Автор: Тамми
Название: Не то, что кажется
Фандом: Bleach
Дисклеймер: отказываюсь от прав на вселенную и персонажей.
Предупреждение: OOC, AU.
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Гин/Рукия
Саммари: согласно заявке моей радости «подозрительно себя ведущий Гин, ревнующая и следящая за ним Рукия, дающий дельные или не очень советы Бьякуя» и другое
Посвящение: Вел-чан, это тебе!

1.
Ночь давно укрыла Сейрейтей, однако Кучики Рукия в своем одиночестве никак не могла сомкнуть глаз. Она сидела в огромном кресле Ичимару, закутавшись в тяжелый мягкий плед, и рассеянным взглядом смотрела в окно, которое открывало вид на звездное небо. В полумраке комнаты едва угадывались серые очертания предметов, лишь хрустальная статуэтка, которая стояла на столе Гина, поблескивала в темноте. Рукия очень любила эту статуэтку — выполненную в виде стоящей на одной ноге девушки-танцовщицы. Гин как-то обмолвился, что эта фигурка напоминает ему о Рукии. Это было безумно приятно слышать, хотя девушка по привычке своей не подала виду.
Из-за Ичимару, кстати, ей не спалось. Его не было в Сейрейтее уже два дня.
Два дня! В прежние времена она радовалась каждой спасительной секунде, проведенной без боязни того, что на горизонте замаячит высокий человек в белом хаори. Теперь же Рукия не могла уснуть из-за неясного чувства тревоги — ну что могло так долго удерживать в Генсее Ичимару?
Да и вообще в последнее время Гин вел себя странно. Даже Бьякуя это заметил и был рад этому. Молчаливое неодобрение Кучики связи сестры с его экс-товарищем было настолько выразительным, что, пожалуй, кричи Бьякуя и топай ногами, в атмосфере, царившей в поместье, мало что изменилось бы.
Запретить Рукии встречи с Ичимару Бьякуе не позволяла гордость, в конце концов, он был уважаемым дворянином, а не тираном. Но нельзя сказать, что он оставил попытки отвадить Ичимару от своего дома. Кучики даже занялся поиском «подходящей партии» для Рукии, и та раз в неделю прилежно встречала представителей знати в тяжелом кимоно с волосами, увешанными канзаши, и чувствовала себя так глупо, как это вообще возможно.
Один бог знает, как это веселило Гина. Он получил очередной повод метать свои стрелы в обоих представителей великого и благородного рода Кучики, причем, никакого страха лишиться подруги у него не наблюдалось и в помине. Напротив, он с большим азартом обсуждал того или иного претендента на руку Рукии, пока не доводил девушку до бешенства, и она не принималась бросаться в него всеми предметами, которые можно было без труда отделить от пола.
Однако в последнее время Ичимару все меньше времени проводил рядом. Капитан Укитаке как-то обронил, что Гин загружен работой. К этому сообщению Рукия, прекрасно осведомленная о приоритетах Ичимару, отнеслась с огромным скепсисом. Для нее не было секретом то, что капитаном Гин звался ради красного словца. Истинным командиром был Изуру, причем принял на себя всю черную работу лейтенант абсолютно спокойно. Рукия считала, что если бы рай действительно существовал, Кира получил бы статус ангела при жизни.
Однако, возвращаясь к мыслям об Ичимару…
В тишине вдруг послышался звук отодвигающихся седзи. Рукия мгновенно поднялась с кресла, на ходу выпутываясь из пледа, и сразу же оказалась в объятьях Ичимару. Что не особо ее порадовало — хаори капитана Третьего отряда было насквозь мокрым.
— Холодно! — возмутилась Рукия, отстраняясь. Бросив скептический взгляд на улыбающееся лицо Гина, она спросила: — Где ты был? И не говори мне, что упал в пруд.
— О, все куда романтичнее, я попал под парижский дождь, — отозвался Ичимару. — А почему ты не спишь?
— Не спится.
В его глазах мелькнула насмешка.
— Ты не можешь заснуть, если меня нет рядом?
— Сними хаори, пока не закапал пол, — отрезала Рукия. — Я сделаю чай.
— Не нужно. Твое присутствие достаточно меня согревает.
Она пожала плечами.
— Ну как хочешь… Может, снимешь наконец одежду?
Ичимару развел руками.
— Знал бы я в темные времена, что услышу от тебя подобные слова…
— Уверена, что знал, — прошептала она себе под нос.
Гин не ответил, но по его улыбке она поняла, что он прекрасно ее расслышал. Когда они оказались под одеялом, Рукия отвернулась, и Ичимару мгновенно обвил ее руками, прижав к своему холодному телу. Его подбородок оказался на ее макушке, и Рукия огромным усилием воли прогнала от себя мысль, что Гин обнимает ее точно плюшевую игрушку.
— Знаешь, я был в красивом месте. Этот мир не перестает меня удивлять. Что радует…
Последние его слова сопровождались легким смешком. Уже дремлющая Рукия невольно вздрогнула, но тут же расслабилась. Рука Ичимару привычно обнимала ее, а звук голоса, как это часто бывало, успокаивал и наполнял ощущением странного счастья.
— А ты что делала, Рукия-чан?
— Ичимару, — произнесла она недовольно. — Не заставляй меня разговаривать. Теперь, когда ты здесь, я наконец-то могу спокойно поспать…
Гин улыбнулся.
— Теперь я знаю, что ты делала. Скучала по великому и прекрасному мне.
— Я убью тебя завтра.
— Нельзя убивать людей за правду, — наставительно проговорил Гин.
— Можно, если очень хочется. Не ты ли говорил?
— Если мы оба будем жить по моим принципам, мир рухнет в руины.
— Выходит, я для тебя некое подобие громоотвода?
С его губ сорвался смех, и Рукия повернулась к Ичимару лицом. Он поцеловал ее, привлекая к себе, и девушка поняла: никакого здорового сна этой ночью для нее не предвидится.

Заснула Рукия уже на рассвете, короткий отдых принес с собой тяжелый сон, который она не запомнила, однако ощущение чего-то неприятного было невероятно сильным. Уже на грани сна и яви девушка пыталась стряхнуть странное чувство и отделаться от голосов, которые, казалось, звучали совсем рядом.
Рукия открыла глаза и поняла, что Гин рассеянно перебирает ее волосы одной рукой. В окно лился холодный утренний свет, но тишину улицы еще ничто не нарушило. Жесткие пальцы Ичимару были такими чуткими — девушка подумала со смутным удивлением, что рука, которая едва не убила ее когда-то, теперь ласкает ее лицо.
И теперь вспоминая прошлое, она не чувствовала ненависти даже к тому Гину. С тем, что было между ними, попрощаться оказалось так же просто, как залпом выпить бокал горького вина.
Но что же за сон ей приснился?..
Сглотнув, девушка выпрямилась и села на кровати.
— Что, Рукия-чан? — нахмурился Гин, выпрямляясь вслед за ней.
— Мне пора, — отозвалась она хрипловатым со сна голосом.
— Куда пора? Взгляни на часы.
Она скользнула взглядом по столу мимо хрустальной танцовщицы и увидела на циферблате часов, что еще нет и восьми.
— Что с тобой? — спросил Гин, глядя на ее исполненное тревоги лицо.
Но Рукия покачала головой. Да и как она могла объяснить? Будучи не самой мудрой и женственной, но все-таки женщиной, она имела свойство бояться чего-то скрывающегося в тени.
А Ичимару при всей гибкости ума оставался слишком практичным мужчиной, для того чтобы обеспокоиться чем-то, ему нужно было ясно увидеть проблему. Беспричинные страхи он высмеивал.
— Плохой сон? — предположил он.
— Вроде того.
— Очередной знатный жених?
Она бросила на него выразительный взгляд.
— Это настолько тебя веселит?
— Нет, — благоразумно отозвался он, читая в ее глазах угрозу.
Девушка сузила глаза.
— Однажды брат выдаст меня замуж, посмотрим, как долго ты сможешь смеяться.
— Так-так, не вздумай только выйти замуж, чтобы меня проучить…
Рукия хмыкнула.
— Я не так глупа…
Он потянул ее на себя за локоть, и она вновь оказалась в его объятьях.
— Рукия, а может, мне составить конкуренцию этим кандидатам на твою руку? — предложил он.
— Ичимару, если ты придешь к брату просить моей руки, уходить ты будешь без собственных конечностей.
Гин потер лоб, сдержанно улыбаясь.
— Предположим, но что бы ты мне сказала?
— Я? — ее вдруг охватила растерянность. Рукия подтянула колени выше, избегая взгляда Гина. — То есть… Мы ведь и так вместе?
— Верно… И все-таки? Ты променяла бы блеск поместья Кучики на возможность вернуться к руконгайским корням?
— Это чересчур! — возразила она, приходя в еще большее смятение. — В конце концов, ты капитан Готея, один из тринадцати наиболее уважаемых людей во всем Сейрейтее, так что не говори об этом как о мезальянсе, я…
Рукия умолкла, когда увидела, что Ичимару буквально вздрагивает от смеха. Смущение тотчас сменилось негодованием.
— Хочу, чтобы ты знал, — процедила она сквозь зубы. — Я искренне, глубоко, всем своим сердцем ненавижу тебя!
— Вот теперь с добрым утром, — с усмешкой проговорил Гин.

2.
Сказала она:
«Вернусь через мгновенье»,
И я ждал ее.
Предрассветную луну
Долгие месяцы жду.

«Н-да. Надеюсь, это не упрек в том, что я едва ли появляюсь дома…»
— Рукия? — окликнул ее брат, и девушка поспешно наклонила голову.
— Да, я явилась по вашему приказу.
Бьякуя отложил томик с лирикой, поворачиваясь к сестре лицом. В светлой комнате были отодвинуты седзи, и напоенный цветочным ароматом летний воздух струился в помещение.
— У тебя все в порядке?
— Да, все хорошо. Могу ли я осведомиться о вашем самочувствии, брат?
Вместо ответа Кучики поднялся, шелестя хаори, и подошел ближе.
— Ты можешь встать. Я хотел бы прогуляться по саду.
Рукия покорно поднялась с колен и последовала за братом.
— Надеюсь, ты помнишь, что в эту субботу у нас гости?
— О, конечно, брат.
«Ичимару опять будет развлекаться…»
— Знаешь, я недавно размышлял… Рукия, а почему бы тебе не обучиться игре на сямисэне?
«Да чтоб я сквозь землю провалилась дважды!!!»
Бьякуя с легким недоумением бросил взгляд на сестру, которая неожиданно застыла на месте. Спохватившись, Рукия заговорила:
— Боюсь, что у меня ничего не выйдет, брат! Мне не удается сладить с музыкальными инструментами!
«Как и с поэзией, каллиграфией, чайной церемонией, танцами, бонсаем, домоводством, светскими беседами… О, какой унизительно длинный список. Я только рисовать и умею…»
— Ерунда, — авторитетно заявил Бьякуя. — У тебя попросту не было достойного учителя. Поверь, немного прилежания и времени, и ты всему обучишься!
— Но, дорогой брат…
— Рукия, ты молода. Я сделаю все, чтобы помочь тебе в жизни. Но тебе не кажется, что ты сама должна проявить некоторые усилия на пути становления как личности?
—Д-да, — пролепетала Рукия. — Как скажете, брат…
Удовлетворенный этим ответом, Бьякуя остановился у клумбы с герберами и предложил сестре провести некоторое время в созерцании этих красивых летних цветов, которые были новинкой в их саду.
Намерения брата были абсолютно прозрачны. Служба в Готее и уроки музыки будут отнимать у нее все время, исключая встречи с Гином. Видно, Бьякуя уже в курсе того, что лис вернулся в норку, вот и решил активизироваться.
Страшно представить реакцию Ичимару. Скоро, очень скоро начнется старое доброе перетягивание каната. И никуда от этого не деться.
Рукия уныло смотрела на яркие цветы, облюбованные мелкими жуками. Как ей наладить отношения между Бьякуей и Гином? И почему они так друг друга ненавидят?
Да, Ичимару когда-то ранил Бьякую, но ведь с тех пор столько воды утекло! Гин доказал, что его поступки не так ужасны, как кажется на первый взгляд.
— Осенним цветам я отдаю большее предпочтение, — проговорил Бьякуя вдруг. — Но и эти радуют глаз. Ты не находишь?
— Да, я чувствую то же самое, — почтительно отозвалась она.
— Мне приятно, что ты заинтересовалась садоводством. Позже я дам тебе любопытную литературу на эту тему.
Рукия едва сдержала истерический смешок. Бьякуя решительно намерен опутать ее по рукам и ногам сетями занятий, которым надлежит посвятить себя аристократке.

То, что занятия музыкой — каторжный труд, Рукия поняла почти сразу. Гин же оценил ее усилия при первой их новой встрече.
— Что у тебя с руками? — изумленно спросил Ичимару вместо приветствия.
Рукия нервно передернула плечами, сжимая пальцы в кулаки.
— Изрезала о струны.
— Струны чего?
— Сямисэна. Это ерунда, скоро появятся мозоли, и я ничего не буду чувствовать.
— Ничего не будешь чувствовать? — повторил Гин. — О, понятно. Я уже знаю, откуда ветер дует.
— Да, я решила обучиться музыке, — нарочито небрежно заявила Рукия. — Должно же у меня быть хобби.
— Я тебе придумаю новое хобби, — пообещал Ичимару, качая головой. — Например, убегать от капитана Шестого отряда. Бедная моя Рукия…
— Не надо меня жалеть, — оборвала она его. — Мне это нравится.
— Это заметно по твоему измученному лицу.
— Нет, ты не понимаешь… — Рукия яростно стукнула кулаком по открытой ладони. — Когда у меня что-то получается, я испытываю странное удовлетворение!
— То есть ты ведешь войну с несчастным инструментом, а твой брат зовет это творчеством, — подытожил Гин.
Он взял ее руку и поднес к своим губам.
— И для чего такие жертвы? — пробормотал он. — Ты собираешься услаждать слух своих женихов в эту субботу?
Рукия слабо улыбнулась, и Гин, подняв взгляд, увидел выходящего из штаба Главнокомандующего капитана Кучики.
Бьякуя тоже их заметил и подошел ближе.
— Рукия, Ичимару, — кивнул он и обратился к сестре. — Как твои успехи?
— Пока одни только жертвы на алтарь музы, — проговорил Ичимару вместо Рукии.
— Хорошо, — поспешно отозвалась та.
— Старайся.
Гин ядовито улыбнулся.
— Вы могли бы придумать более подходящую пытку для Рукии-чан, капитан Шестого отряда.
Бьякуя холодно на него посмотрел.
— Буду счастлив, если ты поделишься соображениями, Ичимару.
— Уверены?
— Ничего, музыка мне нравится! — заявила Рукия, не давая разгореться спору.
— А-а… — кивнул Гин. — Лейтенант Хисаги может радоваться…
— Чему это? — грозно осведомилась девушка, наслышанная о талантах Шуухея, но Ичимару только улыбнулся.
— В будущем неплохо было бы тебе уделять больше времени и литературе тоже, — серьезно сказал Бьякуя сестре.
— И можешь начать с английского классика, — посоветовал Гин, придав лицу драматическое выражение. — «Ромео и Джульетта» — вечный сюжет!
— Хотя некоторые ничему не учатся на этом примере… — вполголоса проговорил Бьякуя.
— Я, например, уяснил, что Тибальт плохо кончил, — вежливо заметил Гин.
— Ромео тоже, — не остался в долгу Бьякуя.
— Все это уже давно не актуально, — пробормотала Рукия. Устроили консилиум.
— В любом случае, я надеюсь, что в субботу ты будешь готова исполнить что-нибудь для гостей, — сказал Бьякуя опешившей Рукии и распрощался с ними.
Девушка перевела взгляд на Ичимару и сказала уже спокойно:
— Кстати, Гин, тебе больше подходит роль Меркуцио, он тоже над всеми издевался.
— Мой милый шекспировед, — улыбнулся Гин.
— Ичиго, ты же знаешь, — отозвалась она ехидно. — Фанат Шекспира.
— А-а… Похоже, мне пора подумать о роли Отелло.
Глаза Рукии блеснули озорством.
Это было просто удивительно. Гин был защищен со всех сторон, а она всегда была так перед ним уязвима. Но был Куросаки, которого Ичимару на дух не переносил, и если что-то и могло его зацепить, то только упоминание об Ичиго.

3.
Суббота прошла как и следовало ожидать — Рукия тихо ненавидела нравы аристократов (впрочем держала свои чувства при себе), Бьякуя, сам будучи не в восторге от такого количества людей в собственном доме, радовался только тому, что сестра сейчас не рядом с Ичимару, а благородные гости, измученные не самой блестящей игрой Рукии на сямисэне про себя думали: хватит ли богатств и влияния клана Кучики для того чтобы польститься на девушку, начисто лишенную слуха? Разумеется, Рукия была расстроена — к своим увлечениям она всегда относилась серьезно, однако музыка грозила свести ее с ума.
На другой день, едва забрезжил рассвет, Рукия выскользнула из поместья Кучики и направилась к человеку, который ценил в ней отнюдь не музыкальные таланты. Увы, Ичимару на месте не оказалось, и Рукия вновь задумалась: где же он все время пропадает? Однако возвращаться домой ей не хотелось, а направляться в штаб было все еще рано, поэтому девушка устроилась в кресле Гина, исполненная надежды, что хозяин комнаты скоро вернется.
Только Гин любит ее такой, какая она есть. Иногда даже кажется, что будь она чуточку хуже, он любил бы ее еще сильнее. А брат не особенно справедлив по отношению к Рукии и Ичимару. Наверное, стоило откровенно поговорить обо всем с Бьякуей, но Рукии не хватало смелости. Хорошо еще, что Гин на нее не давит.
Девушка опустила руки на стол, разглядывая пострадавшие во имя искусства пальцы. Возможно, все действительно станет проще, если Ичимару наденет ей обручальное кольцо…
Эта мысль заставила ее встрепенуться. Нет, так думать нельзя. С самого начала она понимала, что с Гином все не так, как с другими людьми, даже заикаться о браке не стоит, он поднимет ее на смех.
Нервно оглядевшись, Рукия увидела на столе книгу в блестящем коричневом переплете и не задумываясь взяла ее, надеясь шелестом перелистываемых страниц отогнать глупые мысли.
Очень скоро ее пальцы наткнулись на тонкий листок бумаги, который видимо служил Ичимару своеобразной закладкой. Рукия вытащила его и развернула — он был исписан мелким изящным почерком. Поначалу девушка даже не поняла, что это такое.
«Прости меня, любимый… Я не могу не извиняться, ведь все, что я делаю, может принести вред тебе, но остановиться я тоже не могу. Тебе не нужно смотреть на меня, пока у меня не хватает смелости поднять взгляд, если ты рядом. Однажды я смогу говорить с тобой при других…»
Рукия нахмурилась, пробежав записку глазами до конца. Это еще как понимать?
Впрочем, если рассуждать логично, вариантов тут немного.
Похоже, у Ичимару объявилась поклонница.
Девушка нахмурилась, не зная, что и делать. С чего это Гин хранит письма неизвестно от кого? А может, он знает, от кого оно?
Главное — обойтись без скоропалительных выводов. Это может быть что угодно…
Когда седзи отодвинулись в сторону, Рукия поспешно вложила листок на прежнее место, и вскочила с кресла. Гин появился на пороге, его лицо как всегда озаряла улыбка.
— Сбежала? — фыркнул он. — Признай, рядом со мной спокойнее, чем рядом с твоим страшным братом.
Рукия не улыбнулась. Изучающе глядя на Ичимару, словно ожидая увидеть на его лбу алый знак предательства, она спрятала руки за спиной и ровным голосом поинтересовалась:
— Так рано, а ты уже успел куда-то сходить…
— Вообще-то, я ушел еще вчера, — легко проговорил Гин.
— Ты, что же, не ночевал дома?
— Нет… — он обнял ее, склонившись к ее губам. — Однако если бы я знал, что ты придешь, остался бы.
Рукия в последнюю секунду уклонилась от поцелуя и мягко выскользнула из его рук.
— В любом случае, мне пора уже уходить.
— О, — Гин взглянул на нее с легким недоумением. — Мы в последнее время едва ли видимся…
— Да, кажется, у тебя много дел… — отозвалась она с замиранием сердца.
Ответа не последовало, и Кучики шагнула к двери.
— Увидимся позже!
Гин удержал ее за руку.
— Поцелуй меня на прощание хотя бы.
Не глядя ему в глаза, Рукия поспешно приподнялась на цыпочки и едва коснулась губами уголка его рта. Тотчас отстранившись, она увидела тень немого изумления в глазах Ичимару.
— Ладно… — проговорил тот, глядя на нее. — Хм, с тобой все хорошо?
— Все отлично. Просто мне надо еще зайти домой, а потом идти служить. Ну ты понимаешь!
— Боюсь, что нет, — отозвался Гин, все так же пристально разглядывая ее лицо.
Рукия пожала плечами. Оставив Ичимару стоять посреди комнаты, она вышла.
«Я сама виновата, — минорно звучал в ее сознании внутренний голос. — Я не имела права рыться в его вещах».
Рукия даже не успела до конца погрузиться в самобичевание — вступила в спор с самой собой.
«Так, минуточку! Значит, это я виновата, что он мне изменяет? Какая чушь! Это моя интуиция подсказала, что что-то нечисто, и теперь я знаю всю правду!»
С ее губ сорвался вздох. Так, все же не стоит торопиться с выводами… Но как же это неприятно.
Подняв голову, Рукия увидела перед собой поместье Кучики. Что ж, ноги сами привели ее домой.

