Ну же! Пей, давай! И сделай то, что я так от тебя жду! Наори на меня и расторгни помолвку!» - мысленно подталкивала невеста будущего жениха.
Сделал первый глоток, Саске понял, отчего на губах девушки играла легкая улыбка. Саке было обжигающе... холодным. Казалось, она специально положила туда льда. Губы Учихи сжались в тонкую полоску. «Можешь не надеяться, Сакура, я все равно не отменю помолвку и свадьбу. Ксо, как же холодное саке бьет в голову. Ты нанесла мне страшное оскорбление и бросила вызов. Какая же ты все-таки дура, Сакура» - Саске стоически выдержал испытание с холодным саке и наградой ему послужило огромное разочарование, возникшее на лице девушки, когда они увидела реакцию Саске и недобрый блеск его глаз.
«Учиха, и все же ты сволочь! Почему терпишь все это? Зачем хочешь унизить меня? Я совсем ничего не понимаю... неужели теперь я всю жизнь буду вынуждена терпеть тебя и твои ужасные привычки, терпеть то, как ты обращаешься со всеми женщинами... терпеть твои постоянные визиты в чайные дома... терпеть унижения и оскорбления...» - обреченно думала Сакура, слушая продолжение разговора мужчин. Они, ничуть не стесняясь и не смущаясь присутствием девушки, продолжили беседу о развлечениях и утехах Саске.
Из забытья ее вывел голос отца:
-Сакура, тебе пора. Ведь у вас еще впереди чайная церемония.
-Да, Сакура. Я жду тебя в чайном домике, - нагло ухмыляясь, наследник поднялся со своего места и направился к дверям. - Не забудь сменить наряд, - хмыкнул он и добавил:
- Благодарю за саке
Его тон и голос не сулили девушке ничего хорошего.
«Переодеться! Я же совсем забыла, об одежде на чайную церемонию. Кимоно должно быть более открытым» - с убитым сердцем Сакура поднималась наверх к себе в комнату.
Впереди были самые ужасные два часа в ее жизни, которые она проведет наедине с Саске...
Учиха шел по тропинке, ведущей к чайному домику. Солнце уже зашло, и сейчас тонкий полумесяц освещал ему путь. «Сакура, а ты умеешь быть сильной. Ну что ж, это лишь сделает мою легкую игру еще более занимательной. Мне бы не хотелось, чтобы эта девчонка так рано сдалась» - легкая усмешка пробежала по его губам, когда Саске вспомнил вкус ее кожи. «Хмм, а у тебя нежная кожа. На ней так быстро возникают засосы». - Учиха уже в открытую улыбался, заходя в чайный домик. «Интересно, а сегодня следы моих поцелуев проявятся так же быстро?...»

Фугаку и Хироши, оставшись вдвоем, допивали саке.
-И все же ты по-прежнему считаешь, что я поступил правильно? - Харуно выглядел немного обеспокоенным, произнося эти слова.
-Да. Если она так горда и неприступна, то это будет лучшим способом указать ей на ее место. Если Саске возьмет ее силой сегодня, то она сломается и укротит свой пыл. Не беспокойся, мой сын умеет правильно обращаться с девушками, - заверил его старый друг.
«Не о том я беспокоюсь, Фугаку, не о том...» - несколько печально вздохнул Хироши. Ему было немного жаль дочь, ведь сегодня ей предстоит через многое пройти...
-Она у тебя девственна? - поинтересовался Учиха о друга.
-Да.
-Что ж, тем лучше... - чуть улыбнулся Фугаку и подумал: «Девствуй, сын...»

Продолжение следует...

Лука
Предупреждаю в ближайших главах будет хентай...