Женская гордыня — качество ужасное, однако трудно найти хотя бы одну представительницу прекрасного пола, которая начисто была бы лишена этой черты, какое бы проявление в характере она ни находила. Рукия, будучи человеком, превыше всего ценящим справедливость и верность, при столкновении с чем-то, царапающим ее гордость, могла только уйти в отрицание. Но — лишь до того момента, как ее охватит тотальное бешенство.
Жизнь научила ее выбору слов, Ичимару показал, как озвучивать свои мысли так, чтобы тебя не ранили ответом, и все бы хорошо, если бы не он сам стал причиной неприятного чувства, охватившего ее.
И как Рукия ни старалась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло, образ треклятого письма то и дело всплывал в памяти, повергая девушку в негодование.
И-чи-ма-ру. Подумать только, как он популярен!
— Рукия, осторожнее с седзи.
Девушка замерла на пороге дома.
— Брат, добрый день, — сказала она, увидев Бьякую в углу комнаты. Глава клана Кучики держал свиток в руке.
— Подойди, помоги мне.
— Конечно.
Они закрепили на стене свиток, на котором алыми чернилами был выведен старинный стих. Бьякуя с одобрением смотрел на свою работу, и Рукия поймала себя на мысли о том, как ей не хватает выдержки брата!
— Это стихотворение о переменах, — заметил Бьякуя, не отрывая взгляда от пергамента. — Некоторые перемены становятся вестником лучших времен.
— При условии соблюдения традиций, — механически отозвалась Рукия.
— Верно, — Бьякуя повернулся к ней. — Вчерашний вечер тебя развлек?
— Да-да, надеюсь, вас тоже.
— Быстро ответила, — заметил Бьякуя, пристально глядя на нее. Рукия едва удержалась от того чтобы пожать плечами. Впрочем, Кучики решил не дожидаться ответа — всколыхнув края ослепительно белого хаори, он направился к выходу.
— Брат, позвольте мне пойти с вами. Моя служба также начинается через час.
— Идем.
«Ура», — подумала Рукия. Рядом с Бьякуей все происходило так, как должно.
Не то что с некоторыми…
— Расскажи мне о своих успехах в музыке.
— Вы же меня вчера слышали, дорогой брат. О каких успехах речь? Освоить три танца Соде но Шираюки было проще, чем эти проклятущие три струны…
— Рукия.
— Извините. Впрочем, вы правы: усердие мне поможет.
— Не сомневайся. Тебе просто нужно время.
— Благодарю. Пожалуй, недостатка во времени у меня теперь не будет.
Бьякуя искоса взглянул на сестру.
— Что бы это могло значить?
— Ничего, брат. Мысли вслух.
— Ты не можешь меня посвятить в свои мысли?
— Эм… Ничего интересного.
— И все же?
«Черт меня дернул за язык», — подумала Рукия. Ну что за день.
— Я… Я решила сосредоточиться на своем долге офицера Готея. И на уроках музыки.
— У вас ссора?
— Нет.
— Он сделал что-то?
— Брат, я не хотела бы вас беспокоить…
— Никакого беспокойства.
Скорее триумф.
— Послушай меня, Рукия, что бы между вами ни происходило, ты должна вести себя соответственно представлениям о чести наших предков.
«Это прозвучало слишком торжественно».
— И что именно мне надлежит делать, если я не утвердилась до конца в своих подозрениях? — монотонно отозвалась она.
Бьякуя даже остановился.
— Подозрениях? — он нахмурился. — Ичимару тебе изменяет?
Рукия не успела рта раскрыть, как Бьякуя обрушил на нее:
— В таком случае ты должна свести к минимуму ваши встречи, игнорировать его, а еще лучше разорвать отношения. Измена непростительна, и не важно по отношению к кому или чему она совершается.
— Игнорировать? — Рукия задумчиво посмотрела на Бьякую. — Вы думаете, это сработает?
— В каком смысле сработает? — подозрительно проговорил брат. — Рукия, ты должна защищать свою честь, а не искать способ отомстить Ичимару.
— Но я даже не знаю, изменяет он мне или нет.
— Это не важно. Если у тебя возникли подозрения, значит и повод есть. Тебе следует держаться от него подальше.
— Но если он не виноват?
— Так часто ли он оказывается не виноват?
К счастью, их нагнал Ренджи, который тоже спешил в штаб. Оставив брата наедине с его лейтенантом, Рукия улизнула и вскоре была уже на территории Тринадцатого отряда.
Вот так-так. Что ж, в совете Бьякуи есть рациональное зерно. Если Ичимару и не терпел чего-то, так это игнорирования собственной персоны. Если она отойдет от него и попробует разобраться в ситуации издали, она несомненно будет в выигрыше. Во всяком случае, истерики точно не сработают.
Убедив себя в правильности решения, Рукия принялась за работу почти с весельем.
День пролетел незаметно, и девушка, все еще бодрая после составления многочисленных отчетов, решила прогуляться по центральной улице и купить медиатор, более удобный, чем тот, что у нее был теперь.
Она как раз выходила из музыкального магазина, когда увидела Гина и Рангику у открытой галантерейной лавки.
Рукия сама не поняла, как оказалась за углом магазина. Еще больше она удивилась, когда осознала, что надеется на то, что Ичимару и Мацумото ее не заметили.
«Поверить не могу! Я, человек из клана Кучики, занимаюсь такими вещами! И это иначе как слежкой не назовешь!»
Но Рангику. Первая и, пожалуй, единственная романтическая любовь Гина. А пословица гласит, что первая любовь не забывается.
— Знаешь, я никогда не думал, что покупка перчаток — настолько длительный процесс, — прозвучал ленивый голос Ичимару.
— Что ты можешь в этом понимать, презренный мужчина? Увы, я не могу скупить все. Позволь мне насладиться процессом выбора.
— Как насчет того, что ты их выберешь, а мне пришлешь счет?
— Гин, умей проигрывать. Ты обещал, что купишь мне новые перчатки, если я выиграю пари. Не было разговора о том, что я должна буду покупать их, а потом присылать тебе счет. Вот эти! Очень красивы.
— Славьтесь Небеса.
— Но боюсь, великоваты.
— Ты хочешь моей смерти, просто признай это.
— Нет, я хочу, чтобы ты жил в муках. Это принесет мне куда большее удовлетворение.
— Какие ужасные слова!
Рангику рассмеялась.
— Ладно… И все же жаль, что я не могу скупить все. Так красиво и так дорого.
— Я слышал поговорку, что на красивые вещи нужно смотреть, даже если не можешь ими обладать.
— Спасибо, но у меня всегда с собой зеркало, так что далеко ходить за красивым зрелищем не приходится.
— Рангику никогда не изменится.
Мацумото наконец выбрала перчатки с прилавка, и пока Гин расплачивался, спросила:
— Гин, а как у тебя с Кучики?
— Почему спрашиваешь?
— Просто интересуюсь.
— Кажется, все нормально. Рукия-чан мила как всегда.
— Не обижай ее.
— Раз ты так просишь… — он послал ей изучающий взгляд. — Ты уверена, что это праздное любопытство? Может быть, Рукия-чан что-то говорила тебе?
— Она нет, но Ренджи… Он как-то обмолвился, что ты что-то натворил и расстроил ее. Так что ты натворил?
Рукия закатила глаза. Ренджи… Естественно, это Бьякуя ему рассказал.
— Не припоминаю… — отозвался Гин, слегка нахмурившись. — Мы идем?
Кучики мгновенно скрылась за углом, прижавшись к стене.
Итак, судя по всему, Рангику можно вычеркнуть из списка «подозреваемых».
Кстати, список не помешал бы.

4.
1. Лейтенант Мацумото. (Как ни странно, самый очевидный вариант и самый невероятный)
2. Капитан Сой Фонг. (Но чтобы Сой Фонг писала любовные письма?!)
3. Лейтенант Котецу. (Она очень добрая и отзывчивая. Так что, скорее всего, влюблена)
4. Капитан Унохана. (Что ж, если так, бедный Гин)
5. Лейтенант Хинамори. (От ненависти до любви… Сами прошли)
6. Лейтенант Исэ. (Маловероятно, но все же)
7. Лейтенант Куроцучи. (Почему бы и нет?)
8. Третий офицер Котецу. (Семпай…)
9. Шиба Куукаку. (И вновь бедный Гин)
10. Йоруичи-доно. (Это будет местью всего женского населения мужскому)
11. Иноуэ. (В нее трудно не влюбиться)
12. Хиори. (У Гина особое отношение к женщинам, которых он пытался убить)
13. Лиза. (Тогда капитан Киораку Ичимару не даст житья)
14. Маширо. (Это становится забавным)
15. Халибелл. (Вот ее есть в чем подозревать!)
16. Нелиел. (Без шансов. Ноитора не дремлет)

И это только список тех, кого она знает. Рукия творчески подошла к делу: она сделала портрет каждой претендентки на Ичимару. Уже дорисовывая зайку-Нелиел, она подумала: это абсурдно! Представить, что Гин крутит тайную любовь с кем-то из их общих знакомых, почти невозможно.
Однако письмо не из воздуха материализовалось. Не будь она Кучики Рукией, если не докопается до правды.
Стремление разобраться во всем не угасало. Два дня Рукия провела, претворяя в жизнь план по игнорированию Ичимару. Разумеется, при этом она старалась не выпускать его из виду, когда он приближался к другим представительницам прекрасного пола, однако ничего толкового эта слежка ей не дала. Рукия уже подумывала поговорить с Ичимару начистоту, однако неожиданный разговор с Рангику спутал ее планы. Лейтенант Десятого отряда застала ее в одиночестве в кабинете Укитаке, когда явилась со стопкой документов от Тоширо.
— Кучики, — начала Мацумото, глядя на унылое лицо Рукии. — Ты в последнее время подвержена сомнительной меланхолии! Это крайне вредно для здоровья.
— Отчего? — улыбнулась Рукия. — В крови разливается желчь?
Рангику закатила свои очаровательные глаза и безапелляционно произнесла:
— Тебе нужно почаще приходить на наши собрания! Поверь, там весело!
— Я не сомневаюсь, лейтенант Мацумото, — поспешила заверить ее Рукия. — У меня правда нет времени…
— Надеюсь, ты переживаешь не из-за Гина?
Рукия открыла рот, чтобы возразить, но ничего не сказала.
— Значит так. Уныние делу не поможет, скорее в гроб загонит. Знаешь, что спасает женщину, когда ей грустно?
— Трата денег? — хмыкнула Рукия.
— Обновление гардероба. Смена прекрасного облика на великолепный!
— То есть, трата денег, — уточнила Кучики.
— Не будь занудой. Вставай и идем со мной.
— Минутку, а работа? — нахмурилась Рукия. — Да и потом, лейтенант Мацумото, я вовсе не…
— Пока твой капитан у моего, беспокоиться не о чем, — Рангику подмигнула ей. — Идем же, мне не терпится наложить руки на твой гардероб.
«Наложить руки?! Если это не угроза, то что?»
Рукия улыбалась с таким усилием, что у нее заныла челюсть.
— Лейтенант Мацумото, клянусь, я в порядке…
— Офицер Кучики, это приказ!

Похрустывая фруктовым льдом, Рукия с опаской смотрела на Рангику, Момо и Нанао. Молодые женщины сидели под большим тентом местного кафе, славного своими сладостями. После увлекательного путешествия (по словам Рангику), или осмотра новинок в магазинах (по словам Нанао), или прогулки с подругами (по словам Момо), или кошмара наяву (по молчаливому мнению Рукии), в общем, после того, как три лейтенанта и Кучики истратили добрую половину сбережений на одежду, они решили отдохнуть и съесть мороженого. Рукия была в тихом ужасе. Рангику быстро собрала группу поддержки — Момо и Нанао отозвались с подозрительным энтузиазмом, чего Рукия от двух этих образцовых представительниц Готея никак не ожидала.
— Итак, Кучики, — заговорила Рангику, изящно взмахнув ложечкой. — Сегодня мы сделаем из тебя истинную красавицу.
Рукия натянуто улыбнулась.
— Вряд ли что-то истинное можно сделать с помощью ухитрений…
— Не придирайся, — Мацумото ослепительно улыбнулась. — Гин получит по заслугам.
«О да».
— Рукия-сан очень милая, — дружелюбно заметила Хинамори.
— Я думаю, мы можем пойти к тебе и начать прямо сейчас, — задумчиво пробормотала Рангику.
Рукия мгновенно припомнила, как брат отреагировал на собрания Ассоциации женщин-шинигами, проходившие в поместье.
Ох, а ведь с ними даже нет Ячиру, единственного человека, который не боялся Бьякуи. Но отступать поздно.
— Рассчитываю на вашу помощь, — выдавила Рукия из себя.
К счастью, в особняке Бьякуи не оказалось. Оставалось надеяться только, что стены благородного дома Кучики не рухнут от звуков непривычного женского хохота.
После четырех часов примерок, двух бутылок выпитого саке и смены семи причесок на голове Рукии, Рангику была удовлетворена работой рук своих. Хинамори и Нанао тоже отнеслись к «шедевру» благосклонно.
Рукия чувствовала себя так, словно ее облекли в фарфоровый доспех — боялась шевельнуться, боялась дышать — даже после стольких праздничных вечеров, устраиваемых Бьякуей, когда ей приходилось наряжаться в кимоно, она не привыкла к этой одежде. Когда она взглянула в зеркало, увидела лицо с подведенными глазами, красными губами, волосы были заколоты украшенным лилией гребнем. Все выглядело неплохо, но Рукии казалось, что ее мимика испортит красоту лица, стоит только заговорить.
— Все замечательно, — заверила ее Мацумото. — Сейчас же иди к Гину.
Легко сказать — иди. Навернуться с высоченных гэта было проще простого. Рукия мало испытывала удовлетворения от того, что теперь казалась выше. Больше всего ей хотелось найти подходящую тросточку.
Однако уважение к труду Рангику и легкое любопытство (какова будет реакция Ичимару, когда он увидит ее в этом облике?) заставили Рукию храбро прошагать весь путь до штаба Третьего отряда.
В котором Ичимару не оказалось.
Не смутившись, Рукия (на которую уже начало действовать саке, щедро разлитое рукой Рангику в поместье Кучики) отправилась на квартиру Гина.
И вновь потерпела неудачу.
«Ах так…»
Возможно, у этого идиота очередная встреча с тайной подружкой! Вот кто теперь поверит, что он ей не изменяет!
Рукия зажмурилась и сосредоточилась на реяцу Ичимару. Она пульсировала недалеко, и девушка отправилась к этому месту.
Гин стоял у обрыва, в полном одиночестве, его взгляд был обращен к темнеющему небу. Рукия медленно приблизилась к нему, рассматривая его затылок с подозрением.
— Кучики-сан, — сказал Гин не оборачиваясь. — Поверить не могу, что вы меня почтили своим присутствием…
Девушка проглотила смешок. Он все-таки заметил, что она его игнорирует.
— Что ты делаешь? — спросила она, стараясь, чтобы ее голос прозвучал как можно более легкомысленно.
— Ничего. Просто решил прогуляться после утомительного рабочего дня.
— Вот как… Не надоело гулять?
— Есть лучшие предложения?
— Мы можем пойти выпить чаю.
— Ты сама его приготовишь? — улыбнулся Гин, поворачиваясь.
Рукия пожала плечами, наблюдая за тем, как поднимаются ресницы Ичимару. Гин, не проронив ни звука, скользнул взглядом от гребня на ее голове по расшитому золотыми цветами синему кимоно, до гэта на ее ногах.
— Сегодня ведь не суббота? — проговорил он наконец.
— Нет…
— Ты… выглядишь прекрасно.
— Спасибо, — улыбнулась она и шагнула вперед, наступив на подол кимоно. Гин невозмутимо протянул руку вперед, подхватывая потерявшую равновесие девушку под локоть.
Рукия оказалась прижата к груди Ичимару и почувствовала прикосновение его губ к своим волосам. До ее слуха донеслась легкая усмешка.
— Са-ке… Я чувствую, тут поучаствовала Рангику…
— Гин, я выгляжу глупо, — пробормотала Рукия, стискивая в пальцах отвороты его хаори.
— Ну, если целью твоего облачения в этот наряд было вызвать у меня желание снять его с тебя…
— Ты такой идиот!
Ичимару коротко вздохнул и обнял ее крепче.
— Ру~кия… — она зажмурилась, пряча лицо на его груди. Голос Ичимару звучал ласково, но настойчиво. — Что случилось?
— Ничего, — буркнула она. — Ничего!
— Сколько ты выпила, а?
— Мало.
— Мало по чьим меркам?
— Это все ты виноват!
— Да кто бы сомневался, — фыркнул Гин. — Я всегда виноват. Ладно, пойдем ко мне.
Она кивнула, отступая и оправляя широкие рукава. Ичимару удержался от улыбки и взял ее за запястье.
— Могу понести тебя на руках.
— Придурок, — Рукия сбросила гэта в траву и с облегчением ступила на землю. — Еще чего не хватало.
— Не умирают руконгайские привычки, — улыбнулся Гин, привлекая ее к себе.

Минула полночь, когда к Рукии вернулась трезвость ума. Девушка приподнялась на подушках, скидывая влажное полотенце со лба, и уставилась на мирно спящего рядом Ичимару.
Итак, они пришли к нему, Гин помог ей распутать волосы и снять ужасное кимоно, напоил ее чаем и уложил в постель. Она припоминала, как он прикладывал к ее пылающему лбу полотенце, потом она ненадолго заснула, и вот теперь пришла в себя.
Подозрение и негодование вернулись. Ичимару обращался с ней как с ребенком.
«А еще он спит! — подумала Рукия сердито. — Я мучаюсь, а он спит!»
Она коснулась его плеча.
— Гин.
Тот не шевельнулся. Девушка легонько встряхнула его.
— Гин, ты слышишь меня?
— Что такое? — пробормотал он приглушенно.
— Мне нужно с тобой поговорить.
— Спи.
— Не могу!
— Ужасная женщина.
— Открой глаза. Я… плохо себя чувствую.
Гин чуть повернул голову.
— Ты заболела? — спросил он. — Или похмелье?
— Нет, мне просто не по себе.
— Плохой сон приснился?
— Гин, что ты от меня скрываешь?
— Рукия-чан, — протянул он. — Что ты себе придумала?
— Я знаю, что-то…
Гин не стал дослушивать, он потянул ее на себя, и Рукия оказалась стиснута крепкими руками.
— Не перебивай меня, — прошептала она раздраженно.
— Все, поговорим утром, — улыбнулся он, уткнувшись лицом в ее щеку.
— Утром меня здесь не будет.
— Не испытывай терпение человека с ужасным характером.
Она хмыкнула.
— Хорошо сказано…
Комната погрузилась в тишину. Ичимару дремал, Рукия, к которой вернулось самообладание в его объятьях, смотрела на лунную дорожку на полу. Синее кимоно было брошено на кресло, и при взгляде на него, Рукия задумалась о том, что наденет завтра для того чтобы вернуться в поместье.
— Гин.
— Мм.
— А если бы я тебе изменила… что бы ты делал?
Вопрос был задан просто так, но Рукия вдруг ощутила, что Ичимару напрягся. И тут же он выпрямился на кровати, одним щелчком зажигая в воздухе огонек кидо. При взгляде на его лицо Рукия нахмурилась.
— Ладно, — Гин очаровательно улыбнулся. — Давай поговорим.

5.
— Нет, давай спать, — покачала Рукия головой.
— Как это понимать? — сладкий голос Ичимару живо напомнил девушке о делах давно минувших дней, к примеру, о столкновении на мосту у Башни Раскаяния. — Ты спрашиваешь у меня разрешения на измену, может быть?
— Какая ерунда! — отрезала Рукия, отводя волосы с лица. — Что тебе в голову взбрело?
— Не знаю что и думать. Сначала ты избегаешь меня. Теперь спрашиваешь меня о таких вещах. Ты влюбилась в кого-то другого? Скажи правду, обещаю, я проявлю мягкость.
— Неужели, — саркастически бросила она.
— Да. Я позволю ему выбрать вид смерти.
Рукия рассмеялась бы, но боялась разозлить Гина.
— У тебя нет повода для ревности, — сказала она примирительно.
— Тогда с чего вдруг? Для начала, почему ты так оделась сегодня?
— А что? — возмутилась она. — Я думала, тебе понравится.
— Если это для меня, я счастлив. Впрочем, моя дорогая, я люблю тебя такой какая ты есть, и тебе это известно. Так что все это очень подозрительно.
В общем-то, этого и следовало ожидать. Даже в ситуации, когда она должна была бы подозревать его и беситься, он стоит на позиции обвинителя.
— Гин, я не влюблена ни в кого. Кроме тебя. Я просто хочу знать твое отношение к измене.
Ичимару привлек ее к себе.
— Лучше тебе этого не знать.
Она обвила руками его шею и вздохнула с облегчением.
— Прости. Это был глупый вопрос. Прости, что разбудила.
— Ты только за это просишь прощения? — он коснулся губами ее подбородка. — Других поводов нет?
— Просто мне показалось, что ты меня не так уж и любишь.
Ичимару улыбнулся.
— Я ем то, что ты готовишь, слушаю то, что ты говоришь, и смотрю на тебя, когда ты спишь. Что еще тебе нужно?
— Ничего, — она тоже улыбнулась. — Когда ты рядом со мной, мне ничего больше не нужно…

— Нападение — лучшая защита, — заметил Бьякуя равнодушным тоном.
Лицо Рукии омрачилось.
— Брат…
— Рукия, если бы Ичимару не чувствовал себя виноватым, он не набросился бы на тебя с обвинениями.
Мирная беседа за чашкой чая обратилась в допрос. Началось все невинно: «Как твои отношения с Ичимару?» — «Хорошо». — «Вы помирились?» — «Похоже на то». — «Как это произошло?»
В общем, Рукия не сомневалась, что в искусстве разговорить шпиона Бьякуя — специалист.
— Клянусь вам, брат, Гин…
Бьякуя остановил ее взмахом руки.
— Не клянись. Я не хочу тебя расстраивать, но мой жизненный опыт говорит о том, что Ичимару что-то скрывает.
— Но брат, а что если…
— Рукия, твой умоляющий тон не делает тебе чести. У тебя совсем не осталось гордости?
— Я хочу ему верить, — заявила она упрямо. — Я должна ему верить. Беспочвенные обвинения также не делают чести! Дайте мне совет, я теряюсь.
— Если игнорировать его ты не можешь, попробуй дать ему понять, что у тебя достойное окружение.
— То есть?
— То есть, он не единственный человек в твоей жизни.
— То есть?
— То есть, заставь его ревновать.
— То есть изменить ему? — воскликнула Рукия. — О брат, едва ли это разумно!
— Почему? — пожал плечами Кучики.
Девушка окаменела с раскрытым ртом.
Это до какой же степени должна дойти неприязнь к Ичимару у Бьякуи, чтобы он посоветовал ей такое!
— Гин… — начала она заикаясь. — Гин поклялся убить того, кто…
— Действуй тоньше. Дай ему повод для ревности, но оставь себе путь к отступлению.
«Это не мой брат! — в ужасе подумала Рукия. — Какой кошмар! Это кто угодно, но не мой брат!»
— Гин меня не простит, — прошептала она наконец.
— Добрый день благородному семейству, — раздался медоточивый голос, и Рукия, повернув голову, увидела Ичимару на пороге.
— Ичимару, — сдержанно приветствовал его Бьякуя.
— Капитан Кучики, — насмешливо отозвался Гин и перевел взгляд на Рукию. — Не прощу тебя? За что?
Девушка встала из-за столика.
— Я… не это имела в виду.
— Почему бы тебе не присоединиться к нам, Ичимару? — предложил Бьякуя холодно. От такого приглашения самый смелый человек убрался бы восвояси.
— Почему и нет, — улыбнулся Гин. — Чай Рукии-чан, конечно, не нектар богов, но я его люблю.
Рукии пришлось вернуться на место, и Ичимару присел рядом с ней.
— Что ты здесь делаешь? — пробормотала Рукия, пододвигая ему чашку.
— Хороший вопрос…
Девушка ощутила, как внутри все сжимается от дурного предчувствия.
Ичимару всегда предпочитал избегать однозначных ответов на ее вопросы. Порой это переходило всякие границы.
— Дела в отряде идут хорошо? — спросил Бьякуя.
— Замечательно. Надеюсь, у вас тоже все в порядке.
— Как и всегда.
— Разумеется. Ведь наш капитан Кучики — истинный образец для подражания. Впрочем, простите мою дерзость, капитан Шестого отряда, но я всегда считал, что шинигами вы родились по недоразумению. Вам бы рыбкой золотой в императорском пруду плавать.
«Кто бы говорил, оборотень», — подумала Рукия мрачно.
— Чушь, Ичимару, — с достоинством отозвался Бьякуя.
— Какая выдержка… А лет сто назад вы меня за такие слова едва не сбросили в Ров наказания.
— Что? — изумилась Рукия.
— Рукия, сделай еще чаю, если тебе не трудно, — мгновенно проговорил Бьякуя.
— Я помогу тебе, Рукия-чан, — ехидным голосом протянул Ичимару.
— Не думаю, что моей сестре грозит надорваться чайником, — в глазах Бьякуи мелькнула угроза. — К тому же, мне есть о чем поговорить с тобой наедине, Ичимару.
— О, ну если вам так угодно…
Рукия вышла за дверь, сгорая от любопытства.
Бьякуя едва не сбросил Гина в Ров наказания? Не может быть, Ичимару явно это выдумал…
Когда она вернулась, в комнате было так тихо, что расслышать шелест листвы на деревьях не составляло труда. Рукия юркнула на место с подносом в руках и стала разливать чай.
— Так все-таки вы согласны со мною, капитан Кучики? — спросил вдруг Гин.
Бьякуя поднял на него тяжелый взгляд.
— Я не могу с тобой согласиться. Это противоречит моим представлением о благочестии.
— Благочестье нынче не в чести.
— Это твое мнение.
— Будет вам, капитан Кучики. Кому как не вам знать, как больно носить в груди осколки разбитого сердца.
Рукия нахмурившись переводила взгляд с одного на другого. Что здесь происходит? Словно прочитав ее мысли, Гин повернул к ней голову.
— Рукия, мы говорим о ревности. Твой уважаемый брат считает, что измена не может быть прощена.
— И я согласна, — отозвалась Рукия. — Если бы меня предали, я бы не простила.
— Забавно слышать столь односторонние суждения, Далила.
Рукия задохнулась от возмущения.
— Послушайте его: он уже называет меня именем другой женщины.
— Рукия, Далила — символ женского вероломства, — монотонно пояснил Бьякуя. Рукия пожала плечами, не удовлетворенная объяснением.
Гин улыбнулся ей.
— Выходит, Рукия-чан не прощала никого, кто ее предавал?
— Нет, — пожала она плечами. — К чему ты клонишь?
— Кто знает...
Гин поставил чашку на стол и поднялся.
— Искренне благодарю за угощение, увы, я вынужден покинуть ваше приятное общество.
Исполненная недоумения, Рукия смотрела ему вслед, а потом перевела взгляд на брата. Бьякуя смотрел перед собой, мимо нее.
— Ты помнишь, как я попросил у тебя прощения на холме Сокьеку? — спросил он негромко.
— Конечно, брат, — сердце ее заныло от дурного предчувствия.
— Ты ничего не ответила тогда.
— Я… — Рукия вспыхнула от смятения. — Брат, мне не за что вас прощать!
— Ты правда так считаешь?
— Я себе не могу простить ту боль, что вы испытали из-за меня! — горячо проговорила она. — Пожалуйста, не вините себя ни в чем!
— Хорошо, — он остановил ее сбивчивую речь. — Кстати, в твою комнату доставили подарок.
— Подарок?
— Да, я заказал кое-что для тебя, и заказ наконец выполнили.
Бьякуя медленно встал, и не глядя на сестру вышел на террасу.
Рукия недолго думая отправилась в свою спальню и нашла там коробочку около дивана. Подарком оказался шарф, точная копия Гинпаку.
Ох-ох-ох.

6.
Подарками старших братьев не разбрасываются, кроме того, Рукия хотела рассеять дурное настроение Бьякуи, поэтому она носила шарф два дня подряд. Очень скоро она даже привыкла к нему, ей нравилось наблюдать, как его концы летят на ветру. Рангику при встрече оценила вкус капитана Кучики и похвалила Рукию за поддержку вечной моды на шарфы.
Все бы были так благосклонны.
Когда Рукия пришла на свидание к Ичимару (Гин позвал ее в молодой кленовый лес), выражение, появившееся на лице капитана Третьего отряда, трудно было описать.
— Господи всеблагой, — вымолвил Гин наконец.
— Не в твоем духе выражение, — отметила Рукия полуудивленно.
— Прости, но ты сейчас так похожа на своего брата. Я даже начинаю подозревать себя в отвратительных скрытых наклонностях. Сними этот шарф, не травмируй мою психику.
— Это подарок, — заявила Рукия, нервно дергая конец шарфа. — И ты говоришь полную еру…
— Я сам с тебя его сниму, — перебил Гин, приближаясь к ней.
— Хватит, Ичимару! — Рукия отвернулась. — Мне нравится…
Ичимару вдруг положил руку ей на плечо, и девушка вопросительно на него взглянула.
— Замри.
— А что?
— Ничего, — Гин улыбнулся ей, нежно отводя волосы с ее лица. — Просто твой брат рядом.
— Где? — удивилась она, пытаясь повернуть голову, но Гин удержал ее лицо в ладонях.
— Недалеко. Ходит среди редких лесных деревьев, весь такой печальный, красивый и одинокий…
— Ты меня разыгрываешь?
— Нет… Сейчас сама увидишь.
— Когда?
— Сейчас. Рукия… — что-то в его лице изменилось, и она невольно улыбнулась ему. — Я так тебя люблю.
Наклонившись к ней, Гин поцеловал ее. Лицу Рукии передалось тепло его рук, его губ, и она ответила не задумываясь.
— Шутка, — хмыкнул Гин, одним движением снимая с нее шарф.
— Это очень по-детски! — возмутилась Рукия. — Отдай!
— Ни за что, — Ичимару спрятал руки за спину, качая головой. — Тебе только кажется, что это шарф, Рукия-чан. На самом деле это цепь.
Рукия сердито на него взглянула.
— Ты сам себя слышишь? Знаешь, эта ваша война с моим братом начинает меня утомлять. Чего ты добиваешься?
— Твоей свободы.
— Ерунда! — отрезала она. — Тебе просто нравится доставать моего брата.
— Нет, это только приятный бонус.
— Из-за твоего отношения мой брат и не может тебя принять! Не веди себя как мазохист!
— Рукия-чан, я влюблен в тебя, — насмешливо проговорил Гин. — Я мазохист по определению.
— Ну и ладно, — она отвела глаза. — Верни мне шарф, я пойду.
— И все-таки тебя что-то гнетет, — негромко заметил Гин, оборачивая шарф вокруг ее шеи. — И как ни странно, это не связано с твоим братом…
— Все же ты знаешь…
— Почему ты молчишь? — поинтересовался Гин, изучающе глядя на нее.
— Не о чем говорить.
— Мне очень не нравится то, что ты пытаешься скрывать что-то от меня. Я все равно узнаю, и лучше от тебя.
Рукия подняла на него глаза.
— Интересное заявление. А ты мне ничего не хочешь рассказать?
— К примеру?
— Где ты пропадаешь последнее время?
— Пропадаю? Рукия-чан, ты лучше меня знаешь, что Готей обожает давать мне поручения.
— Превосходно. Может, тогда объяснишь, кто шлет тебе любовные записки?
Ичимару застыл.
— Любовные записки?
Глаза Рукии сузились.
— Не начинай. Я видела ее своими глазами.
Гин покачал головой.
— Я не получал таких писем. Тебе я первой рассказал бы, чтобы ты оценила мою популярность и осознала, как тебе повезло.
Его тон прозвучал на удивление искренне, Рукия даже растерялась.
— Гин, почему ты мне лжешь? — пробормотала она. — Я говорю, что видела ее своими глазами.
— Рукия-чан, ты в каком-то странном заблужденье. Верь мне: никаких писем я не получал.
— Но как я могу верить, если сама видела! — возмутилась она.
— Где видела?
— В книге у тебя на столе! Книга в коричневом переплете, а в ней…
Гин фыркнул.
— А, ты об этом!
Черты ее лица исказились от гнева.
— Вспомнил, да?
— Это не то что ты думаешь, — проговорил Гин торжественно, но его насмешливая улыбка серьезно подрывала доверие к его словам.
— Нет, ты вспоминай дальше! — едко проговорила Рукия. — Кто она?
— Вообще-то, это он, — нахмурился Гин.
Лицо девушки окаменело. Ичимару увидел истинный ужас в ее глазах.
— Рукия-чан, я хотел сказать…
— Не надо подробностей! — вскричала она, затыкая уши и зажмурившись на случай, если Гин решит объяснить ей все языком жестов. — Мой брат говорил, что ты мне не подходишь. Но я не думала, что он это имел в виду!
— Меньше бы ты слушала своего брата! — уязвлено проговорил Гин. — Почему это я тебе не подхожу?
— Пока, Ичимару, — проговорила Рукия, развернувшись. — До очень нескорого свидания!
— Ты все не так поняла, — бросил Гин ей вслед, но она уже не слушала.

7.
Вечером того же дня в поместье Кучики пожаловали капитаны Восьмого и Тринадцатого отрядов. Бьякуя принял их со всем радушием, которое мог продемонстрировать, и очень удивился, когда Киораку сообщил, что хотел бы поговорить с Рукией.
— Я чем-то могу быть полезна, капитан Киораку? — недоуменно спросила девушка.
— Рукия-чан, Рукия-чан, кажется, я виноват, — добродушно проговорил Шуунсуй, поправляя соломенную шляпу.
— Прошу прощения? — недоуменно нахмурилась она.
— Гин-кун мне рассказал, что у вас вышла из-за меня размолвка. Из-за того, что я написал.
Стены родного дома закружились вокруг Рукии.
— Ка… капитан Киораку… Это вы?
— Да, — улыбнулся Шуунсуй. — Это я.
— Это ужасно! — не сдержалась девушка.
— Ну-ну, не суди строго, — Укитаке дружелюбно на нее взглянул. — У Киораку есть свой стиль. И Ичимару тоже можно понять.
«Да этот мир окончательно сошел с ума!»
Рукия сделала короткий вдох, пытаясь выглядеть достойно.
— Вы считаете, что это нормально — писать Ичимару любовные письма? — уточнила она, глядя на Киораку так, словно готова была в любой момент отбежать от него.
— Что еще за письма?
— А вы о чем говорите?
— Кучики, — сжалился Укитаке наконец. — Это не письмо. Это черновик очередного романа Киораку. Ичимару согласился оценить его взамен на голос Киораку в решении вопроса о посадке хурмы.
В любое другое время Рукия решила бы, что ее командир шутит. Однако сейчас чувство юмора ей попросту отказало.
— Другими словами, Ичимару читает любовный роман, — сказала она и склонила голову набок. — Почему мне кажется, что это еще хуже, чем… Хотя нет.
— Рукия-чан, поговори с Ичимару, — посоветовал Шуунсуй. — А то он расстроится. Ну а мы пока выпьем по чарке саке, если капитан Кучики угостит!
Девушка легко поклонилась и покинула комнату.
— Бьякуя, — проговорил Укитаке, добродушно глядя ей вслед. — Однажды Ичимару на ней женится… Но какие у них необычные отношения.
— Согласен, — отозвался Бьякуя хладнокровно.

Рукия стояла в коридоре у двери в комнату Ичимару. Она уже потеряла счет времени, но войти не решалась. Что она скажет ему? Как просить прощения у Ичимару? Он, наверняка, злится.
Трудно представить более идиотскую ситуацию.
— Ладно, — прошептала Рукия себе и повысила голос. — Ичимару, можно войти?
— Да пожалуйста, — раздался голос за ее спиной. — Надоело разглядывать дверь?
Девушка резко повернулась. Гин стоял напротив нее, скрестив руки на груди.
— Мои наклонности больше тебя не пугают? — спросил он насмешливо.
— Я говорила с капитаном Киораку, — покаянным тоном сказала она.
Ичимару открыл дверь и пропустил Рукию вперед. Они вошли в комнату, и девушка тут же начала извинительную речь.
— Прости, я вела себя как идиотка.
— Тонко подмечено.
— Сама не знаю, что на меня нашло.
Ичимару не собирался ей помогать. Рукия сцепила пальцы, примирительно глядя на него.
— Гин, мне жаль. В конце концов, если я могла бы сделать что-то, чтобы ты меня простил…
Его взгляд остановил ее.
— То что? Ты бы сделала это?
— Я… думаю, да.
Дурное предчувствие тут же охватило ее. Слишком уж пристально Гин на нее смотрел.
— Что угодно?
«Хоть бы он улыбнулся как обычно! — взмолилась Рукия в душе. — Тогда я смогу его осадить».
Но под его серьезным взглядом она все сильнее ощущала вину.
— Скорее… всего.
Гин тонко улыбнулся.
— Прекрасно. Позволь мне задать вопрос: когда ты нашла творение капитана Восьмого отряда?
— Давно, — процедила она сквозь зубы.
— И почему ты сразу со мной об этом не заговорила?
— Ну… я…
— Почему ты стала меня избегать?
— Вообще-то…
— Это было твое собственное решение или чей-то совет?
Рукия промолчала, разглядывая узор на занавесках.
— Рукия-чан, — Гин шагнул к ней, и она нервно дернулась. — Люби меня открыто. Ревнуй открыто. Ненавидь открыто. Твое стремление держать свои чувства в секрете от меня разрывает мне сердце.
— Прости… — выдохнула она. — Это было очень глупо…
— И не слушай советы своего брата, — Гин обнял ее и пробормотал: — А впрочем, у твоего брата очень скоро пропадет желание что бы то ни было тебе советовать…

8.
Рукия проснулась в поместье Кучики. Вечер она провела с Гином, однако ближе к ночи вернулась домой. Поговорить с Бьякуей ей не удалось, но к счастью, сегодня был выходной, и она могла обсудить все с братом.
Когда Рукия складывала футон, ей на глаза попалась газета, сложенная на столике. Девушка удивилась: она редко читала «Сейрейтейский вестник» и уж точно не приносила его в спальню. Девушка развернула газету и сдавленно охнула. На первой полосе красовался огромный заголовок «Как закаляется благородная кровь». Внизу была напечатана фотография Бьякуи.
— Боже мой, — слабо пробормотала Рукия и принялась читать.

Сегодня в нашей редакции побывал человек, пожелавший сохранить инкогнито. С его слов мы напечатали рассказ о ранних годах жизни всеми уважаемого капитан Шестого отряда Кучики Бьякуи. Вполне вероятно, что опыт капитана Кучики послужит наставлением юным шинигами.

Интересно, что Гин сделал с Хисаги. Как тот согласился такое напечатать…

Известный всем сегодня как капитан Шестого отряда, Кучики Бьякуя в детстве едва ли производил впечатление человека, которому можно было бы доверить командование людьми. Если только речь не шла о намерении уничтожить какой-нибудь отряд. Характер моего товарища по Академии был ужасен. Несдержанный и высокомерный Кучики-сан и по сей день сохранил некоторые черты, достойные порицания. Тем не менее, уже тогда в нем можно было заметить стремление поддерживать справедливость любой ценой.

Самым справедливым Кучики-сан считал то, что общественность должна с неимоверным почтением относиться к его славному клану. Всем, кто не считал людей Кучики правителями мира, было обещано возмездие в лице разгневанного мальчишки с деревянным мечом.

Уже к концу первого года пребывания Кучики-сана в Академии духовных искусств небитых им студентов не осталось. Кроме меня, пожалуй, между нами завязалось слабое подобие дружбы. Несмотря на все наши различия. Мой товарищ обожал поэзию, и из вредности коллекционировал все книги приличного и не очень содержания. Я в отличие от него больше предпочитал суровую прозу жизни. Но даже наша дружба не выдержала испытания на крепость. Все началось с одного невинного пари…

Чем дальше Рукия читала, тем шире раскрывались ее глаза. Под конец она едва сдерживалась от нервного, исполненного ужаса смеха. Она найдет и убьет Ичимару… Если его уже не убил Бьякуя.
— Рукия, я вхожу.
Улыбка погасла на ее губах. Рукия подскочила, в панике оглядываясь в поисках места, куда можно было бы засунуть злополучную газету. Но седзи уже отодвинулись, и в комнате появился Бьякуя. При виде ошеломленной сестры, виновато комкающей газету в руках, Кучики замер, а его бровь нервно дернулась.
— Доброе утро, брат, — поспешно сказала Рукия.
— Доброе утро, Рукия.
И молчание. Молчание, исполненное смятения со стороны величавого сдержанного главы клана Кучики и нервного веселья со стороны Рукии, несчастной подруги Ичимару Гина.
Если целью Ичимару было заставить Бьякую никогда больше не разговаривать с Рукией, он почти добился успеха.
— Газета, — отметил Бьякуя наконец.
Рукия шевельнула губами, пытаясь улыбнуться, но мышцы лица застыли от напряжения, поэтому получилась ухмылка, которая перепугала бы детей до полусмерти.
— Ты… читала?
— Нет! — мгновенно сориентировалась она. — Я как раз собиралась ее выбросить! Вы же знаете, брат, я не люблю газеты. Я вообще только рисовать люблю! А эту мне принесли по ошибке, и я ее совсем не читала, и…
— Да, это правда.
— Что?
— То, что там написано.
— Правда? — ее глаза округлились. — Значит, вы…
— Мы… можем не говорить об этом? Никогда.
— Безусловно, брат, — поспешно согласилась Рукия.
— Хм.
Бьякуя развернулся к седзи и еле слышно произнес:
— Я пришел к мнению, что Ичимару Гин… не самая плохая партия для тебя.
— Спасибо, брат… — пролепетала она.

— Одно из двух: либо он смягчился, вспомнив былую дружбу, либо боится еще одного разоблачения… — Гин усмехнулся. — Почему-то мне кажется, что это второе.
Они лежали на цветочной поляне — голова к голове, и Рукия улыбалась, глядя на голубое небо.
— Гин, это было так низко… — тщетно пытаясь скрыть восхищение, проговорила она. — И не говори, что у тебя есть еще один компромат на моего брата.
— Еще и не один, — промурлыкал Гин. — Как ты думаешь, кто научил его быть таким осторожным?
— Ужасно.
— Любопытно?
Она рассмеялась, переворачиваясь на живот и приподнимаясь над лицом Гина. Ичимару почувствовал прикосновение ее губ к своим, мимолетное, едва ощутимое. Девушка отстранилась, сорвала растущую рядом маргаритку и стала обрывать лепестки.
— Гин…
— Что, родная?
— А ты не думал, что брат действительно… действительно верит, что ты достойный человек?
— Скорее он решил подпустить меня ближе, чтобы потом неожиданно убить.
— Это больше на тебя похоже.
— Это так важно, что думает твой брат? — хитро улыбнулся Гин. — Хватит терзать цветок, лепестки падают мне на лицо.
— Ты выглядишь мило, — заметила она нежно.
Ичимару чуть закинул голову назад, чтобы разглядеть ее лицо.
— Я не выгляжу мило. Я выгляжу устрашающе и великолепно…
Рукия рассмеялась.
— Я рада, что брат нас одобрил, — вздохнув, призналась она. — Хотя это был мерзкий шантаж, Гин… Зато теперь с женихами покончено.
— Надеюсь, с сямисэном тоже.
— Посмотрим. Мне и правда начало это нравится. Гин…
— Что?
— Неужели это странно, что мы вместе?
— Нет, — Ичимару заложил руки за голову, и Рукия улыбнулась ему. — Это все вокруг нас странные. Но мне все равно. Рукия-чан, я долго ждал того, как ветер вложит твою руку в мою ладонь. Теперь, когда это произошло, я не собираюсь тебя отпускать.

Название: Калейдоскоп
Автор: Тамми
Бета: Да кто за это возьмется!
Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Жанр: romance, драма
Пэйринг: Гин / Рукия
Дисклеймер: Bleach и его герои принадлежат Кубо Тайто.
Саммари: Переговоры. Которые Ичимару Гин намерен вести только с одним человеком.
Предупреждение: АУ, ООС

Глава третья

– Ты убьешь меня, если потребуется, Гин?
– Конечно, капитан Айзен! Я убью любого, кто может нам помешать. Включая вас.
– Твой энтузиазм меня почти обижает.
– Что вы, что вы…
– Помни, ради чего мы это делаем.
– А разве я когда-то забывал?..

– Давным-давно в одном королевстве…
– Я убью тебя.
– Ох... Ну ладно. Миллионы лет назад, когда людей еще не было, этим миром управляли стихии.
– Которые вышли из Хаоса? Я не поклонник теологии, Ичимару, так что давай конкретнее.
– Это скорее космогония, дорогая…
– Хорошо, только не действуй мне на нервы.
Измерение, куда они попали, сильно напоминало Уэко Мундо. Серый пейзаж, вот только вместо пустыни – холмы. Рукия порадовалась тому хотя бы, что недостатка в духовных частицах не чувствовалось, значит, им с Ичимару не грозит скорая гибель. Но девушку немного напрягало то, что мир вокруг казался абсолютно безжизненным. Даже слабого дуновенья ветра не чувствовалось. От двух лун – белой и золотистой – света было столько, сколько можно наблюдать во время хмурых осенних рассветов.
Рукия старалась не поддаваться унынию. Она сидела на коленях напротив Ичимару, и с внимательно-нетерпеливым видом слушала его объяснения.
– Так вот, Рукия-чан, миром правили стихии. Не застал это время, но полагаю, это было весело. А потом, как водится, произошел, Катаклизм.
– Какой?
– Появился человек. И мир стал ужасающе материальным.
– Это бред какой-то… – подняла она бровь.
– Ну извини, плохой я рассказчик. В общем и целом, суть в том, что все стихии стали замкнутыми, и возможности магии оказались резко ограничены.
– Хорошо, а дальше что было? – нетерпеливо спросила она.
– Духовные создания, – улыбнулся Гин, – порожденные, как ты сказала, Хаосом, отчаянно пытались ужиться в мире с людьми. Так появились люди с высоким уровнем духовной силы.
– Шинигами, – полуутвердительно-полувопросительно сказала она.
– Не только, – Ичимару покачал головой. – Ты же знаешь о квинси не понаслышке. Потом твоя подруга Иноуэ Орихиме, твой друг Садо Ясутора… В них тоже заложена сила, она не взялась из ниоткуда.
– Допустим, я все это поняла… – неуверенно проговорила Рукия. – Хотя я ничего не поняла. Хочешь сказать, что в наших мечах… Или в заколках Иноуэ…
Гин утвердительно качнул головой.
– Преобразованная энергия первичных или вторичных элементов.
– Ичимару… – произнесла она умоляющим тоном.
На его губах появилась сочувствующая улыбка, и Рукии захотелось его побить.
– У тебя стихийный Занпакто, – сказал он негромко. – Лед и снег…
– И?
– Это порождение воды и воздуха, да?
– Ну ты же знаешь, что да. И?
– Вода – не просто химическое соединение. Во всяком случае, та вода, что обладает духовной силой. Когда мы говорим, что Занпакто живые, это ведь не метафора?
– Я все это могу понять, – кивнула Рукия. – Соединение духовных и материальных энергий, разумность мечей… Я не понимаю, почему ты говоришь о материализации как цели… Я имею в виду, единственная цель материализации меча – это банкай, разве нет?
Гин снова кивнул и наклонился к ней.
– Но ведь речь идет еще и о подчинении меча. Брат тебе не говорил об этом?
– Я думала, это преувеличение, – сказала она медленно. – Как дань традиции, что ли. Мечи – часть нас, они помогают нам, зачем им с нами же бороться?
– Отнюдь. Разумеется, гармония – залог слаженной работы носителя и его Занпакто. Шинигами и Занпакто связаны своеобразным контрактом с самого рождения. Однако подспудно духовная сила в шинигами всегда стремится выйти наружу. Можешь спросить об этом у Куросаки Ичиго при вашей следующей встрече, уж он-то страдает из-за этого…
Рукия крепко задумалась. Да чтобы Соде но Шираюки попытался ее подавить? Или материализоваться за ее счет? Немыслимо.
Наконец она спохватилась.
– А Кьека Суйгецу при чем?
Ичимару запустил пальцы в волосы, у него стал немного задумчивый взгляд.
– В мече капитана Айзена был заключен один из сильнейших и старейших духов, цель которого не просто материализация, а уничтожение всех людей. С реяцу и без.
Рукия медленно поднялась. Ичимару понимающе на нее посмотрел, и она яростно прошипела:
– Не пудри мне мозги… Думаешь, я поверю в этот бред? Духовные мечи не…
– Не все. Этот.
– Если это так, почему мы все не уничтожены? – спросила она, не скрывая сарказма.
Он тихо рассмеялся, и у Рукии по коже побежали мурашки. Ей казалось, что еще немного, и ее мозг закипит.
– И правда…
Бурлящий в Кучики праведный гнев рвался наружу. Ох, обрушила бы она его на одну самодовольную среброволосую голову…
– Еще скажи мне, что Айзен пытался нас всех защитить… – ее голос просто сочился ядом.
– Хм… Что-то в этом роде. Капитан Айзен хотел заточить свой недовольный меч в единственно возможном месте. Камере из черного камня в Королевском дворце.
– Ичимару, ты считаешь меня дурой? – взорвалась Рукия наконец. – Я не верю тебе! Если бы все было так, он мог все рассказать Обществу Душ…
– Его бы убили, и ты это знаешь.
– Поэтому он предпочел убивать других?
– Он предпочел преподать всем урок, – Гин тоже поднялся, и она потеряла возможность кричать на него сверху вниз. – Готей слаб, Рукия-чан. Его может уничтожить и внутренний, и внешний враг.
– О, верю тебе на слово, – яростно выплюнула она.
– По-настоящему сильным людям трудно быть такими максималистами как ты.
– Считаешь?!
– Я воочию это видел.
– Это ерунда, – отрезала она.
– Как мне это нравится в тебе, – протянул он. – Даже прожив столько лет в Сейрейтее, ты не утратила веры в лучшее. Это так ми~ло.
Ее глаза сузились под его издевательским взглядом.
– Но ты считаешь, что я заблуждаюсь?
– А кто сказал, что я прав? – он демонстративно пожал плечами. – Может, для нас с тобой есть две разные правды.
Рукия почувствовала, как в ее душе поднимается отвращение.
– И ты, и Айзен… Вы одинаковые, – процедила она сквозь зубы. – Кем вы себя возомнили, богами? Думаешь, хоть кому-то стало лучше?! От всех этих смертей! Или ты считаешь, что вы с Айзеном всех спасли?
– Время покажет, – сказал он бесстрастно. – Удивительно, я был уверен, что сильнее ты меня возненавидеть не сможешь…
Она вздрогнула и отвела глаза. Гин посмотрел на ее белое от потрясения лицо, и его тон вдруг смягчился.
– Я понимаю: ты в смятении. Ты злишься на меня, потому что я говорю жестокие вещи, а еще ты злишься на себя, потому что в глубине души ты меня прекрасно понимаешь. Капитан Айзен все это время сражался с врагом, который был сильнее всех вас вместе взятых… И, поверь, он частенько глубоко задумывался, а стоит ли ему на самом деле тормозить намерения Кьеки Суйгецу и защищать людей? Может быть, все, действительно, стало бы лучше, если бы он дал силе своего меча ход, погрузил бы всех в анабиоз и уничтожил? Перекроил бы Вселенную на свой лад… Тем не менее, эти мысли не помешали ему покончить с жизнью глупейшим образом. Предоставив шинигами гордиться своей фальшивой победой. Капитан Айзен не был святым. Какое счастье, не правда ли, Рукия? Представляешь, что было бы, попади сила Кьеки Суйгецу в руки, ну скажем, Тоуссена-сана? Мы бы уже встречали Апокалипсис…
Рукия обхватила себя руками, ее била дрожь. Айзен, глупец…
Никто не хочет смерти, Кучики Рукия.
Но зачем было делать все таким сложным! Развязать такую войну и в итоге специально напороться на меч. А Ичимару? Сколько он собирался сидеть в том доме и мучиться иллюзиями, лишь бы не просить помощи у Готея? Почему мужики вечно такие упертые?!
После долгого молчания и переваривания услышанного Рукия несмело спросила:
– И что стало с мечом Айзена?
– Ее реяцу не рассеялась сразу. Она оказалась такой концентрированной, что умудрилась воплотиться в нескольких образах. Иллюзии, ловушки… Рукия-чан попала под влияние одной блуждающей западни.
– А ты не попадал? – нахмурилась она.
– Нет, ко мне она лояльна. Не чувствует во мне угрозы.
Рукия потерла лоб. Ее мозгу явно было слишком много пищи для размышлений.
– Но почему Кьека Суйгецу оказалась привязана к тому дому так сильно?
– Я же говорил тебе, Рукия-чан. Дом был совершенно обычным. Хотя от этих скрипящих половиц у меня вечно был мороз по коже… Как от твоего взгляда, если честно…
– Ох, кто бы говорил!
Гин хмыкнул. Признаться, что она его боялась, Рукия могла только в момент запальчивости.
– Значит, не дом? – сказала она настойчивым тоном. – А что тогда?
– Хогьеку, – коротко ответил Гин. – На нем остаточная реяцу капитана Айзена. А Кьека Суйгецу как бы… прикипела к нему.
Кучики не выдержала и закатила глаза.
– Человеческие чувства у меча? – издевательски проговорила она. – Надо же…
– Какая же ты холодная, Рукия-чан! – рассмеялся Гин. – Каждый имеет право на любовь. Даже странную.
У нее перехватило дыхание от столь откровенной провокации.
– Неужели, – выдавила она из себя, опуская взгляд.
– Уж поверь моему опыту…
– Ну, раз ты так говоришь…
– Что такого интересного ты увидела на земле? – с усмешкой спросил он.
– Значит, Кьека Суйгецу не хотела, чтобы Айзен умер? – проговорила Рукия, поднимая голову, но все еще избегая взгляда Ичимару.
– Сложно сказать… Все же логика подобных существ немного отличается от нашей. Но она точно хотела его использовать для истребления людей.
– А зачем она нас выбросила сюда? – Рукия нервным жестом обвела рукой вокруг.
– Видимо, не хотела, чтобы я тревожил кристалл… Это поразительно. Хогьеку практически невозможно уничтожить. А остатки реяцу не материализованного меча смогли его поглотить.
– Это большая сила, – с неприятным чувством заметила Рукия. – От нее будут только беды в будущем… Не верю, что говорю это, но лучше бы Айзену удалось достигнуть цели…
– О~о. Добро пожаловать в наш лагерь, Рукия-чан.
– Все не так! – возмутилась она. И тихо добавила: – Просто все это не так, не так…
– Не так просто, как тебе хотелось бы? – с улыбкой подсказал Гин.
– Вы же могли обойтись без стольких жертв! – горячо воскликнула она.
– Вообще-то, капитан Айзен хотел устранить только Совет 46… Не мог им простить одну вещь.
– Какую?
– Его близкие пострадали из-за решения Совета… Это было давно.
– У Айзена были близкие?! – ее изумление было почти искренним.
– Жестокая, бессердечная Рукия-чан, – нараспев проговорил Гин.
– Ладно, – буркнула она. – К чему теперь говорить о нем плохо…
Гин негромко сказал:
– Его родители подверглись пустофикации и были уничтожены по приказу Совета 46. Этого капитан Айзен не смог простить Сейрейтею.
– Да при чем тут Сейрейтей! – возмутилась она.
– При том, Рукия-чан, что все эти эксперименты изначально проводились под эгидой Готея.
– Это невозможно. Такие исследования под запретом.
Ичимару сокрушенно покачал головой. Ее наивность была безгранична.
– Тебе не кажется, что слишком уж небрежное отношение к запретным экспериментам у Готея? Они не торопились их пресекать. Или ты считаешь, что такие выбросы энергии оставались незамеченными для руководства?
Рукия зажмурилась, стискивая голову руками.
– Это все неправда… Это ведь неправда, Ичимару? Ты просто мне мозги пудришь…
Гин иронично на нее посмотрел и коротко вздохнул.
– О, ну конечно, это неправда, – проговорил он успокаивающим тоном. – Мы просто хотели захватить мир. А вообще, все хорошо, и добро победит, Рукия-чан.
Время остановилось. Рукия смотрела на землю чуждого ей мира. Интересно, здесь есть солнце? Живут ли здесь хоть какие-нибудь существа?
Может, ли случится так, что людям на самом деле грозит опасность от того, что их породило?
Рукию передернуло. Спустя мгновенье она почувствовала, как ее ледяные руки обхватывают ладони Ичимару, и перевела на него скорбный взгляд.
– Тебе не холодно, Рукия-чан? – проговорил он заботливо. Было такое ощущение, что они не на краю мира, а на катке, и он беспокоится из-за того, что она не надела перчатки.
– Ичимару, – сказала она дрогнувшим голосом. – Значит, мы все умрем?
Гин застыл. Было видно, как отчаянно он старается съязвить как-нибудь помягче.
– Э-э… Ну, определенно, когда-нибудь… Но если ты хочешь, можем прямо сейчас отправиться на поиски Философского камня.
– Ты же понял, о чем я! – воскликнула она в отчаянии.
Он вздохнул.
– Да, я понял… Рукия-чан, нельзя бояться того, что есть. Да, не все стихии и энергии гармоничны. И одна из них яро желает стереть с лица земли людей. И в следующий раз, спустя годы или миллионы лет, ее носителем станет не капитан Айзен. И всем будет угрожать большая опасность… Но ведь вечного мира не бывает.
– Я это понимаю, но все-таки…
– Увы, нельзя отвоеваться на всю жизнь, чтобы потом только веселиться, особенно в нашем случае. Поэтому меньше переживай из-за этого и не откладывай жизнь на потом. Будь счастлива здесь и сейчас.
– Можно подумать, у тебя есть все для счастья, – буркнула Рукия, раздосадованная его насмешливо-поучительным тоном. Ей казалось, что за весь свой монолог он ни секунды не был искренним.
– Нет, конечно… – Гин улыбнулся, выпуская ее руки. – Но я работаю над этим.
Она предпочла не углубляться в эту тему.
– А твой Занпакто? – она покосилась на вакидзаши, висевший на его поясе. – Он не предлагал тебе захватить мир?
– О, у нас с Шинсо полная гармония. Нам не нужен мир, слишком много мороки. Мне бы со своим садом справиться… У Шинсо ко мне только одна претензия.
– Какая? То, что ты глупый и злой?
– Так, хватит меня обижать. Нет. Шинсо считает, что мне не хватает прямолинейности.
Рукия фыркнула, прикрыв рот рукой.
– Шинсо не заблуждается… Должна заметить, твой релиз мало соответствует твоему характеру.
– Хм…
– Ну, во всяком случае, мне так показалось.
– Ну и каков мой шикай? – Рукия удивилась тому, как глухо вдруг зазвучал его голос. Что это с ним...
– Такой стремительный, что захватывает дух, – сказала она честно.
– Спасибо…
– Что такое? – спросила она подозрительно. Гин был необычайно серьезен.
– Нет, ничего… А какой бы мне подошел?
– Мм… Какой-нибудь белый змей, сжимающий жертву в своих кольцах.
Ичимару остолбенел.
– Рукия-чан… Это вот так ты думаешь обо мне? Впору повеситься… Я убиваю врагов наиболее быстрым способом. Стараюсь причинить как можно меньше боли. Но Рукия-чан видит какого-то неуравновешенного кровожадного маньяка…
– Ну извини. У меня нет претензий к Шинсо. Она на тебя явно не похожа.
– Наверно, она – лучшее во мне. Всегда знает, когда нужно бить, а когда медлить… Ладно, а что насчет твоего меча?
– Добрый. Спокойный.
– Твой шикай… красивый.
– Спасибо. Правда, странно?
– Что?
– Ну, что бы ни было между нами, нам нравятся Занпакто друг друга.
Гин ничего не ответил.
– Ичимару, война тебя изменила? – вполголоса спросила Рукия.
– Я бы так не сказал.
– Значит, ты всегда был таким? – ее тон прозвучал настойчиво, и Гин удивленно на нее взглянул.
– Каким?
Рукия помолчала, подбирая определение.
– Другим… Не таким, как я тебя помню.
– Хороший вопрос. Можно сказать, философский.
– Снова надо мной смеешься, – произнесла она с укоризной.
– Смех лечит сердце, Рукия-чан.
– Или ранит его.
– У всего есть обратная сторона.
– Может…
– Ты бы удивилась тому, насколько бы изменилась твоя жизнь, если бы ты улыбалась все время.
– Люди бы попросту перестали мне верить, – заявила она безапелляционно.
– Тем веселее говорить правду.
– Нет, – она решительно покачала головой. – Я бы не смогла стать такой.
– Тебе и не нужно, – в его голосе была настоящая нежность. – Моя Рукия-чан прекрасна такая, какая есть.
– Нет.
Гин на нее посмотрел с веселым удивлением.
– Нет? Что «нет»? Тебе лишь бы спорить со мной.
– Нет, не твоя, – сказала она упрямым тоном.
Улыбка Гина не померкла ни на секунду.
– Это пока что.
Рукия отчаянно отогнала от себя все мысли, которые не проходили под грифом «Ичимару просто надо мной издевается». Гин видел, что она не верит ни единому его слову. Отчаянно пытается не верить, дабы ее система ценностей, и так уже сильно пошатнувшаяся, не рухнула окончательно. Но его это мало расстраивало. Когда речь шла о Рукии, Гин был рад, даже если счастье преподносилось ему по чайной ложке. А сейчас они говорили так долго, и, как она ни была смущена, в ней не было привычного отвращения. И Гин считал, что ради такого не жалко оказаться черт знает где.
Хотя, все-таки стоит доставить принцессу домой.
– Нам нужно найти портал в наш мир, Рукия-чан, – сказал он небрежно.
– А мы не сможем его сами открыть?
– Вряд ли. Но я чувствую колебания реяцу.
Рукия сосредоточилась, прикрыв глаза. Действительно, где-то впереди билась похожая энергия, она колебалась как рваные паруса на ветру.
– Думаешь, это выход?
– Похоже на то… Пойдем?
Девушка направилась за Гином, с трудом удерживаясь от того, чтобы постоянно не оглядываться. Довольно непривычно быть в месте, где нет никакого движения.
– Так странно, – обронила она, догоняя Ичимару.
– Что?
– Что Хогьеку больше нет. А ты уверен?..
– Абсолютно. Пожалуй, зря я снял с него кеккай. Впрочем, чего теперь-то переживать…
– А если мы вернемся домой, а там уже ничего нет… – проговорила она задумчиво.
– Полагаю, Кьека Суйгецу неплохо разошлась, поглотив артефакт такой силы, – возразил Гин. – Да еще и нас, походя, сюда закинула. Она исчерпала лимит. Вряд ли в ближайшие лет двести объявится.
– Слабое утешение.
– Ну, ты же у нас максималистка, – он послал ей улыбку.
Рукия пожала плечами и бросила быстрый взгляд на небо.
– Две луны. Какой жадный мир.
– Считаешь, что в этом измерении две луны за счет какого-то другого? Научись мыслить шире, Рукия-чан.
– Такое ощущение, что воздух здесь какой-то разреженный.
– Это еще не все. Смотри.
Гин остановился, подобрал с земли камешек и легким движением подбросил его вверх. Тот поначалу завис в воздухе, а потом стал падать медленно, как осенний лист.
– Что это? – с любопытством спросила Рукия. – Другое ускорение?
– Похоже на то… А может, окружающие предметы просто спят…
– Ну и фантазии… – ее напряжение как рукой сняло, она даже готова была рассмеяться. – Хорошо, что они не воплощаются в жизнь.
– Это почему же? – не понял Ичимару.
– Ну, если речь конкретно о тебе… – протянула она с насмешкой.
– О, мне уже не по себе.
– Не хочешь слышать?
– Отчего же, поделись своими соображениями.
– Думаю, если бы твои желания сбывались, во-первых, планета бы заросла хурмой. Во-вторых, все бы тебя жутко боялись.
Гин повернулся к ней.
– Рукия-чан, поверь, – снисходительно заметил он. – Если бы исполнение желаний было бы в моих возможностях, я бы о хурме думал в последнюю очередь.
Рукия не нашла что ответить. Гин улыбнулся ей и продолжил путь.
– А если портал уже закрылся?
– Откуда в тебе этот пессимизм? Или это такая скорбная аура у людей из клана Кучики?
– Не зли меня. Мы застрянем тут навсегда?
– Ну почему… Если у тебя передатчик с собой, набери Урахару Киске. Для него нет закрытых дверей. Знаешь, мы с капитаном Айзеном держали пари. За какой срок Урахара-сан откроет Гарганту.
– И? Ты выиграл?
– Если бы.
– Значит, проиграл? – Рукия почему-то почувствовала превосходство над Ичимару. – И что тебе пришлось делать?
– Целый день не дразнить арранкаров и Тоуссена-сана, – Гин застыл на мгновенье, а потом покачал головой. – Это был плохой день.
– Ха! Нужно было больше верить в Урахару.
Гин удивленно на нее взглянул.
– Разве ты на него не сердишься?
– За что?
– За что? Мм… Ну хотя бы за то, что он поместил в тебя Хогьеку и подверг опасности.
– Нет, – ответила Рукия равнодушно. – Он же не желал мне зла.
Гин пристально на нее посмотрел и медленно проговорил:
– Ты невероятна. Ты прощаешь брата, который тебя посылает на смерть, прощаешь друга, который тебя арестовывает, сестру, которая бросает тебя на произвол судьбы, ученого, который тебя использует… В общем, прощаешь всех. Пожалуй, если и есть несчастное исключение, на которое твоя доброта не распространяется, так это я.
– Глупости… – бросила она недовольно.
– Разве я не прав? – насмешливо сказал он.
– Я тебя не ненавижу.
– Ой ли.
– Поверь мне. Если мы застрянем тут, меня тешит только одна мысль. От скуки я не умру.
Его лицо изменилось.
– Рукия-чан… – тихо проговорил он.
Она нетерпеливо тряхнула волосами.
– Что? Мы идем дальше или нет?
Она обогнула неподвижного Гина и пошла вперед. Ее спину жег его взгляд, и она чувствовала, как все переворачивается в душе.
Сказала и ладно. Тем более, это правда. Странно или нет, так получилось.
Ей хотелось, чтобы Ичимару снова взял ее за руку, чтобы показал, что она не одна. А он как назло, даже не делал попытки приблизиться. Невыносимый человек.
«Мне кажется, что у меня в крови разливается огонь… Тогда почему мне так холодно… Почему так холодно, Гин?.. То есть, Ичимару…»

Глава четвертая,
в которой будут воспоминания о дожде

Подчиняться тому, кто тебя спасает, не стыдно.

Несколько месяцев назад
После их разговора в саду прошло несколько часов. Утро сменило ночь, но Рукии так и не хватило смелости вновь заговорить с Ичимару.
Гин вел себя так, словно ничего не произошло, и Рукия даже начала задаваться вопросом: а было ли то, из-за чего она так терзалась? Гин поцеловал ее под сенью деревьев или это приснилось ей?
— Мы…
Ичимару отвлекся от катаны, лезвие которой он проверял на наличие зазубрин, и взглянул на Рукию.
— Что ты сказала?
— Мы сегодня будем сражаться? — спросила она как можно более спокойно.
Ичимару улыбнулся.
— Смотря как.
— Ты передумал? — спросила она громче, и он покачал головой.
— Вовсе нет. Но взгляни на небо. Снова собирается дождь.
Рукия приблизилась к выходу и, застыв на пороге, посмотрела на темное небо.
— Ичимару… — сказала она негромко. — Может, нам стоит поговорить о том, что было?
Ответа не последовало. Рукия не отрывала взгляда от свинцово-синих туч.
— Я должна вернуться в Сейрейтей… — сказала она еле слышно.
— Ты больше не чувствуешь себя пленницей?
— Не знаю… — не обращая внимания на иронию в его голосе, серьезно сказала она.
Она вспомнила о том, что недавно могло стать залогом ее свободы, и повернулась к Гину.
— Тебе нужно заступничество перед Готеем?
— Рукия-чан, — заметил Гин, сдувая пылинку с лезвия. — Готея больше нет.
— Официально нет. Но ты ведь понял, о чем я говорю. Мы можем вернуться вместе. Ты вправе требовать справедливого суда…
— Справедливого? От людей, которые сбрасывали пленных в ров с Пустыми? Или уничтожили целый клан потому, что испугались за собственные привилегии? Уволь.
— Ты знаешь причины.
— А ты, Рукия-чан, знаешь учебники.
Рукия присела напротив него, пряча ладони в широких рукавах. Снаружи прогрохотал первый гром.
— В истории есть много уклончивых объяснений и эвфемизмов, которые позволяют и дальше существовать патриотизму, — проговорил Гин, улыбнувшись ей. — Но по сути, Рукия-чан, там глубоко копать не надо, чтобы понять: Совет Сорока Шести были жестоки даже в сравнении с Айзеном.
— Звучит так, будто ты хочешь оправдаться.
— Это то, во что тебе хочется верить. То, что Ичимару Гин — мерзавец и подлец, а Сейрейтей — образец добродетели.
Она невольно рассмеялась.
— Когда ты говоришь о добродетели, я чувствую себя странно.
Гин отложил Шинсо.
— Дождь, — заметил он, и спустя мгновенье Рукия услышала тяжелый стук падающих капель.
«Не люблю дождь… Раньше не любила».
Гин увидел, как она вздрогнула, но не придал этому значения.
— Речь не о добродетели, — вернулась она к разговору. — О справедливости.
Ичимару пожал плечами.
— Возможно, большинство людей боятся вовсе не несправедливости, а силы, превышающей их собственную.
— Звучит разумно, — согласилась она. — Но так не всегда бывает, Ичимару.
— Знаю. Капитан Айзен — пример того, как глупо была растрачена сила…
Рукия вспомнила, но не о силе Айзена, а о собственном страхе. И неожиданно заговорила об этом вслух.
— Я ненавидела ужас, который он внушал нам.
— Значит, тебе все-таки хватило ума испугаться.
Она разозлилась бы, но не теперь, когда ее охватили воспоминания.
— В той битве мне показалось, что я заглянула в собственную душу, — сказала Рукия с усилием. — Я так боялась, что он окажется прав. Что у нас не было шанса сражаться с ним с самого начала… Боялась его абсолютной жестокости. Страх — неплохой генератор. Особенно если боишься потерять что-то ценное. Но ты смог бы представить, что чувствует человек, когда над головой его друга, самого дорогого друга нависает меч? Это чувство все время только усиливалось, ведь под угрозой были все мы… Весь Сейрейтей из-за одного лишь человека…
— Пожалуй, это спорное утверждение.
— Да, — усмехнулась она. — Ведь с ним был ты…
— Я говорил не об этом. Впрочем, неважно… Капитан Айзен заставил тебя страдать, моя Рукия…
— Я не видела, как он умер и до сих пор в это не верю. Я все еще ненавижу его…
Гин ждал. Ему было непросто воспринимать то, что она говорила, потому что он считал, что это лишь начало, прелюдия перед вынесением приговора ему самому.
Рукия повернула к нему голову.
— Ичимару… Я плохой человек?
Шум дождя усилился. Гин взглянул в окно на печально поникший сад.
— Эта ненависть… — прошептала Рукия. — Временами мне кажется, что она разъедает меня… Мы победили по случайности. Все могли погибнуть… Еще совсем немного, и Айзен…
— Почему ты думаешь об этом?
Ее губы дрогнули. Но она не ответила.
—Кого ты так боялась потерять? — продолжал Гин. — Расскажи мне. Твой брат? Абараи-кун? Рукия-чан спокойно шла на собственную казнь. А теперь она говорит такие вещи последнему человеку, перед кем стоило бы открывать душу…
— Ты ведь не понимаешь меня, да? — ее губы изогнулись в горькой усмешке. — Считаешь, что жизнь человека — разменная монета…
— Так и есть. Так происходит на практике…
— И тебе нравится играть по этим правилам.
— Я не из тех людей, которые бросаются на морской вал, который в любом случае сшибет.
— Ты боишься смерти?
— Безусловно. А ты?
— Боюсь смерти близких.
— Вот как. Может, все-таки скажешь кого?
— Это так важно, Ичимару? Ничего не изменится… Я верила, что мои друзья сильны, верила в то, что они смогут бороться с вами. И я видела, как им причиняют боль.
— Бороться с нами… — проговорил он еле слышно. — Знаешь, я никогда не боялся за Тоуссена-сана, за капитана Айзена или за арранкаров. Возможно, одиночество — лучший выход.
— Ты сам себе не веришь.
— Почему это?
— Потому что я здесь, рядом с тобой.
На мгновенье его взгляд обжег ее, и вновь его лицо стало невозмутимо.
— Ты хочешь спросить меня, почему?
— Почему? — отозвалась она. — Почему я все еще здесь?
— Почему я пошел за ним.
Ее глаза расширились. Прошло несколько тягостных мгновений, после чего Рукия еле слышно прошептала:
— Я боюсь это узнать…
Он хмыкнул.
— Ты прошла через войну с Айзеном, но так и не поняла: хуже всего неизвестность. Когда ты видишь врага и понимаешь его силу, ты знаешь, что есть шанс с ним бороться. Ведь нет ничего непоколебимого. Тот мальчишка, имени которого ты так и не назвала сейчас, инстинктивно понял это и нашел рычаг, который помог сбросить капитана Айзена в небытие. Вы же попросту признали его выдающуюся силу, но не попытались даже разобраться, в чем эта сила состоит. А ведь он был так самодоволен, так уверен в себе, что понять его было бы очень просто…
— Ты ведь сам боялся его.
— Был бы дураком, если бы не боялся. Но это не значит, что я считал его непобедимым.
Она вдруг протянула к нему руку, и Гин сжал ее в своих ладонях.
— Я схожу с ума, — улыбнулась она. — Я почему-то хочу тебе верить…
— Верить, что я воплощение благородства, а не марионетка?
Они были уже так близко друг к другу, практически объятья. Рукия пыталась подавить дрожь, но волнение было сильнее ее.
Ее учили спокойно смотреть на смерть товарищей, как пристало шинигами. Но защищать сердце от трепета близости другого человека ее не научили.
— Это все ты, Ичимару, — вполголоса сказала она. — Держишь меня взаперти, я с ума схожу… Лезут разные мысли…
— Ты сама себя держишь взаперти, — отозвался Гин и, притянув ее к себе, поцеловал.
Это не было похоже на прошлые поцелуи, теперь им обоим не хотелось торопиться. Рукия чувствовала, как нежно легли его руки на ее плечи, как знакомая вязкая реяцу вновь оплетает ее — духовную силу рядом с Рукией Ичимару никогда не сдерживал, и это всегда делало его присутствие таким осязаемым, хотя он не так быстро решился на первое прикосновение. Она и сейчас помнила, как он впервые дотронулся до нее, под неусыпным взглядом Бьякуи положил руку на ее плечо. Она едва не получила сердечный удар тогда.
Вдруг Гин отстранился. Рукия удивленно на него взглянула.
— Ичи…
— Прости, — он улыбнулся. — Ты не чувствуешь, и я тоже немного увлекся… Но я уже замерзаю.
У нее глаза на лоб полезли. Холод — это последнее, что ей сейчас пришло бы на ум. Вот огонь, пожалуй…
— Из-за дождя? — покосилась она на него.
Гин чуть приподнял бровь и взял ее за запястье. Рукия взглянула на собственную руку и с трудом удержалась от восклицания, увидев на кончиках пальцев иней.
— Ты истощена морально и физически, — сказал Ичимару. — А то, что происходит сейчас… — он с усмешкой коснулся губами ее ладони, и Рукия покраснела. — …вызывает в тебе волнение, да? Вот твоя реяцу и реагирует…
«Черт бы ее побрал», — мысленно закончила его фразу Рукия, выпрямляясь.
— Не смотри на меня, как будто я виноват, — Гин улыбался, сжимая ее пальцы. — Все прекрасно. Я могу целовать тебя при свете дня.
— Дождь играет нам на руку, — отозвалась она, глядя на него.
— Да… Он закрыл нас от всех.

Глава пятая,
в которой Гин делает вид, что беспокоится, а Рукия навещает Урахару

Я не намерен портить отношений ни с небесами, ни с адом, — у меня есть друзья и в той, и в другой местности.

— Тра-та-та, — пропела Сацу.
— Прошу прощения? — удивился Гин.
— Тра-та-та, — снисходительно отозвалась она.
Бровь Ичимару вопросительно изогнулась.
— И в чем причина столь бурной радости?
— В том городе, откуда мы сбежали, побывал Сайто. А потом там объявился наш дракончик! И распугал шинигами!
— Подумать только, — откомментировал Ичимару. — А когда начнется радостная часть?
Сацу мгновенно оказалась на локотнике его кресла, и Гин едва не шарахнулся в сторону.
— Сайто опустился до того, что попросил помощи у шинигами! — Сацу презрительно усмехнулась. — Никогда не понимала, почему мама возлагала на него столь высокие надежды. Он жалок, мой братец.
— Вы тоже не пренебрегаете помощью шинигами, — напомнил Гин.
Сацу оценивающе посмотрела на него.
— Ну нет, — сделала вывод она. — Это ведь ты…
— И?
— Это совсем другое!
Гин пожал плечами, в принципе, он был с нею согласен.
— А что насчет дракончика? — спросил он.
— Его убили, — отмахнулась Сацу.
— Вы знаете, кто?
— Конечно, не зря ведь мои бабочки там парили. Шинигами с оранжевыми волосами.
— Оранжевыми?
— Рыжими, — поправилась Сацу. — И еще с ним была девушка.
— Девушка. Тоже рыжеволосая?
— Нет, с черными волосами.
Гин поднялся с кресла и неторопливо прошелся по комнате.
— Все дороги ведут в Каракуру, — проговорил он негромко. — Не иначе этот город проклят.
— Времени не так много, — сказала Сацу, глядя на его спину. — Врата скоро откроются…
— Я должен вернуться, — негромко сообщил Ичимару.
Сацу нахмурилась.
— Вернуться в Каракуру? Там опасно!
— Вот именно…
— Ты рехнулся, Гин! Там ведь Сайто бродит!
По тонким губам Ичимару скользнула улыбка.
— Это повергает меня в ужас.
— Не говори только, что вдруг забеспокоился о старых друзьях.
Улыбка Ичимару стала еще более сладкой и пугающей.
— Из этого рыжеволосого шинигами я бы с удовольствием сделал канапе с помощью моей верной Шинсо.
— Тогда что?
— Сацу-сан, вы можете остаться здесь.
— Вот еще, — возмутилась она. — Решил сбежать от меня после всего, что между нами было?
— А что было? — в притворном ужасе осведомился Гин.
— Ну будет! Какая разница?
— Славьтесь Небеса, значит, вы не использовали приворотную магию?
— Вечно твои шуточки, — кисло сказала Сацу. — И все-таки, почему ты так рвешься в этот город?
— Мороженое, Сацу-сан, мороженое.
— Гин, ну скажи мне…
«Когда-нибудь она застанет меня врасплох, и прощай, обет верности…»
— О, разве это важно? — улыбнулся он наконец. — Просто пойдемте со мной, будет весело!
Сацу просияла.
— Значит, мы отправляемся в Каракуру.

Рукия была на пороге магазина Урахары, когда дверь неожиданно распахнулась. Перед Кучики появился сам владелец.
— Доброго дня, Кучики-сан! Вы сегодня не патрулируете город?
Девушка пожала плечами.
— Патруль… Ты-то, наверняка, знаешь, откуда лезет эта нечисть, — сказала она беззлобно.
Урахара хохотнул в веер.
— Что вы! Не переоценивайте мои способности!
— Мне не грозит тебя переоценить. Сюрпризы по твоей части…
— Кучики-сан, — укоризненно произнес Урахара. — Если бы я знал об угрозе вашей жизни, я бы вам сообщил.
— Хочется верить.
— Входите, прошу. Я как раз собирался полюбоваться солнцем, но красивая девушка лучше любых пейзажей.
— Какая неприкрытая лесть.
— Констатация факта, Кучики-сан, только и всего!
Уже разливая чай за низким столиком, Урахара небрежно осведомился:
— Простите мое любопытство, а почему вы вдруг вспомнили о старом торговце сладостями?
— Скажи уж, торговце неприятностями.
— И снова ужасные слова! Но все-таки?
Рукия поколебалась прежде, чем сказать.
— Урахара, в Уэко Мундо… не везде пустыня.
— О, — отозвался Урахара с видом старика, которому его пятилетний внук рассказал о том, что кошки охотятся на мышей.
— Там было одно место, похожее на сад…
— Эдемский? — в глазах Киске плясали чертики.
— Не смейся, я же вижу, что ты знаешь об этом.
Урахара склонил голову, и поля шляпы полностью скрыли его лицо.
— Кажется, это плато, окруженное горами… Оно единственное в своем роде.
Рукия кивнула со взволнованным видом.
— Горы там были.
— Кучики-сан, а откуда вы знаете об этом месте?
— Ты там был? — спросила она напрямик.
— Только в горах. Там духовные частицы совершенно изумительного строения.
— Значит знаешь, как туда попасть?
Урахара заинтересованно на нее взглянул.
— Зачем вам это?
— Мне очень нужно! — воскликнула Рукия.
— Не уверен, что смогу вам помочь.
— Но Урахара…
— Это слишком опасно, Кучики-сан.
— Опаснее, чем засунуть в мою душу Хогьеку? — сорвалось с ее губ.
Повисла тишина, и Рукия почувствовала, как ее сковывает озноб. Подобных слов она сама от себя не ожидала.
Урахара не смотрел на нее, и она уже думала о том, что нужно извиниться, хотя это было абсурдно — извиняться за то, что сделал он!
Вдруг Киске направил сложенный веер на потолок и весело отчеканил:
— О, как хорошо сказано, Кучики-сан! Что ж, окажу вам услугу, если это очистит меня от старых грехов.
Рукия закатила глаза.
— Значит, ты мне поможешь. Откроешь проход?
— Даже более того, — жизнерадостно объявил торговец. — Я пойду с вами!
— Что? — изумилась Рукия. — Это еще зачем?
— Я же говорил, что в восторге от воздуха в тех краях. Так что мы с вами на короткое время станем одной дружной командой.
— Но…
— Только так, Кучики-сан. Видите ли, я не в восторге от мысли о том, что в случае беды, мне придется убегать от вашего грозного брата по всему миру.
Рукия кисло улыбнулась. Ей вовсе не хотелось вернуться в дом Гина с Урахарой. Это место принадлежало только Ичимару и ей. Однако выбирать не приходилось.
— Значит, мы отправляемся в Уэко Мундо.

Название: Калейдоскоп
Автор: Тамми
Бета: Да кто за это возьмется!
Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Жанр: romance, драма
Пэйринг: Гин / Рукия
Дисклеймер: Bleach и его герои принадлежат Кубо Тайто.
Саммари: Переговоры. Которые Ичимару Гин намерен вести только с одним человеком.
Предупреждение: АУ, ООС

Глава четвертая

– Мне весьма любопытно узнать, почему вы приказали именно мне убить ее.
– Хотел увидеть: сможешь ли ты переступить через дорогого человека. Я смог…
– А-а, ну перед кем тут притворяться, капитан Айзен? Мы же оба знаем, что если бы вы переступили через нее, этот несчастный ребенок был бы сейчас мертв. Хотели вывести ее из игры, чтобы она не ввязалась в предстоящую войну? Все равно, ввяжется, поверьте, очень уж упрямая ваша Хинамори-чан.
– О, кто бы говорил. Я не удивлюсь, если твоя Рукия-чан не сегодня-завтра заявится в Лас Ночес.
– Моя Рукия-чан далеко не идиотка.
– Нет… Она благородна, это намного хуже.

На сводах пещеры выступала вода. Она собиралась в капли, наполнялась силой, струилась по безмолвным камням. Мертвая вода. Последний подарок.

– Все. Я устал.
Рукия смерила своего спутника насмешливым взглядом.
– Тебе не хватает выносливости, Ичимару.
Гин пожал плечами и опустился на землю.
– Можешь идти дальше, если хочешь. Я тебя догоню.
«Ну конечно…»
Она очень обрадовалась тому, что ее самолюбие не пострадало, и ей не пришлось сдаться первой. Но Рукия сама валилась с ног. Неизвестно, сколько они шли, но портал не становился ближе. А порой вообще складывалось впечатление, что они ходят по кругу. Рукию это уже начало выводить из себя. Однообразный пейзаж до ужаса надоел, к тому же, девушка умирала от голода.
– Какой дурацкий мир, – сказала она в сердцах, присаживаясь напротив Гина. Тот выглядел необычайно бодрым для усталого человека.
– А что если… – с задумчивым видом проговорил он.
– Что? – спросила она недовольно.
– Если этот мир не настоящий? А настоящий – под землей.
Рукия сощурилась.
– Думаешь, под нами большой город, населенный гномами? – проговорила она, не скрывая скептицизма.
– А вдруг?
– Ичимару… – Кучики покачала головой. – Ей-богу, откуда в тебе эти странные фантазии?
– Рукия-чан, – с усмешкой проговорил он. – Спорим, что до сегодняшнего дня ты думала, что есть всего три измерения?
Она сжала губы.
– Ну и что… В основном, все разумные существа находятся в трех мирах. А этот необитаем. Может, это вообще иллюзия…
– Уверяю тебя – нет.
– Может, я под гипнозом с того момента, как вошла в твой дом…
– Мм, какой мнительный ребенок…
– После всего, что ты мне рассказал?! – возмутилась она. – Я уже не знаю, чему верить, Ичимару. Такое ощущение, что я сплю.
– Давай я тебя разбужу?
Она отвела взгляд.
– Нет, спасибо…
– Я уже не знаю, стоит ли мне тешить себя надеждой, что однажды ты скажешь что-то вроде: «Да, Гин», – заметил он скорбно.
Пальцы Рукии непроизвольно вцепились в ткань хакама.
– У тебя странные надежды…
– А что такого? – притворно удивился он. – Я зову тебя по имени. Или ты считаешь, что как только ты произнесешь мое имя, ты попадешь под какое-нибудь заклятье?
– Ерунда.
– Тогда что?
– Мы не настолько близки.
– Ну, вот это легко исправить, – с иронией бросил он.
Рукия готова была зарычать от негодования. Ей нужно срочно выбраться из этого мира, пока она не свихнулась рядом с Ичимару. Такое ощущение, что он попросту загоняет ее в угол.
– Не хочу ничего исправлять.
Гин вздохнул и достал из рукава небольшой полотняный мешочек. Рукия искоса на него посмотрела.
– Это что? – спросила она подозрительно.
– Приворотное зелье.
– Очень смешно!
– Хурма сушеная… Любишь ее?
– Нет, – Рукии не приходилось есть сушеную хурму, но она была уверена: то, что любит Ичимару, вызовет у нее аллергию.
– Хм. Ну прости, огурцов с собой у меня нет.
Ее глаза наполнились изумлением.
– А откуда ты…
– Держи, – он протянул ей мешочек. – Все же лучше чем ничего. На одних духовных частицах долго не протянешь.
Рукия взяла кусочек хурмы и положила его в рот.
– Ничего.
– Ничего?
– Вкусно.
– Так-то, Рукия-чан. Не стоит сразу от чего-то отказываться, даже не попробовав.
«А-а-а, черт… Только мне начнет казаться, что разговор безопасный, как он снова со своими намеками… Как ловушки в старом замке: шаг сюда – колья, шаг туда – камнепад…»
Она проглотила хурму, и в ее голову вдруг пришла еще более ужасная мысль.
«А если он ничего такого и не имел в виду? Если я сама вечно ищу какой-то скрытый смысл? Ох, тогда я еще хуже его…»
– У тебя такой убитый вид, – с наигранной заботой спросил Гин. – Что такое? Вспомнила, что плохо спрятала любовный роман и теперь боишься, что его найдет твой брат?
– Мой брат никогда не будет рыться в моих вещах, – огрызнулась она.
– О-о… Ну, боюсь, всей силы благородства великого капитана Кучики жалкий я не в состоянии понять.
– Почему ты вечно к нему цепляешься? – рассердилась Рукия. – Ты завидуешь ему?
– Что ты, я глубоко его уважаю…
– Оно и видно…
– Рукия-чан, пожалуйста, ешь. Тебе нужны силы.
– А ты?
– Я сыт.
– Ичимару, – Рукия пристально на него посмотрела. – Ты ведь шутил насчет приворотного зелья?
Гин негромко рассмеялся.
– А, что, уже действует? – спросил он тихо.
В ее лицо бросилась краска.
– Ты просто… странный!
– Ты так нервничаешь… – проговорил он с улыбкой.
– Я не нервничаю, – возразила она тотчас.
– Почему ты так боишься показаться слабой?
– Я не боюсь.
– Почему ты вечно со мной споришь?
– Я не… О-о, может, хватит, наконец?!
– Ладно, – Гин примирительно улыбнулся и коснулся ее руки. Кучики вздрогнула, ей показалось, что ее окутало тепло от одного лишь короткого прикосновения. – Что ждать от ребенка, который боится всего лишь произнести мое имя?
Вечно он все портит. Рукия зажмурилась.
– Ох, чтоб тебя…
Она взглянула ему в лицо и яростно выкрикнула:
– Гин-Гин-Гин-Гин-Гин! Счастлив теперь?!
Ичимару мог гордиться собой. Только он мог вот так вывести ее из равновесия.
– Ты невыносим! – заявила она, поднимаясь. – Я иду дальше.
Его рука перехватила ее запястье.
– Нет. Ты недостаточно отдохнула.
– Какая тебе разница?
– Рукия-чан, если ты упадешь без сил, мне придется нести тебя на руках. Я, без сомнений, буду в выигрыше, а ты?
Рукия пристально на него взглянула.
– Ичимару, не надо меня щадить, – сказала она негромко. – Я справлюсь.
– Я знаю. Но тебе все равно надо собраться с силами.
Она закатила глаза, села на землю и снова принялась за хурму.
– Какой ты заботливый.
– Если речь о тебе…
– Это ирония была, Ичимару.
– Как ни странно, я и не надеялся на обратное. Я знаю, что ты вечно ждешь от меня только чего-нибудь ужасного.
– И обычно ты не обманываешь мои ожидания.
– Вот такой сарказм ранит меня в самое сердце.
– А оно у тебя есть?
– Ты меня добила.
Рукия рассмеялась. Общение с Ичимару было каким угодно: раздражающим или веселящим, но ровным – никогда.
– Ичимару, ты веришь, что мы отсюда выберемся?
– Рукия-чан, ты так часто об этом спрашиваешь, что мне начинает казаться, что ты хочешь остаться здесь.
– С тобой? Никогда.
– То есть, как только мы выйдем отсюда, ты сразу от меня сбежишь? – поднял он бровь.
– Со скоростью шунпо.
– О, кажется, я перестал чувствовать энергию портала.
– Зато я чувствую, – сказала она насмешливо.
– Неужели так не терпится со мной расстаться? – улыбнулся Гин.
Рукия невольно сжалась.
– А ты чего хотел… – вполголоса произнесла она.
– Ты будь осторожнее, когда задаешь мне такие вопросы. Я ведь могу тебе ответить…
«Ему явно нравится выбивать почву у меня из-под ног…»
Ее взгляд снова заскользил по безжизненным холмам. Гин ее жалеет и не дает им идти дальше, и она вынуждена созерцать этот унылый пейзаж. Уэко Мундо кажется чуть ли не курортом, по сравнению с этим измерением. Не будь тут Ичимару…
– Как Айзен смог достичь банкая? – спросила Рукия, пытаясь отвлечься от странных мыслей. – Как он справился с Кьека Суйгецу? Или она уже тогда любила его?
– Не знаю, он мне никогда об этом не говорил. Почему спрашиваешь?
– Любопытно.
– Ты мне веришь, Рукия-чан?
– Тому, что ты рассказал? – она помедлила и кивнула. – Как ни странно, да. Хотя, судя по всему, фантазия у тебя богатая… Но я все равно не понимаю методы Айзена.
– Я сам не всегда его понимал… – пожал плечами Гин. – Он был сложным человеком. Тяжело переживал смерть родителей, как я потом выяснил… В Академии ему не очень доверяли. Да и его капитан, кажется, не особенно его жаловал.
– Потому что его родителей казнили?
– Отчасти…
– Это в память о них он занялся пустофикацией? – не сдержалась Рукия.
Гин внимательно на нее посмотрел.
– Рукия-чан, тебе дорог Куросаки Ичиго?
Рукия поперхнулась хурмой.
– В каком… В каком смысле? – осторожно спросила она.
– Вовсе не в том, о котором ты подумала, и о котором я даже думать не хочу. Как друг. Вы ведь близки?
– Ну… да.
– Несмотря на то, что он вайзард?
– Это другое! – горячо возразила она.
Гин улыбнулся.
– Как Улькиорра поживает? – спросил он с иронией. – Уже ходит в школу с Иноуэ Орихиме?
– Это… – Рукия запнулась и отвела глаза. – Это тоже другое…
– А Нелиел?
– Ичимару, это…
– Гриммджо в Генсее нравится?
– Перестань! – не выдержала она. – Ты говоришь о личностях. В целом, пустофикация – это плохо.
– Потому что в Готее тебе так сказали?
– Потому что это так!
– А ты знаешь, как появились первые вайзарды? Это было не вмешательство извне. Мутация. Они даже не были опасными, а Сейрейтей их просто уничтожил. Предварительно собрав о них данные для последовавших опытов.
– Я не верю тебе, – сказала она мрачно.
– То, что Общество Душ было спасено усилиями вайзардов, которых создал капитан Айзен и которых Совет 46 приговорил к смерти, ну не ирония ли судьбы?
– Все равно, Айзен поступал плохо.
– Я это знаю.
– Тогда почему ты ему помогал?
– Рукия-чан, – Гин явно забавлялся. – А давно ли я в твоих глазах стал хорошим?
– Ну и зачем же ты мне все это рассказываешь? – понизив голос, спросила она. – Думаешь, я пойму Айзена?
– Если завтра Куросаки Ичиго приговорят к смерти, ты пойдешь против Готея?
Она помрачнела.
– Разве не очевидно?
– Только потому, что он спас тебя?
– Потому что он мой друг. И никакой казни не заслуживает.
– Скажи, Рукия… – по губам Гина скользнула улыбка. – А кто в принципе заслуживает казни? Кого имеет право наказывать Готей?
– Ну давай, скажи мне, – чувствуя неприязнь, проговорила Рукия.
Гин пожал плечами.
– Будь у меня ответы на все вопросы, моя жизнь была бы невероятно скучна.
Рукия чувствовала себя так, точно угодила в паутину и запутывается в ней все больше.

Спустя полчаса они продолжили путь. Рукия уже устала концентрироваться на реяцу портала, и крайне удивилась, когда они, наконец, его нашли. Он находился в пещере, вход в которую был таким темным, что даже сводов не было видно.
При одном взгляде на него Рукию парализовало. Было что-то по-настоящему злое в исходящей из пещеры реяцу. Ичимару тоже почувствовал это, но никак не прокомментировал.
«Там будет темно…»
И неправильно.
В ее душе начала подниматься настоящая паника.
Все плохо, плохо, очень плохо…
– Идем, – спокойно сказал Гин. И нахмурился в удивлении, когда увидел ее расширенные в ужасе глаза и побелевшие губы. – Рукия-чан, не бойся. Мы должны идти, давай…
– Ну уж нет, – прошептала она дрожа. На Гина она даже не взглянула, ее взгляд был прикован к пещере. – Я там ничего не вижу… Я не пойду дальше!
– Пойдешь, конечно, выбора нет, – хладнокровно заметил Ичимару.
– Не могу! – закричала она, утратив последний контроль над собой.
Гин почувствовал легкое удивление. Это не было похоже на Рукию – вот так открыто паниковать. Ужас на ее лице – он такого прежде не видел.
Кучики, казалось, позабыла, что он рядом. Ее сердце грозило пробить грудную клетку. Она знала, чувствовала всем своим существом, что не должна входить в эту пещеру.
Ичимару насмешливо улыбнулся и скрестил руки на груди, возвращаясь к старым приемам.
– Ты такая жалкая.
– Ступай к дьяволу, Ичимару! – прорычала она, но голос ее сорвался.
Ей хотелось сжаться в комок. Или исчезнуть. Только бы необходимость выбора отпала. Казалось, благоразумие совсем оставило ее.
– Мм, – протянул Гин, глядя на нее. – Ладно, я тебя принуждать не собираюсь.
Он развернулся в сторону темного пещерного входа, и лицо Рукии исказилось.
– Ты сумасшедший.
– Да? Что же, у тебя есть право на свое мнение. А я вот считаю тебя трусливой и невежливой.
– Я не труслива! – крикнула она.
– Тогда почему ты дрожишь? – спросил он иронично.
– Я не смогу там пройти, – прошептала она. – Я просто это знаю…
Ичимару медленно повернулся к ней.
– Я тебя проведу, – сказал он негромко.
– Что? – сглотнула она. В висках застучала кровь.
– Я проведу тебя, – четко выговаривая каждый слог, сказал он. – Если ты мне веришь.
Рукия вглядывалась в его лицо, пытаясь хоть что-то прочесть, а потом опустила голову.
– Ты меня там бросишь…
Лицо Ичимару вытянулось от удивления, а потом на его губах снова появилась саркастическая улыбка. Прошло несколько тягостных мгновений, и Рукия тихо добавила:
– Я думаю, тебе это покажется неплохим завершением твоих вечных издевательств надо мной.
– Ты пытаешься думать как я? – осведомился он прохладным тоном. – Как интересно…
Рукии казалось, что она скоро не сможет дышать под прессом его реяцу, а он бесстрастно наблюдал за ее попытками справиться с давлением. Это была их старая игра, в которой она никогда не одерживала победу, потому что чувствовала себя слабой и беспомощной перед его змеиным гипнозом, и в которой не выигрывал он, потому что она никогда не просила пощады и не сдавалась, а просто мучить ее ему доставляло мало удовольствия.
Ноги Рукии невольно подкосились, дыхание стало рваным, и уже больше походило на всхлипы. Губы Гина дрогнули, и он скрыл реяцу. Конечно, ему было больно терять хрупкую связь, которая, казалось, зародилась между ними, но ведь ненависть к нему Рукии, ковалась годами. Разумеется, она все еще ему не верит. Тем более, сейчас, когда выглядит такой потерянной… Она такая бледная, вероятно, еще немного – и лишится чувств.
– У тебя выбор невелик, – заметил Ичимару высокомерно. – Либо здесь умрешь. Либо там. Но если ты пойдешь, есть маленький, совсем небольшой шанс, что я тебя не брошу.
Когда у нее хватило сил поднять глаза, она увидела перед собой его протянутую руку. Сердце ее болело. Что бы ни ждало ее впереди, она с этим не справится. Она это так ясно осознавала, что голос разума не мог помочь.
– Выбирай, Рукия-чан. Останешься здесь и сохранишь то, что вы, Кучики, называете гордостью. Пойдешь со мной – и, возможно, сохранишь жизнь.
Он не о том говорит. Ичимару не понимает. Почему он так уверен, что сможет ее защитить? Или… Правда, сможет?..
Медленно выдохнув, Рукия осторожно вложила руку в протянутую ладонь. Пальцы Гина тотчас сомкнулись.
Он помог ей подняться, и она поняла, что дышать ей стало легче. Она хмуро посмотрела на его лицо.
– Ты должна мне полностью довериться, – сказал он медленно. – Я не смогу на тебя отвлекаться. Если буду чувствовать, что что-то идет не так, я буду спасаться в одиночку. Ну как, согласна на такие условия?
Она молча кивнула. Гин мягко провел большими пальцами по ее вискам, и головная боль вдруг стала затихать.
– Ты ведь меня действительно ненавидишь? – проговорил он с веселым удивлением. – Даже если я сейчас скажу: «Я брошу тебя в котел с кипящим маслом», ты кивнешь и поверишь, что я так сделаю?
Даже если это вопрос с подвохом, ей сейчас не до того.
– Я считаю справедливым то, что ты в первую очередь думаешь о себе, – отозвалась она спокойно.
– А. Ну ладно, – Гин отвел руки от ее лица. – Подожди, не шевелись.
Сначала ничего не происходило, но потом Рукия почувствовала, как вокруг ее талии обвивается веревка из реяцу.
– Зачем это? – резко спросила она.
– Необходимость, – коротко пояснил Гин. – Или предлагаешь мне держать тебя все время за ручку? А если мне придется вступить в бой?
Рукия качнула головой.
– Я поняла.
– Хорошо, – он улыбнулся. – Идем.
Гин шагнул вперед, но внезапно оцепеневшей Рукии не удавалось заставить себя пошевелиться.
– Ичимару… – прошептала она. – Постой.
Он фыркнул, сжал ее запястье и легонько потянул девушку за собой. С трудом перебирая ногами, Рукия позволила ему увлечь себя к входу в пещеру, и за мгновенье до того, как они нырнули во тьму, Кучики перестала бороться с собой и судорожно вцепилась в руку Гина.

Едва они погрузились во тьму, голову Рукии наполнили голоса. Казалось, что все люди мира разом заговорили рядом с ней таким странным шепотом, который может разодрать глотку не хуже крика.
«Я не должна бояться…»
Их руки разъединились. Рукии казалось, что она сама выпустила пальцы Ичимару. Она не была счастлива от этого.
Реяцу ее вибрировала как ненормальная. Гин, идущий впереди, был удивительно спокоен.
«Повернись ко мне, – молила она. – Мне так страшно, пожалуйста, посмотри на меня…»
Она никогда не думала, что ей захочется увидеть его улыбку.
Но есть и плюсы. Если она выживет и вернется домой, сможет похвастаться тем, что сбежала из ада…
Эта мысль отвлекла ее, и она не заметила, как ее нога увязла в хрупком, как стекло, гравии. Рукия попыталась выдернуть ее, но не смогла. Ей казалось, что она начинает врастать в землю. В отчаянии Рукия попыталась позвать Ичимару, но из ее горла не раздалось ни звука.
Холодный липкий ужас облепил девушку, как гигантские щупальца. Ей казалось, что там, где стояла она, время застыло. А Ичимару продолжал идти вперед.
Как ни напрягала Рукия голосовые связки, ей не удавалось ни закричать, ни даже прошептать. Подошвы ее ног стали медленно тонуть, точно погружались в вязкую болотную трясину.
Холодно…
«Мы поделили сладости. Это твоя доля…»
Почти леденящий холод… Почему он не останавливается? Почему не чувствует, что она в беде?
«Я приветствую тебя в Тринадцатом Отряде. Наш капитан частенько болеет, так что я тут за все отвечаю…»
Сердце ее билось все реже… Расстояние между нею и Гином увеличивалось, а темнота, к которой глаза Рукии, казалось бы, уже приспособились, вдруг раскололась на части, кружа вокруг девушки, подобно стае летучих мышей.
«Хисана была твоей старшей сестрой…»
Она не могла шевельнуть даже пальцем…
«Спасибо, Кучики-сан… С возвращением…»
Она не могла даже моргнуть…
«Мне все равно, хочешь ты своей казни или нет. Я же сказал: твое мнение не имеет значения!»
Рукия почувствовала, как могильный холод окутывает ее. А потом ее пронзила слепящая непереносимая боль.
Возможно, ее уже целиком затянуло в трясину. Она ничего не видела, не могла вздохнуть. Ей казалось, что она захлебывается тяжелым непереносимым отчаянием.
«Я не хочу умирать… Я не хочу умирать вот так… Я не могу так умереть, пожалуйста! Только не так!»
Казалось, что все ее существо наполнила тяжелая ядовитая вода, медленно подчинявшая себе ее тело. Перед глазами на короткий миг вспыхнуло пламя, как на Сокьеку… Сердце Рукии разрывалось на части.
«Я не могу, я обещала, я не хочу умирать, пожалуйста, помоги мне, помоги мне…»
– …ИЧИМАРУ! – ее крик зазвенел во всех уголках пещеры.
– Я здесь, не бойся.
Его спокойный голос прозвучал совсем близко. Она не видела Гина, но почувствовала, как его рука мертвой хваткой стиснула ее запястье. Мгновенье – и она словно вынырнула из темного омута на поверхность. Первым, что Рукия смогла разглядеть, когда зрение вернулось к ней, были их соединенные руки. Все еще будучи в шоке, она увидела, как на ладони Гина под яростной атакой бушующей вокруг них энергии открываются глубокие раны. Но он не отпустил ее. Он не ослабил хватку ни на секунду. Рукия почувствовала, как он с силой потянул ее на себя, и через секунду она оказалась в его объятьях, задыхаясь от ужаса. Не ощущая ног под собой, не чувствуя вообще ничего, кроме ослепительного облегчения от того, что он рядом, Рукия вцепилась пальцами в его косоде. Если он ее сейчас отпустит – она умрет.
– …не бойся, все кончилось, все хорошо, я люблю тебя, Рукия, если бы ты знала, как я тебя люблю, все позади, я с тобой…
– Господи, – простонала она, наконец. Даже слезы к ней не шли. – Я думала, что умру…
– Прости… – сказал он тихо. – Прости меня. Я чуть было не опоздал…
Внезапно она окаменела в его объятьях. Потом медленно подняла лицо.
– Ичимару, – сказала она, пристально глядя на него. – Что ты сейчас сказал?
– Прости меня, – повторил он вполголоса.
– Нет, – недовольно тряхнула она головой. – До этого.
– Не бойся.
– И все?
– И все, – отрывисто проговорил он и снова ее обнял.
Рукия закрыла глаза и перевела дыхание. Сейчас все не имело значения… Во всяком случае, она пыталась убедить себя в этом.
«Я буду храброй… Я буду очень храброй. Если все закончится, если я и он, если мы выйдем отсюда живыми, я научусь смотреть правде в глаза. Клянусь».
– Нужно идти, мы почти вышли.
Он отстранился и взял ее за руку. Она шла за ним, рассеянно думая, что еще одно потрясение вроде погружения в смертельную трясину или признания в любви от Ичимару Гина, определенно ее прикончит.

Название: Калейдоскоп
Автор: Тамми
Бета: Да кто за это возьмется!
Фандом: Bleach
Рейтинг: R
Жанр: romance, драма
Пэйринг: Гин / Рукия
Дисклеймер: Bleach и его герои принадлежат Кубо Тайто.
Саммари: Переговоры. Которые Ичимару Гин намерен вести только с одним человеком.
Предупреждение: АУ, ООС

Глава шестая

Вини только себя в том, что я столько лет потратила на эту дурацкую ненависть, Ичимару.

Рукия проснулась от того, что в ее лицо бил солнечный луч. Приоткрыв глаза, она увидела кусочек яркого голубого неба в окно. Сегодня будет ясный день.
Как ни странно, все переживания минувшего дня как рукой сняло. Рукия чувствовала себя просто великолепно, так, словно с ее плеч упала гигантская ноша.
«Надеюсь, Гину стало лучше…» – подумала она, одеваясь.
И тут же ударила себя по голове.
«С каких это пор он – Гин?!»
«Возможно, с тех пор, как ты перестала паниковать, глядя на него», – услужливо подсказал ей внутренний голос.
Рукия вздохнула и повязала оби. Она надеялась, что благоразумие к ней вернется после хорошего сна, но, похоже, напрасно. Убрав постель в шкаф, девушка вышла в коридор.
– Доброе утро, Рукия-чан.
Ее с головы до ног пробрала дрожь. Она сама не ожидала от себя такой реакции всего лишь на звук его голоса. Просто это было немного неожиданно, попыталась она убедить себя.
Хотя, когда речь об Ичимару Гине, неожиданностью становится буквально все.
Гин приблизился к ней. Он снова беззаботно улыбался.
– Хочешь знать, что мне сегодня приснилось? – спросил он.
– Нет, – отозвалась она тотчас.
– Так и думал. Ну а ты хорошо спала?
Она кивнула. Пальцы Ичимару скользнули по ее щеке, и Рукия замерла.
– Спасибо, что не сбежала… – сказал он негромко.
– Это было бы странным, ты не находишь? – пробормотала она.
– Три дня назад ты бы так не сказала.
Рукия подняла взгляд.
– Это было три дня назад.
Гин наклонил голову набок, глядя на нее с неподдельным удивлением. Рукия ждала язвительного замечания, но в коридоре послышались шаги, и Гин отступил. Повернувшись, Рукия увидела молодую служанку в кимоно. Та приблизилась к ним и, оставаясь на почтительном расстоянии, поклонилась.
– Не желаете завтрак в номера, уважаемые господа?
Гин повернулся к Рукии.
– Мы можем отправиться в Сейрейтей прямо сей…
– Нет.
На лице Ичимару была такая нескрываемая ирония, что у Рукии голова пошла кругом. Черт бы его побрал, все-то он понимает.
– Я хочу есть, – сказала она хмуро.
– Пожалуйста, принесите нам еду в мой номер, – с улыбкой обратился Гин к служанке, но Рукия опять его перебила:
– Не надо.
Гин вздохнул.
– В мой и ее…
– Только в мой. Твой мне не нравится.
Что ж, похоже, на этот раз она смогла его удивить. Ура.

– Только не говори мне, что не хочешь возвращаться в Сейрейтей.
– А ты почему так туда рвешься?
Они сидели за низким столиком. Рукия была немного напряжена – скорее в силу привычки, а не потому что ей, действительно, было неловко находиться наедине с ним. Гин же сидел непринужденно и чинно, как обычно.
– Рукия-чан, там ведь твой дом, – заметил Ичимару.
– И твой.
– Речь не обо мне.
– Почему? Только не говори, что ты предпочел бы остаться в том мире, лишь бы не возвращаться в Сейрейтей.
Гин улыбнулся, но ничего не сказал. Рукия посмотрела на деревья, которые были видны в окне за его спиной. Разве может она теперь вот так просто уйти. Сделать вид, что ничего не было. Притвориться, что ничего не изменилось.
Теперь, когда все по-другому.
Нечестно. Почему Ичимару такой? Почему он так резко отступил, точно предоставил все право выбора ей одной?
– Рукия-чан, ты о чем-то задумалась? – его голос вырвал ее из размышлений.
Когда-то он задал ей такой вопрос. На мосту перед Башней Раскаяния. Практически те же слова, но сколько между ними разницы…
– Ичимару, я не хочу, чтобы тебя казнили, – сказала она, наконец. Ее губы задрожали.
– Рукия-чан, я же не говорил, что пойду туда с тобой, – улыбнулся он. – Я просто хочу убедиться, что ты в поряд…
– Этого я тоже не хочу. Не хочу, чтобы мы расстались.
Едва эти слова сорвались с ее губ, ей показалось, что ее оглушило. Но останавливаться было поздно.
– Не смогу этого вынести, – проговорила она в тихом отчаянии. – Если мы расстанемся, если мы расстанемся вот так… Я не смогу. Я хочу, чтобы ты был рядом, после всего, что мы вместе пережили, я не могу тебя потерять.
Повисло тяжелое молчание, и Рукия уже готова была пожалеть о своих словах.
– Я тоже этого не хочу.
Она вскинула голову, неверяще глядя на него.
– Я не хочу тебя отпускать, – сказал Гин серьезно. В его взгляде не было привычной иронии. – А уж после этих слов…
Он умолк, когда увидел, что ее глаза наполняются слезами. Рукия смотрела на него чуть ли не с отчаянием.
– Что же ты… – ее голос сорвался, и она закончила шепотом: – Что же ты молчал так долго?
Гин усмехнулся.
– А если бы сказал, – отозвался он вполголоса. – Ты бы мне поверила?
Рукия опустила голову, жгучие слезы катились по ее лицу. Она никогда прежде не испытывала ничего подобного. Сейчас ей казалось, что сердце попросту не выдержит. До нее донеслись слова Ичимару:
– Рукия-чан… Неужели ты плачешь из-за меня?
– Наверно, – прошептала она в ответ, не видя смысла лгать.
Она чувствовала, как ее макушку прожигает его взгляд. Она знала: через секунду, минуту или час он обнимет ее. Теперь это казалось ей неизбежным. Теперь ей не хотелось больше от этого бежать.
– Звучит странно, быть может… – медленно сказал Гин. – Но я так счастлив сейчас.
Ей не удавалось справиться с комом в горле. Ничего не поделаешь, она всегда теряла храбрость, когда рядом был Ичимару. Неважно: ненавидела ли она его или любила.
И еще она кое-что поняла, возможно, знала давно, но не хотела себе в этом признаваться. А потом в лабиринте осознала полностью: Гин бы принял ее любую. Ему, человеку, который всегда всех от себя отталкивал, который доводил близких людей до отчаяния, все равно, какая она, пока она рядом с ним.
Нет, он бы ее не отпустил. Рукии казалось, что в ее груди растет колючий терновый куст, она прекрасно осознавала, как ему было непросто, и ее терзали сожаления о времени, ускользнувшем меж пальцев…
– Посмотри на меня.
Она мотнула головой.
– Посмотри на меня, Рукия. Пожалуйста.
– Я не могу…
– Я должен быть уверен, – проговорил он настойчиво. – Я хочу видеть твое лицо. Посмотри на меня.
Стиснув зубы, она медленно подняла голову. Взгляд Ичимару был таким тяжелым как никогда, и Рукия не уверена была, что сможет его выдержать, но ей безумно не хотелось его разочаровывать.
Сейчас она была не просто уязвима перед ним. Сейчас он мог запросто ее уничтожить. Если он ждал момента своей полной над ней победы, это был он.
Она смотрела ему в лицо, и губы Гина тронула улыбка. Рукия не понимала до конца, что именно он искал в ее взгляде, но он это нашел.
– Я бы не смог вынести проявлений твоего благородства в свой адрес, – проговорил он спокойно. – Твоя жалость убила бы меня.
– Это не жало… – она не смогла договорить, он поцеловал ее, исступленно, страстно, не оставляя ни шанса на сопротивление.
В один миг между ними словно рухнули все стены. Поцелуй был глубоким и долгим, и у Рукии закружилась голова, девушка почувствовала, как слабеет в сильных руках Гина.
Новые ощущения заставили Рукию потерять рассудок, наслаждение ей казалось таким непереносимым, что, ни держи ее Ичимару так крепко, она, наверно, взлетела бы в небеса. Но было еще кое-что важное…
– Ичимару, постой, – прошептала она, когда его губы скользнули по ее подбородку и коснулись шеи. – Погоди одну секунду…
Гин чуть ослабил хватку.
– Я быстро начал? – прошептал он, касаясь губами ее уха.
– Не в том дело. Скажи мне одну вещь…
Он выпрямился и взглянул ей в лицо. Рукия видела, что он с трудом взял себя в руки, и она даже немного сердилась на себя, но ей было важно услышать одну вещь. Гин легонько сжимал ее волосы, пропускал пряди меж пальцев. Он ждал ее вопроса, но не мог оторваться от нее.
– То, что ты сказал тогда, это правда?– ее губы задрожали, и она подалась к нему. – Правда? Или ты опять шутил?
Ичимару вздрогнул. В глазах Рукии боролись отчаяние и надежда. Гин медленно опустил взгляд.
– О, у меня чувство, что я свалился в могилу, которую сам для себя вырыл…
Его губы коснулись ее лба, и он заговорил через мгновенье:
– Рукия-чан, неужели… Неужели ты думаешь, что я стал бы шутить в тот момент? Неужели ты до сих пор не поняла, что ты для меня значишь?
Рукия закрыла глаза, ее сердце колотилось как ненормальное.
– Я тебе верю, – проговорила она негромко. – Не могу не верить… Ты спас меня…
– Потому что я эгоист, – заметил Гин с усмешкой.
– И мне кажется… что я… я испытываю то же к тебе.
Он убрал волосы с ее виска, коснулся его губами. Прикосновение было нежным, точно ее кожи коснулось крыло бабочки.
– Как это ни горько для меня, Рукия-чан… – прошептал он ей на ухо. – Боюсь, я всегда буду любить тебя сильнее.
«Почему ты так говоришь… Разве такое возможно?..»
Гин взял ее лицо в ладони, поцеловал зажмуренные глаза и с усмешкой пробормотал:
– Если ты опять исчезнешь, меня хватит удар…
Ее ресницы дрогнули.
– Гин.
Ичимару наклонился к ней ближе, и она медленно подняла на него взгляд.
– Я не исчезну. Разве что, ты сам отпустишь меня…
Его губы сложились в привычную улыбку.
Которая Рукию больше ничуть не пугала.
– Рукия, Рукия… – проговорил он спокойно, хотя его пальцы вздрагивали. – Надеюсь, ты понимаешь, что отрезала себе последний путь к отступлению.

Уже позже, когда она тихо спала в его объятьях, он думал о своих словах и пришел к выводу, что отпустил бы ее, если бы она захотела. Как ни выворачивала его душу эта любовь, он бы скорее умер, чем заставил Рукию остаться с ним против ее воли.
Но теперь это неважно. Потому что Рукия – здесь. Она рядом с ним. Ее голова – на его плече. Пальцы его и ее руки переплетены.
Гин боялся уснуть, но ему бы, наверно, и не удалось. Ему казалось, что копившаяся в его сердце годами боль рвется наружу. Счастье было таким головокружительным, что вызывало настоящий страх.
И Гин прижимал Рукию к себе крепче, целовал ее в плечо, прислушивался к ее спокойному дыханию. Она, наконец, – его, осознание этого накатывало на него волнами, и он не мог успокоиться. Он изо всех сил старался расслабиться, чтобы не потревожить ее сон, и все время повторял себе: она здесь, она в его руках, и это не иллюзия…
– Рукия…
Она вздохнула во сне, повернулась к нему лицом и, не открывая глаз, обвила его руками.
– Спи, Гин, – пробормотала она.
Ичимару улыбнулся и закрыл глаза. Его сердце билось спокойно.

День уже перешел в вечер, когда Рукия проснулась. Она рассеянно обвела взором белые стены и татами. Потом перехватила взгляд Гина и улыбнулась. Ичимару улыбнулся в ответ, прижав ее руку к своим губам.
– Может, еще еды в номер? – иронично спросила она, не отрывая от него глаз.
Гин усмехнулся.
– Все, что захочешь, Рукия-чан… Все, что ты захочешь.

Это было настоящее волшебство – быть рядом с ним. Рукия не могла выразить словами то, что чувствовала, но эмоции просто переполняли ее. Ичимару видел это, и улыбка не сходила с его губ. Сейчас она была такой живой.
Рукия ловко орудовала палочками, поедая рис.
– Я еще никогда не была так счастлива, – проговорила она вскользь. – Так странно…
– Могу ли я отнести это заявление на свой счет? – проговорил Гин с усмешкой. – Или поблагодарить служанку за еду?
Кучики бросила на него изучающий взгляд, затем поставила чашку на столик, и ее глаза вспыхнули весельем.
– Удивительно…
– Чему ты удивляешься?
– Никогда не думала, что ты можешь быть таким, – она запнулась. – Знаешь, таким…
– Я никогда таким и не был, – сказал он мягко. – Только с тобой.
– Но почему? – искренне изумилась она.
Ичимару покачал головой и улыбнулся.
– Рукия… Я искал ответ на этот вопрос полвека… А теперь мне все равно. Может, моя маленькая рационалистка тоже не будет мучиться поисками ответов на сложные вопросы?
В глазах Рукии мелькнул лукавый огонек.
– Не очень странно то, что ты меня любишь, – сказала она с улыбкой. – Почему я тебя люблю – вот вопрос.
Гин фыркнул.
– Знаешь, я просто не буду обращать внимания на иронию в твоем голосе.
– Но, признай, что это странно…
Странно… Ичимару покачал головой, глядя на нее.
«Это не просто странно. Мои чувства к тебе, казалось, противоречили всему в моей жизни. Да и в твоей… Вот только осознание этого не делало их слабее».
Он взял ее за руку и привлек к себе. Рукия стала серьезной.
– К этому тоже надо привыкнуть, – сказала она негромко.
– К чему?
– К тому, что ты так близко… – она вздохнула, расслабляясь в его объятьях.
– А-а… Ну, мне будет проще.
– Почему же?
– Потому что в моих мыслях ты всегда была близко ко мне.
Рукия нахмурилась и недоверчиво на него посмотрела.
– Звучит так романтично, я бы сказала – слишком романтично – я начинаю опасаться подвоха.
Ичимару рассмеялся.
– Даже сейчас ждешь от меня чего-то плохого?
– Не собираюсь отвечать на этот вопрос.
– Рукия, я же тебя люблю.
– И это лучшее в тебе.
Он усмехнулся. Наконец-то она стала раскрываться, стала настоящей рядом с ним. Ему нравилась ее язвительность ничуть не меньше, чем ее мягкость. Ичимару больше всего хотелось, чтобы она не боялась быть собой, когда он рядом с ней.
Рукия же не переставляла удивляться. Гин вел себя так… Даже когда он молчал, он словно боялся выпустить ее из своих объятий: перебирал ее пальцы, касался губами волос, целовал ее так легко, точно она была спящим ребенком. Она не могла понять, что странная смесь нежности и боли, которая, наконец, получила выход, не дает ему успокоиться. Она ведь не чувствовала ничего подобного. Но ей нравилось то, что она в его руках.
Опустив голову на грудь Гина, Рукия тихо спросила:
– Тебе жалко Айзена?
– Ты одна могла задать такой вопрос, – Гин улыбался, она знала это, хотя и не видела его лица.
– Скажи.
– Нет… Он сделал свой выбор.
– Ты очень смелый, Гин.
– Считаешь?
Рукия приподнялась и заглянула в его лицо.
– Ты хочешь рассказать правду Готею?
– Зачем? – он улыбнулся. – Хочешь оправдать меня перед общественностью?
Она рассмеялась.
– Гин, чтобы оправдать тебя, мне потребовался бы фантастический дар убеждения.
Он погладил ее по волосам.
– Верно…
– Но я бы попыталась, – сказала она мягко. Ее глаза сверкали.
Гин приподнял бровь.
– Пра~вда? Моя любовь уверена в своих словах?
– Не понимаю… – озадаченно проговорила она.
– Ты рискнула бы ради меня своим честным именем? – спросил он с усмешкой.
– Не раздумывая.
– Почему?
– Потому что, Гин, – сказала она насмешливо и, потянувшись, поцеловала его в губы.
«Потому что я тебя люблю».

Автор: veliri
Пейринг: Гин/Рукия
Категория: гет
Рейтинг: R
Жанр: romance
Размер:[/b драббл
[b]Дисклеймер: всё у Кубо; моя - только трава.

- Кучики-фукутайчо! - _слишком_ знакомый голос, раздавшийся за закрытыми сёдзи, заставил вздохнуть и отложить в сторону кисточку.
- Входите, офицер.
- Как официально! - протянул Гин капризно.

Ичимару плотно притворил за собой сёдзи и удобно уселся на подоконнике. Рукия смотрела на мужчину выжидательно.
Спустя пару минут, проведённых в тишине, Гин удивлённо спросил:
- Что?..
- Ты что-то хотел? - терпеливо спросила Рукия, то и дело переводя взгляд на недописанный отчёт. Рядом лежала ещё стопка: Укитаке-тайчо из-за своей болезни приводил документацию в совершенным образом плачевное состояние.
- Я просто соскучился, - доверительно сообщил Ичимару и скользнул к девушке. Рукия напряглась.
- Гин... у меня много работы... Ты же обещал, что...

И спустя некоторое время:
- Не целуй меня... Чёрт.

- Ты всегда больше сопротивляешься, - довольно заметил Гин. Он буквально сиял. - А я ведь и правда скучал. Ты стала такая холодная!
- Перестань, - немного смущённо перебила девушка, чувствуя, что голова всё ещё немного кружится.
Проклятый Ичимару: вот из вредности же сейчас уйдёт, а она не сможет до конца рабочего дня думать о делах... - Я не стала холодная. Просто у меня действительно много работы.
- Работа тебе важнее, чем я? - провокационно спросил Гин, приоткрыв глаза. Кучики судорожно вздохнула.
- Конечно, нет.
- Тогда брось на полчаса свои бумажки... Это же так скучно!

"Перестань делать глупости. Это же Гин. Когда он советовал тебе что-то хорошее?" - безнадёжно забубнила совесть, уже привыкшая, что её никто не слушает.
Рукия легко поднялась, повращала головой, разминая затёкшую шею, и решительно направилась к выходу из кабинета.

- Эй! - раздалось за спиной. Рукия повернулась. Гин с улыбкой, не поддающейся описанию, указывал на открытое окно. - Так быстрее... И никто. Ничего. Не заметит.
- А если кто-нибудь придёт?..
- Не переживай, я попросил дежурного всем посетителям говорить, что фукутайчо очень, очень занята...
- Это безумие!

"Ками-сама, какой же он..."

- Конечно, безумие, - легко согласился Гин, поймав Рукию в свои объятия. В этом не было необходимости - всё-таки первый этаж - но девушка даже не стала возражать.
- Куда мы идём?
- Ммм, тебе понравится.

И ей правда понравилось.
Она и не знала, сколько в Сейретее уединённых уголков, куда никто не забредает.
Они сидели на старой скрипучей скамейке, Рукия удобно устроилась на его коленях, лицом к мужчине. Гин задумчиво касался губами её волос.

- О чём ты думаешь? - осторожно спросила девушка. Ичимару мягко улыбнулся ей.
- Долго собираешься бегать?
- От чего?
- От общественности, - смешок. Кучики напряглась: она ждала этого разговора.
- Я...
- Ладно, неважно, - неожиданно перебил он её. - Не буду на тебя давить.

Его губы коснулись её виска, переместились ниже, чтобы увлечь девушку в очередной головокружительный поцелуй. Рукия ощутила, как Гин развязывает оби, как тянет с плеч косоде - верхнее, потом нижнее.
Она знала, что ей пора идти, но не могла сопротивляться - Гин уже целовал её шею, одной рукой массируя затылок и ероша волосы, второй придерживая за талию.

Она могла бы вырваться - Ичимару всегда оставлял ей такую возможность.
Но... Не хотела. И этот факт царапал её самолюбие и несказанно радовал мужчину.

- Всё ещё хочешь сбежать к своим бумажкам? - будто прочитав её мысли, промурлыкал Гин.
- Ох, заткнись... - прикрыв глаза, пробурчала Рукия. Он только усмехнулся, а следующее его прикосновение к её груди заставило Рукию прогнуться и закусить губу.

Она хотела его - прямо здесь и сейчас, хотела, чтобы он ласкал её, хотя ласки Ичимару Гина всегда были немного мучительными.
Он не мог не чувствовать, что она дрожит.
Гин поцеловал Рукию в губы. Девушка в который раз подумала о том, что Гин, наверное, мог бы довести её до оргазма одними поцелуями, если бы хотел.
Но у мужчины были несколько иные планы, и вот уже он утягивает её за собой, на траву, а потом опрокидывает на спину. Рукия ощутила свою собственную одежду, а не прохладную землю, и всё же сжалась в комок. Гин накрыл её тело своим, он был полностью одет, но даже сквозь ткань Кучики чувствовала, насколько он горячий.
Чувствовала - и тянулась, льнула к нему.

- Смотри на меня, - попросил Гин, ненадолго отстраняясь и медленно снимая с девушки хакама. Глаза Рукии, ставшие такими тёмными и глубокими, послушно приоткрылись. Она неровно дышала. - Ты красивая, - тонкий палец очертил её рот, прежде чем Гин вновь поцеловал её.

Это было потрясающе хорошо.
Гин будто плёл паутину из дыхания, прикосновений, поцелуев...
Рукии казалось, что у него больше, чем две руки - он умудрялся ласкать её везде, прикасаясь то нежно, то страстно, то едва уловимо.
Наверное, он знал все чувствительные точки. Перед её глазами то и дело вспыхивали разноцветные искорки.
Она даже не обратила внимания, что больше не сдерживает стонов.
Мужчина осторожно коснулся её бёдер, и девушка развела ноги в стороны, обхватывая Гина ногами, прижимаясь к нему всем телом.
Ни о каком стыде речи сейчас не было.
Только чистейшее удовольствие.

Гин двигался вначале медленно и осторожно, пока она сама не вынудила его ускорить темп. Мужчина не прекращал целовать её лицо - глаза, нос, губы.
Если бы Рукия была сейчас в состоянии соображать, то наверняка в очередной раз удивилась бы, что Ичимару может быть и таким тоже.
Но о каких мыслях может идти речь, если все чувства на пределе?..

На пике он молчит, просто открывает алые глаза и смотрит будто бы прямо в её душу, а она выдыхает его имя.

- Рукия, - мурлычет Гин некоторое время спустя, крепко обнимая девушку. - Ты самое лучшее, что когда-либо случалось со мной.

И она знает, что это гораздо больше, чем простое признание в любви.

Девушка целует его в плечо и поднимается, собирает слегка помятую одежду, одевается торопливо.
- Мне пора, Гин, - сожаление сквозит в её голосе. - Эти чёртовы бумажки ждут.
- А я не хочу работать, - доверительно сообщает он и вытягивает руки в стороны, глядя в небо. Суровый взгляд фукутайчо его совсем не трогает.

Рукия знает, что увещевания бесполезны, поэтому просто фыркает и направляется в сторону офиса.
Переулки, скрытая реяцу, окно... И почти моментально стук в дверь.
Она едва успевает привести себя в порядок - и за распахнувшимися сёдзи видит капитана.
- Укитаке-тайчо?.. - удивлённо восклицает девушка. За спиной Джууширо маячил дежурный с откровенно виноватым видом: возразить капитану он, ясное дело, не посмел.

- Кучики, я хотел спросить тебя про отчёты...
- Я почти закончила, капитан!
- Вот и славно. А вообще-то, - Укитаке прищурился, и девушка почувствовала, что краснеет, - не перерабатывай. Иначе твой брат потребует сместить тебя с должности! - Рукия со странным чувством проводила взглядом смеющегося тайчо.
Она и не сомневалась, что он всё знает.
Рукия вздохнула и села за стол, пододвигая к себе тушечницу.

Отчёты всё-таки следовало закончить сегодня.
Кто знает, что ещё может прийти Гину в голову завтра...

Автор: veliri
Пейринг: Гин/Рукия
Категория: гет
Рейтинг: G
Жанр: romance
Размер: драббл
Дисклеймер: всё у Кубо; моя - только трава.

- И всё-таки, я не понимаю... - немного удивлённо начала Рукия в очередной раз, но Гин взмахнул рукой, бесцеремонно перебивая.
- Нээ, Рукия-чан, почему ты сегодня такая скучная? Ты не рада прогулке?
- Рада, да вот только лейтенантов редко отпускают в Генсей, если только не случается что-то ужасное...
- Расслабься, - Ичимару снова перебил девушку.
Её ладонь оказалась в его.
- Сейчас всё спокойно. Укитаке-тайчо видит, что ты много работаешь, поэтому он справедливо решил, что теперь его замечательному лейтенанту полагается отдых...

Кучики закатила глаза. Если Гин так много болтает без умолку, значит, дело нечисто.
Она уже не просто догадывалась, чьих рук делом являлась эта неожиданная командировка на грунт, она стойко это подозревала.

- Гин, - ласково начала она, но ей не дали продолжить, в сотый по счёту раз.
- Рукия, - в тон ей отозвался мужчина, улыбаясь и глядя так внимательно, будто у них было первое свидание. - Ты давно была в Генсее?
- Да, довольно-таки.
- Неужели не соскучилась по магазинам, по аттракционам, а, Рукия? Идём, хватит стоять столбом!
- Может, лучше к Ичиго?..
- Ты Куросаки своего и так частенько видишь... Пока он в Сейретей как к себе домой шастает... Интересно, к кому... - усмехнулся Ичимару. Впрочем, эта самая усмешка не оставляла сомнений, что он как раз знает, к кому. - Да и не сильно он в восторге от нашего союза.
- Ичиго - мой друг, - заупрямилась Кучики. - Он всегда на моей стороне.
- Да, конечно, - поддакнул Гин, подталкивая Рукию по направлению к особенно ярким витринам. - А я и забыл. Что поделать, память с годами начинает подводить...
- Ох, заткнись.
- Слушаю и повинуюсь.

Небо было потрясающе яркое. Разгар лета, не испепеляющая, а какая-то ласковая жара и множество замечательных запахов, доносящихся со всех сторон: свежей выпечки, только что отпечатанных газет, изысканных женских духов. Город, казалось, дышал полной грудью.

Рукии чудилось, что она всегда любила Каракуру.
Любила узкие улочки на окраинах города, яркие нарядные дома, улыбчивых и не очень жителей.
Девушка и правда не была здесь довольно давно. Кажется, около двух лет. Это казалось внушительным сроком, если сравнивать с тем временем, когда Кучики только познакомилась с Ичиго. Тогда она часто отправлялась в Генсей, чтобы помочь друзьям.
Потом всё изменилось - сначала назначение лейтенантом, потом история с Ичимару, потом развитие отношений, которое было настолько бурным, что поглотило собой всё... ну, кроме работы. Работа заняла своё немаловажное место, и Рукия согнулась бы под тяжестью ответственности и обязанностей, если бы не Гин. Несмотря на то, что он часто отвлекал её, он сам же и помогал во многом. Всё-таки его опыт был несравним с её.
Рукия слегка улыбнулась. Гин... Вот и сегодняшняя его выходка (а Рукия была уверена, что это именно выходка - ей охотно представлялась картина маслом: Ичимару Гин собственной персоной перед Укитаке-тайчо, распинается на тему этой самой командировки...) уже перестала её нервировать. Девушка охотно поддалась настроению любимого, развеселилась и уже спустя четверть часа с блестящими от восторга глазами потянула Гина к какому-то стенду. Там огромными яркими буквами было написано заманчивое слово "ярмарка".
- Сегодня как раз закрытие... пойдём? - Рукия просительно посмотрела на Гина.
- Кажется, кто-то вообще не одобрял эту затею... Кое-кого от работы оторвали... - не преминул заметить Гин. Рукия несильно стукнула его.
- Прекрати. Ты всегда видишь меня насквозь...
- Ну это же я.

"И я тебя люблю".

- У тебя есть деньги?
- Ага.
- Хорошо, а то у меня только командировочные...
- Не беспокойся, я найду, на что прокатить девушку на чёртовом колесе, - Ичимару усмехнулся. - Хочешь мороженого?

На жаре мороженое быстро таяло, поэтому Рукия предпочла быстро съесть свою порцию. Гин же промедлил, и вскоре его светлая рубашка оказалась испачкана. Рукия глубокомысленно оглядела пятно от шоколада.
- На самом видном месте.
- Какая всё-таки она маркая, эта одежда в Генсее...
- Радуйся, что попортил только одежду, а не гигай. Куротсучи-тайчо не одобрил бы.
- Бррр, не поминай всуе! Эх, это портит весь мой прекрасный облик.
- Сейчас что-нибудь придумаем.

Идея пришла в голову внезапно.
Рукия сорвалась с места и направилась к ближайшей клумбе. Вернулась она явно довольная собой и продемонстрировала Гину крупную ромашку.
- Ты решила дарить мне цветы? Как мило...
- Дурак, - она фыркнула, а потом приколола цветок так, чтобы закрыть пятно. - Тебе идёт...
- Идеальная жена, - умилился Ичимару, за что получил ощутимый тычок в бок локтём.

Когда они всё-таки добрались до того конца города, где проводилась ярмарка, Рукия успела устать. Она давно столько не ходила пешком.
- Прокатимся? - Ичимару махнул рукой в сторону аттракционов. Оттуда доносились радостные детские голоса.
- Нет... посидим где-нибудь?
Пробираясь сквозь нарядную пёструю толпу вслед за Гином, Рукия думала о том, что совсем отвыкла от шума и суеты мира живых.

- Здесь тебе нравится? - Гин взял на себя роль проводника, пока они пробирались по парку, подальше от людских голосов.
- Да... Красиво, - честно ответила Кучики. - Смотри!
Они оказались перед огромной поляной, полной ромашек. Цветки были не такие крупные, как те, с клумбы, но всё равно очень красивые.
- Как здорово, - восторженно улыбалась девушка. Гин смотрел на неё и думал, что она красивее всех ромашек в мире.
Но, разумеется, не сказал этого вслух.
Он вообще редко что-то говорил о своих чувствах.
Вместо этого мужчина потянул Рукию на себя, от неожиданности она потеряла равновесие, и они оба рухнули на землю, очутившись среди ромашек.

Девушке было удобно лежать на Гине. Вставать не хотелось. Да он и не пустил бы её, потому что заключил уже в кольцо своих рук.
Здесь, на полянке, было тихо, разве что иногда доносились голоса отмечающих.

- Я рада, что мы сегодня выбрались сюда.
- Наконец-то я это услышал! А где же "спасибо, Гин!"?
Рукия демонстративно промолчала.
- Ну хотя бы просто "спасибо", - продолжал канючить Ичимару. Рукия не выдержала и засмеялась.
- Спасибо, Гин.
- Так бы сразу, - широкая, такая настоящая улыбка.

Он на миг почувствовал её губы на своих, моргнул - а Рукия уже смотрит на него так, будто ничего не делала.
Он сорвал самую крупную ромашку и вплёл в её волосы.

У них есть несколько часов до того момента, когда _действительно_ придётся работать.

Название: «Капли дождя на раскалённых скалах» *автор в глубоком маразме*
Автор: gaarik я
Бета: мосх
Пейринг: Гин/Рукия
Жанр: хентай, драббл
Рейтинг: R, вроде
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
Саммари: они уже вместе)
Примечание: АУ, ООС
Статус: закончен
Написано для Тамми :kiss:
Размещение: только с разрешения автора!

У него тонкие, изящные руки и прохладные пальцы, одинаково способные сокрушить Пустого и вызвать в ней нестерпимую муку удовольствия. Иногда Рукии кажется, что, даже разожги она вокруг них несколько костров и преврати дом в пылающий ад, она всё равно не смогла бы согреть его. Но это не мешает Ичимару каждый раз, когда они вдвоём, разжигать и поддерживать в ней тот огонь, что топит ранее сковывавший всё её существо лёд.

Возможно, раньше ей казалось, да и, чего таить, сейчас тоже, что они не подходят друг другу. Категорически. Нет, да и сами посудите – разве можно быть с ним, с таким? Ей никогда не понять его, его мыслей и мотивов, кажется, что он вечно играет, а она – лишь одна из игрушек, кукла, которая, стоит ему потянуть за ниточки – несмотря на всю свою гордость и неприступность, всё же повинуется. И хуже всего то, что она не может, да и не хочет бороться. Да разве это возможно? Когда его руки ложатся на её талию, а прохладные кончики пальцев выжигают на коже неведомые узоры? И тонкие губы скользят по шее вверх, щекоча дыханием, от которого по спине волнами расходятся сотни мурашек. Не в силах более сопротивляться, она сдаётся, полностью отдаваясь в его власть, и внутренне ругая себя за то, что снова так легко подарила ему победу над собой. А он, тихонько смеясь, накрывает её ладонь своей, распрямляя сжатые в кулак пальцы, и шепчет на ухо что-то ласково-глупое. Только для того, чтобы увидеть, как расширяются её зрачки и подёргиваются едва заметной дымкой синие глаза. Ведь тогда это равносильно её полному поражению…

* * *
Звук льющейся воды убаюкивает, успокаивая все тревожные, терзающие её мысли, и Рукия просто стоит, расслабившись, под тёплыми, почти упругими струями, позволяя им смыть с себя накопившиеся за день усталость и страх. Страх за то, что, пусть Гин теперь на их стороне, его могут всё-таки осудить, а этого она боится больше всего. Вновь остаться одной, после того, как Гин появился в её жизни, заставив по-новому взглянуть на многие вещи, и в первую очередь – на него самого. И сотни маленьких, но важных для неё открытий, последовавших за этим. Она училась узнавать его – его мысли, его настроение, его желания. Узнавать истинного его таким, каким он открывался ей. Это было сложно, но когда она шла лёгким путём? Никогда. И в этот раз этого также не будет. Зажмурившись и помотав головой, Рукия выдохнула, поворачивая кран, и на плечи незамедлительно полилась горячая вода, растекаясь по телу приятным теплом. Может быть, хотя бы так она сможет согреть его?

* * *
Через запотевшее стекло дверцы виден только силуэт, но Гину с лихвой хватает и этого, а уже не на шутку разыгравшееся воображение легко дорисовывает остальное. Он ждёт, когда Рукия выключит воду и, завернувшись в полотенце, выйдет из ванной. Момент, когда её хрупкая фигурка появляется в дверном проёме, освещаемая сзади приглушённым отблеском, кажется ему самым волнующим. Потому что, только скользнув в спасительную темноту комнаты, она позволит ткани свободно опасть к ногам, чтобы спустя минуту оказаться в его объятиях. И он ждёт этого, жадно вслушиваясь в малейший, раздающийся за стенкой шорох. Но сегодня всё иначе.

Выключив воду, девушка долго стоит, опустив голову, пока все до единой капельки на её теле не скатятся вниз и не высохнут. И лишь после этого, укутавшись в домашнее кимоно, открывает дверь.

Услышав скрип, Гин напрягается и замирает, ожидая увидеть Рукию на пороге, но этого не происходит. Вместо того, чтобы пройти в комнату, Кучики прошмыгивает в коридор, а оттуда – на террасу, где усаживается на деревянный настил. Страх всё-таки настиг её. Мысли, проклятые мысли никак не хотят отпускать, и ей прямо видится, как они опутывают её разум мерзкими щупальцами тревоги и волнения. Тревоги за него! А ведь кому, как не ей, хорошо известно, с какой лёгкостью Ичимару умеет выпутываться из передряг. Даже слишком хорошо. И это-то и пугает. А что, если… однажды удача ему изменит? Что тогда? Кучики не замечает, как пальцы сжимаются в кулак, и закусывает губу, но один всхлип всё-таки слетает в прохладную тьму сада. И тотчас на плечи ложатся узкие ладони, а спиной она чувствует греющее тепло, когда Ичимару садится сзади и притягивает её, так, чтобы ей было удобно опираться об него. Рукия откидывается назад в его руках, ощущая, как холодная змейка страха пробегает по позвоночнику, отступая перед исходящим от Гина теплом.

- О чём задумалась? – Протягивает над ухом мелодичный голос, и Рукии хочется сжаться, свернуться в клубочек, спрятаться, только бы не отвечать на этот, простой с виду, вопрос. – Я заждался тебя.
- Да… прости, - усилием воли заставить себя улыбнуться, но предательская слезинка дрожит на ресницах, и Гин замечает её. Улыбка становится чуть шире.
Как невовремя. Но девушка не успевает подумать о чём-то ещё, потому что последующий горячий выдох в лицо уносит из головы остатки мыслей, и кожи касается что-то влажное и тёплое. Язык. Он слизывал успевшие скатиться слёзы с её щёк. Так… неожиданно.

Вдох застревает в горле, когда её подхватывают на руки, унося обратно в дом, в лёгкий полумрак комнаты. Там, где только-только начавший разгораться рассвет призрачно-розоватой дымкой проходит сквозь задёрнутые шторы, выхватывая из окружающей их тени очертания предметов. Сегодня Гин необычайно серьёзен, отчего на душе вновь становится неспокойно, но опасения улетучиваются, стоит ей услышать его уверенный голос:
- Закрой глаза. – Почти просьба. Так непривычно, но она подчиняется.
Кажется, что она в полной темноте, не нарушаемой абсолютно ничем. И это… волнующе. Во тьме все чувства усиливаются, обостряется осязание, а стук собственного сердца оглушает. Тогда же она впервые чувствует, что руки Гина тёплые. А он словно бы наслаждается её открытостью и беспомощностью, поглаживая и лаская такое любимое, желанное тело, ловя каждый судорожный выдох и каждый стон.

Наверное, ей никогда и не суждено узнать о том, что у него на уме. Но, тая в его объятиях и растворяясь в их смешавшемся тепле, Рукия уверена только в одном – она знает, что он чувствует, находясь рядом с ней. И это – самое драгоценное, что у них есть. И да, за это стоит бороться. Но не сейчас. А пока… можно окунуться с головой в пьянящее безумие, до самого дна, упиваясь сладостью. Потому что это правильно.

Название: "Танец на лезвии"
Автор: gaarik
Бета: моя совесть
Пейринг: ГинРукия, на заднем плане мелькают УльХиме и Гримм с Ичиго (намёками), + остальные.
Жанр: нечто фэнтэзийно-флаффное, гет, AU
Рейтинг: PG-13
Размер: средний
Статус: в процессе
Фендом: Bleach
Дисклеймер: отказ от прав
Предупреждение: обоснуй здесь и рядом не стоял.
И ещё кое-что — т.к. пейринг для меня новый, ООС неизбежен.
ООС Ичиго прилагается, следовательно, принимаю тапки. *готовит тапкоуловитель*

Глава шестая.

На следующий день Ичиго не вернулся, зато из Общества Душ пришли первые новости. Сообщением от Нему подтвердилась догадка Урахары касательно реяцу, а подробный отсчёт с лихвой развеял последние сомнения. Судя по данным, собранным с гигая, на нём обнаружилось неизвестное вещество, предположительно повлиявшее на потерю духовной силы. По своим свойствам оно напоминало губку, которое, впитав в себя большую часть реяцу Рукии, оставило взамен что-то вроде остаточной доли смешанных при контакте духовных частиц, благодаря чему его и удалось выявить из общего фона. Возможность «обратного эффекта» не опровергалась, но для более подробного «диагноза» требовалось больше времени, поэтому Куросаки остался в Сейрейтее, т.о. предоставив Рукии полную свободу действий. Ну, или почти полную.

* * *
Сидеть дома и чувствовать себя беспомощной, вздрагивая всякий раз, как начинал пищать передатчик, было просто невыносимо. Сегодня Пустые, как назло, буквально сыпались с неба, как яблоки с дерева, на радость вышедшему на охоту арранкару, вместо Ичиго «принявшим на себя эту ответственность», как сказал Киске, а на самом деле просто нашедшему неплохой способ развеяться и выместить на них свою злость. И она подозревала, на кого эта злость была направлена… и, похоже, их разговор ей ещё только предстояло вынести. Девушка сидела дома, прислушиваясь к отдалённому грохоту сталкивающихся где-то на другом конце города сил, и разрывалась между желанием пойти в парк и, найдя Ичимару, вызнать у него всё, и, одновременно, осознанием собственной уязвимости, что особого утешения также не приносило. Просить о помощи Гриммджоу или кого-то другого Рукии не позволяла гордость.
Промучившись так с полдня, Кучики наконец не выдержала и, дождавшись, когда в небе наступит относительное затишье, спустилась вниз. Она почти чувствовала витающее в воздухе напряжение, понимая, что, если она собралась уходить, то лучше сделать это до прихода арранкара. Но её надеждам не суждено было сбыться.
Пока она, стоя на кухне, торопливыми глотками пила холодный чай, за стенкой громко хлопнула входная дверь, и в коридоре послышались шаги. Девушка усмехнулась про себя – в кои-то веки Джаггерджек воспользовался дверью, а не окном, куда обычно буквально влетал после схватки. Медленно поставив стакан, она так же медленно повернулась, уже зная, кого увидит. И небрежный, колючий взгляд пронзительно-синих глаз лишь подтвердил её опасения – в проёме двери, оперевшись плечом об косяк, стоял Гриммджо.
- Наигрался?
Тот хмыкнул и потянулся; негромко хрустнули кости.
- Да не особо. Там и валить-то некого, так, размялся немного.
Кучики смерила его холодным взглядом. «Размялся», значит. Что ж, это будет сложнее, чем она думала. Стараясь лишний раз не раздражать и так несдержанного, разгорячённого охотой зверя, Кучики попыталась выскользнуть в коридор, но рука Сексты преградила ей дорогу.
- Далеко собралась?
- Гулять, – коротко бросила она, нагибаясь, чтобы пройти под препятствием, но не тут-то было. Гриммджо, мало того, что руку не убрал, так ещё и подался вперёд, нависая над замершей девушкой.
- Пусти! – прошипела Рукия – ей как-то совсем не улыбалось быть зажатой между грудью арранкара и стеной; косяк неудобно впивался в спину между лопатками, а поведение Джаггерджека настораживало. Тот же, казалось, забавлялся, наблюдая за её попытками выбраться. И отпустил так резко, что она покачнулась от неожиданности. Уже порядком разозлившаяся и растрёпанная, Кучики отпихнула от себя зарвавшегося придурка и быстрым шагом прошла в прихожую, намереваясь уйти из дома как можно скорее. «Вот урод! Да что ему надо?!»
- А куда? – без намёка на интерес произнёс он, продолжая разглядывать спешно одевающуюся Рукию.
- Тебе-то что? – раздражённо буркнула Кучики, завязывая шнурки на кедах и выпрямляясь. – Или хочешь составить мне компанию?
- Ещё чего. Кроме того, «для компании» у тебя уже кое-кто есть.
Рукия похолодела. Неужели… он что-то почуял?
Тем временем, словно не замечая застывшей как изваяние девушки, тот продолжил:
- И «гулять» вы будете наверняка в парке.
- С чего ты взял? – негромко ответила Рукия, но тут же пожалела об этом – взволнованный голос выдал её с головой.
- Просто ты в последнее время уж больно часто туда ходишь.
Кучики хмыкнула, заставляя себя расслабиться.
- И что с того? Может, мне там нравится.
- Может, – кивнул арранкар. – А может, не зря Ичиго отправили в Общество Душ, и уж тем более неспроста ты рвёшься в парк, стоило ему уйти. Или я неправ, шинигами?
Рукия закусила губу. Мерзавец. И ведь она не знает, что именно ему известно! Гриммджо неспешно обогнул замершую у двери девушку и встал напротив, глядя на неё в упор. Не игнорировать его теперь не было никакой возможности, а упирающийся в спину косяк блокировал возможное отступление. С позором рвануть вправо, на улицу, ей, опять же, не позволяла гордость. Скрестив руки на груди, Рукия подняла голову, с вызовом глядя на стоящего рядом Джаггерджека. Так, в напряжённом молчании прошло несколько долгих минут.
- Ну, и что дальше?
Тот широко оскалился.
- А ты сама как думаешь, шинигами?
Чаша её терпения, и так переполненная их бессмысленным разговором, лопнула. Пойди пойми, о чём он думает!
- Ничего я не думаю! Мне не нужно твоё мнение, и мои дела тебя не касаются! И вообще, разве тебя кто-то спрашивал?! Это…
- О чём? – Перебил Секста, и Кучики прикусила язык.
- В смысле? – уже спокойнее проговорила она.
Гриммджо явно что-то не договаривал, Рукия это нутром чувствовала. Что-то такое… нехорошее. И, похоже, её подозрения были не напрасны.
- Знаешь, – протянул он, отлипнув от косяка и проходя в коридор, – всё не так просто, как тебе кажется, шинигами.
Опять. Ну сколько можно?
Рукия медленно выдохнула, подавляя желание наорать на него прямо здесь и сейчас.
- Я думала, мы уже всё выяснили.
- Мечтать не вредно.
- Да уж. Слушай… между мной и Ичиго ничего нет. – Но весь вид Гриммджо говорил о том, что он не верил ни единому её слову. – Он мне как брат, не больше!
Арранкар склонил голову набок, обдумывая что-то, и ухмыльнулся.
- Докажи.
- Что?
- Что слышала.
Кучики нахмурилась – чтобы она, доказывала ему то, чего нет на самом деле? Он в своём уме?! Хотя.… В голове мелькнула шальная мысль, но ей этого было достаточно, чтобы зацепиться.
- А если… я… найду кого-то, ты отстанешь?
В синих глазах вспыхнул азартный огонёк.
- Возможно.
- Прекрасно. – Рукия красноречиво бросила взгляд на разделяющее их расстояние, ничтожно малое, между прочим – во время диалога он придвинулся почти вплотную. – Пустишь?
- Да я тебя и не держу. Иди, куда хочешь, – фыркнул зверь, глядя, как она, натянув на себя куртку, протиснулась мимо него и вышла на улицу, двинувшись прочь. И, уже тише, добавил: – И к кому хочешь...

Рукия быстрым шагом шла по тротуару, нервно подёргиваясь и не замечая ничего вокруг. Вот псих! И, главное, она так и не поняла, ради чего он всё это затеял – явно не только для того, чтобы зацепить её. Он что-то разнюхал? Но она понятия не имела, что ему может быть известно, да и известно ли? Может, он специально её подначил, а она, дура, и повелась? Кучики, хмурясь, закусила губу. Проклятье! Вот и думай теперь об этом, пока мозги не закипят. Чёрт его знает, что у него там в звериной башке творится!
Занятая мыслями, она не отдавала себе отчёт, куда шла, и опомнилась, лишь оказавшись у кованых ворот главного входа. Усмехнувшись про себя, Рукия толкнула тяжёлую железную калитку с выгравированными на решётке ирисами, проходя на территорию парка. А ведь это не просто так, раз она даже не заметила, как дошла сюда. Её не покидало чувство, что она идёт вперёд по ведущей её ниточке, и могла бы поклясться, что знает обладателя разматываемого клубка. И чем ближе она подходила, тем сильнее это ощущение становилось. Сердце колотилось часто-часто, и Рукия, уже вся в предвкушении близости к загадке, прибавила шаг…
Почти миновав кустистые заросли, она буквально выскочила из-за поворота, ожидая увидеть знакомый мостик… и застыла, как вкопанная. Прохода не было. Как не было и тропинки, ведущей в зачарованный Мир. Зато на мостике обнаружился Ичимару Гин. Он стоял, оперевшись локтём об перила, и задумчиво вертел в руках травинку, а у его ног лежали, небрежно сваленные в одну кучу, объёмные пакеты. С минуту Рукия не могла поверить своим глазам. Было такое впечатление, что он, нагруженный сумками, недавно вернулся из магазина и вспомнил, что оставил дома ключи. Она всё ещё стояла, не в силах вымолвить ни слова, когда Ичимару повернул голову и, окинув её долгим взглядом, произнёс:
- Рад встрече, Рукия-чан.
Мелькнула запоздалая мысль, что, наверное, сейчас она больше всего напоминает выброшенную на берег рыбу – с точно такими же вытаращенными глазами и приоткрытым ртом. Гин, похоже, подумал о том же, потому что полностью развернулся, делая шаг в её сторону. Это движение вывело Рукию из охватившего её оцепенения, и она неосознанно шарахнулась в сторону, совершенно забыв о том, где стоит. Ещё секунда – и она полетела бы кувырком, запнувшись о живописную композицию из камней позади себя, если бы не Гин. В один миг он оказался совсем близко, вовремя поймав её за локоть. . В приоткрывшихся глазах плеснуло алым.
- Что такое, Рукия-чан, неужели я настолько ужасен, что тебе становится страшно от одного моего вида?
- А… да… то есть, нет… – с трудом придя в себя, выдавила девушка, продолжая хватать ртом воздух. Нет, она, конечно же, знала, зачем шла сюда, но столкнуться вот так вот, нос к носу, было полнейшей неожиданностью. Впрочем, Ичимару всегда был охоч до сюрпризов.
- Так «да» или «нет»?
- Н-нет.
- Вот и чудненько.
Наступила пауза – Кучики лихорадочно соображала, что делать, и, главное, говорить дальше, а Гин, в свою очередь, смотрел на неё и делал то, что ему лучше всего удавалось – он улыбался. Той самой улыбкой, которая могла доконать любого, но сейчас Рукии было не до этого – она отчаянно старалась отодвинуться от черезчур близко стоявшего к ней блондина. Молчание затягивалось, а Ичимару явно не горел желанием нарушать его первым, и Рукии с каждой секундой становилось всё неуютнее. Наконец, едва не зажмурившись, она выпалила первое, что пришло в голову, лишь бы нарушить эту тяготящую тишину.
- А… что ты тут делаешь?
- Ах! А разве не видно? – сладко протянул блондин, отходя в сторону, – хочу пройти.
Кучики выдохнула, мысленно ругая себя за глупый вопрос. Однако это всё равно не объясняло, почему он околачивался у моста. Хотя.… А может, он действительно не мог попасть туда, как если бы «потерял ключи», роль которых играл проход? Рукия нервно хихикнула. Вид Ичимару, с грустным видом нарезающего круги в обнимку с сумками, всё никак не хотел укладываться у неё в голове.
- И… что же мешает? – изо всех сил стараясь сохранить хотя бы внешнее спокойствие, спросила девушка.
- Не пускает, – тоном обиженного ребёнка пожаловался Ичимару.
- Как это?
- А ты сама попробуй.
Обойдя его по широкой дуге, Кучики приблизилась к тому месту, где должен был находиться портал и который озадачил даже Гина. Издалека это выглядело несколько расплывчато, но даже при приближении очертания не изменились. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что входа попросту нет, а пространство, где проходила «граница», было искажено. Рукии казалось, словно она смотрит сквозь мутное стекло – настолько странным виделось её собственное отражение, зависшее в колеблющемся воздухе. Попробовала дотронуться – но пальцы обожгло холодом. Рукия испуганно отдёрнула руку. Нет, с этим миром творилось что-то непонятное – сначала он пропускал её даже сквозь «стену», а теперь и вовсе не открывает портал!
- Убедилась? – раздался позади голос. Она обернулась – Ичимару стоял, облокотившись спиной о фонарный столб, и с улыбкой наблюдал за её действиями. Вот чёрт. А ведь она так хотела попасть туда! А тут такой облом, да ещё и этот рядом трётся, когда она и понятия не имеет, что он может выкинуть. Но Ичимару, к счастью, набрасываться на неё не собирался и вообще вёл себя на удивление мирно.
- И… что теперь делать? – растерянно спросила она.
- Ждать, я думаю. Но… просто ждать скучно. Так что, Рукия-чан, у меня к тебе есть предложение.
- Что ещё? – буркнула девушка, подозревая, что так легко она от него не отделается.
- Как насчёт небольшой прогулки в моём обществе?
Рукия подавилась воздухом – такого поворота событий она не ожидала.
- Ну так как?
Поразмыслив – возвращаться обратно ни с чем не хотелось, а у Ичимару можно было хоть что-то узнать. Правда, сначала надо было вытерпеть его рядом с собой. И Кучики, скрипя сердцем, согласилась. Гин кивнул, перетащил пакеты и положил их рядком так, чтобы продукты случайно не выпали. Затем повернулся к ней, и, галантно поклонившись, подал ей руку, от которой она, впрочем, отказалась.

* * *
К её удивлению, время пролетело незаметно. С ним оказалось так… легко. Она и представить себе не могла, что когда-нибудь будет гулять, чувствуя себя обычной девушкой и радуясь каждому цветку и ласковым, греющим лучам солнца. Причём не одна, не с Ичиго или друзьями, а с ним – тем, кого она ненавидела больше всего на свете. И сейчас, пока они шли обратно, она вспоминала их прогулку, смакуя особенно запомнившиеся моменты….
Когда Ичимару сорвал тонкий стебелёк ещё не распустившегося ириса, а она, возмутившись, попыталась его отнять… А он взял, да и подставил ей подножку… Но, уже падая, всё-таки успела схватить его за рукав, и спустя секунду оба рухнули на газон, захлёбываясь хохотом и выплёвывая травинки… А смех у него оказался таким мелодичным….
Когда они шли мимо палатки со сладостями, он предложил ей мороженого. Рукия, сославшись на больное горло, отказалась. Вздохнув с сожалением, Гин повернулся к продавщице и промурлыкал:
- Будьте любезны, сливочный рожок и… шоколадку.
Рукия вспыхнула. Ей – и шоколадку?!
Зато сколько потом было возни с этой шоколадкой – она оказалась почти запаяна в обёртку, и они по очереди пытались её вскрыть. Дело кончилось тем, что Ичимару великодушно поделился с ней половиной своего, уже порядком подтаявшего, мороженого.

* * *
- Так всё-таки, что это за место? – спросила она, когда они возвращались, и до мостика оставалось всего ничего. Ведь ещё немного – и им придётся расстаться, а она так и не получила ответы на свои вопросы. Стоп. Придётся? Рукия мотнула головой, поражаясь себе. С каких это пор она жалеет об этом?
Шедший рядом Ичимару скосил взгляд в её сторону.
- Ты ведь искала любую информацию, верно? А единственным её «источником», из доступных здесь является только… Урахара Киске. Скажи мне то, что он рассказал тебе, и тогда, возможно, я отвечу на пару твоих вопросов.
Рукия хмыкнула. Не значит ли это, что даже Гин не знает всего? Но, как бы там ни было, упускать такую возможность не хотелось, и, вздохнув, девушка начала рассказывать Ичимару всё, что услышала от Урахары, за исключением его догадки…
…После, закончив, повернулась к нему лицом, скрестив руки на груди.
- Теперь твоя очередь.
- Так и знал.
- Что? Не вздумай увиливать! – Она едва поборола желание ухватить его за рукав.
- Нуу, раз ты так настаиваешь… – протянул блондин, садясь прямо на деревянную отмостку и ни мало не беспокоясь о том, что можно испачкаться, – то так и быть. – И, подумав, добавил: - Что именно ты хочешь знать?
- Всё. Хотя нет. Меня интересуют эти миры. Как ты вообще тут оказался?
- Просто бродил в поисках уютного местечка и тут – раз! «Дверца» и открылась.
Кучики топнула ногой.
- Черт побери, я серьёзно!
- Нуу, я не знаю, как это объяснить. – Гин развёл руками. – Мне словно позволили. Я просто почувствовал это. И потом, разве ты сама не знаешь?
- Что?
- То, что чувствуешь, когда проходишь через Границу, даже не просто через неё, а через портал, открывающийся только тебе. То, что происходит в этот момент, вряд ли можно описать словами.
- Хватит говорить загадками! Тогда покажи мне, я хочу увидеть всё своими глазами!
Ичимару закатил глаза, тихо пробормотав:
- Какой оригинальный способ напрашиваться в гости…
Рукия вспыхнула от негодования. Да что он себе позволяет?! Чтобы она – и напрашивалась к нему?!
- Вот ещё! – бросила она, не успев толком ничего обдумать, – очень мне это надо!
- Ну нет – так нет, – буквально пропел блондин, делая вид, что вполне доволен ответом. – Раз так, то, боюсь, Рукия-чан, на этом нам придётся расстаться. Дела, знаешь ли, не терпят отлагательств…. – добавил он, красноречиво покосившись на оставленные у фонаря пакеты. Рукия смотрела на него испепеляющим взглядом. Вот так взять и обломать все её надежды на получение более подробной информации мог только Гин. Нет уж, так просто ему от неё не отделаться!
Тем временем Ичимару направился к порталу, в полной уверенности, что за это время вход вновь открылся. Однако своенравный Мир устанавливал свои правила. Рукия усмехнулась, наблюдая, как он топчется у границы, пытаясь скрыть промах бурной деятельностью.
- Боюсь, тебе придётся устраивать пикник под открытым небом, – едко заметила она. – Свежий воздух и всё такое…
- Вот незадача.
- А что? Зато романтика.
Ичимару со вздохом опустил сумки на землю и повернулся к ней.
- Ты так жестока ко мне, Рукия-чан. К чему бы это?
- Сам подумай.
- Я пребываю в полнейшем неведении, – развёл тот руками.
- Ну и прекрасно. Желаю приятно провести время.
Она дошла почти до поворота, когда долетевшая из-за спины фраза заставила её остановиться.
- Что, прости? – переспросила она, думая, что ей послышалось.
- Как насчёт сделки, Рукия-чан? – Повторил Ичимару.
Девушка подняла бровь.
- Ты поможешь мне попасть туда, а взамен я расскажу тебе о том, что ты хочешь знать.
- Обо всём, что я захочу узнать?
- Нуу, не всё, конечно же….
- А, тогда счастливо оставаться. – Махнув рукой, девушка направилась к выходу. И застыла, внезапно почувствовав его совсем рядом.
- Не так быстро, Рукия-чан, - услышала она горячий шёпот прямо в ухо. Гин наклонился ниже, обжигая щёку дыханием. – Не могу обещать, что выполню твоё желание полностью, ведь, расскажи я тебе обо всём, что знаю, это будет уже не так интересно, как раньше. К тому же, я тоже многого не знаю – это место только начинает раскрываться нам. Откалывать по кусочку от тайны гораздо увлекательнее, чем сразу разбить скорлупу и увидеть содержимое, не так ли?
Чтобы совладать с собой, потребовалась пара секунд. Рукия извернулась и, улыбнувшись, прошипела ему в лицо:
- Договорились.
Затем, поднырнув под его руку, двинулась прямиком к границе. С каждым шагом её уверенность в себе росла, становясь крепче. Подойдя вплотную, девушка вздохнула и, отбросив все сомнения, протянула руку, положив ладонь на искажённую поверхность «стены». В голове всплыл недавний с Киске разговор о том, что она с этим миром теперь взаимосвязаны. Что ж, раз так, значит, ей нужно лишь принять это. Рукия закрыла глаза и попыталась расслабиться. Но для этого нужно было отсечь всё ненужное, лишнее – всё, что мешало сосредоточиться. Первые минуты не получалось – постоянно что-то отвлекало. Медленно выдохнув, она попробовала снова. И снова. Пока не ощутила, как погружается во что-то мягкое, приятно-убаюкивающее. Не открывая глаз, чтобы не потерять найденную ниточку, девушка шагнула вперёд. И едва не захлебнулась от обрушавшегося на неё восторга, когда под её пальцами всколыхнулась, обволакивая тягучей волной, тёплая энергия. Она как будто спала и видела сон, но ощущения были яркими и чёткими. Настоящими. И Мир принял её – расступились, открывая проход, стройные стебли бамбука, и ласковый порыв ветра коснулся лица, словно давая добро. Оглянувшись и убедившись, что ей не кажется, Рукия посмотрела на Гина, с удовольствием отмечая про себя его вытянувшееся лицо.
- Как? – Только и спросил он.
Она пожала плечами.
- Легко.
- Рукия-чан, ты не перестаёшь меня удивлять, – с плохо скрытым удивлением произнёс Ичимару, следуя за ней через густые заросли.
Девушка не ответила, целиком погружённая в испытываемые ею эмоции – казалось, что сама сущность этого мира ликует вместе с ней. Как это, оказывается, приятно – чувствовать себя на шаг впереди, пусть и с маленькой, но победой!